Просто удивительно, что я не рвусь вести светские беседы ни с кем из этих людей.
– Сводная сестра? – подначку в свою сторону охотник проигнорировал. – Из твоего рассказа я понял, что ты не поддерживала отношений с приемной семьей.
– Правильно понял. Мы не виделись почти пять лет, но она все также меня ненавидит, – я хотела, чтобы это прозвучало язвительно, но в голосе прорвалась обида.
– Ненавидит? За что?
– Да ни за что, – ударяться в подробности я не собиралась. – За всё. Сразу видно, что у тебя нет ни братьев, ни сестер.
– У меня нет семьи, – спокойно согласился Грейден.
Мне стало неловко, и я тут же разозлилась на себя за это. Сочувствовать охотнику было полной глупостью. К счастью, Грейден сменил тему, прежде чем я успела сказать что-то в ответ.
– Ты запомнила какие-то детали, когда на тебя напали?
– Нет. Я его не видела.
– Как так? Как это вообще произошло?
– Пропал Конрад, я пошла его искать и нашла в трюме ловушку с приманкой в виде замученного кота и работающим излучателем.
Грейден насторожился. Эта новость ему явно не понравилась. Излучатель блокировал способности тени. Наставник говорил, что охотники могут сопротивляться силе кристалла, но оружие оставалось опасным.
– Что стало с кристаллом?
– Я выбросила его в море.
Охотник спокойно кивнул, не усомнившись в моих словах, и я впервые подумала, что наш неожиданный альянс может оказаться жизнеспособным.
На следующее утро погода наладилась. Бесконечный дождь закончился, вышло солнце. Море больше не бушевало, легкий попутный ветер нёс корабль по волнам. Наших преследователей все ещё не было видно. Вахтенные постоянно оглядывали горизонт в подзорную трубу, чтобы не пропустить появление других кораблей, но вокруг было пусто.
К сожалению, к вечеру пришлось признать, что с первой башней нам не повезло. Никаких следов суши не было на многие лиги вокруг. Должно быть, башня ушла на морское дно или вовсе была разрушена во время катастрофы. От этого известия все обитатели корабля приуныли.
Эльга бодро напомнила, что нас ждут еще две попытки, но по лицу было заметно, что старушка тоже расстроилась. Ко второй башне мы должны были добраться быстрее, уже примерно через сутки. План оставался тем же, подплыть или подлететь ближе и попытаться войти внутрь. К счастью, разговоров о повторном розыгрыше места в мобиле никто не заводил.
Я продолжала ходить везде с рюкзаком и Конрадом, но неизвестный противник больше никак себя не проявлял. Ханна не оставляла попыток вовлечь меня в разговор, когда мы оставались вдвоем в каюте, но я игнорировала её также, как и других членов компании Роланда.
Грейден не пытался завести со мной новых бесед, вместо этого он очаровал всех остальных обитателей корабля до единого. Облегчение во мне мешалось с раздражением, о природе которого я предпочитала не задумываться. Большую часть времени я проводила на палубе, иногда болтала с Роландом или Эльгой о всякой ерунде, смотрела на воду или читала. На корабле была собрана на удивление хорошая библиотека.
Я зашла в кают-компанию, чтобы подыскать себе новую книгу, и с досадой обнаружила, что в комнате сидела моя сводная сестра, уставившись в одну точку. До этого времени мне удавалось не встречаться с Люсиль наедине и не хотелось снова слушать поток обвинительных речей.
Я твердо решила молча взять с полки первый попавшийся том и выйти. К моему удивлению, сестрица молчала и вообще выглядела непривычно грустной. Я поставила на место прочитанную книгу и взяла новую, но надеждам уйти спокойно не суждено было сбыться.
– Шели, – послышался слабый голос из–за спины. – Почему ты меня так ненавидишь?
– Что?
Я повернулась, искренне озадаченная. По лицу Люсиль текли слезы, но меня это не смягчило. Эмоции, которые я годами держала внутри, закипели.
– Это ты меня всегда терпеть не могла! Не могла простить, что родители взяли меня в дом, а не оставили умирать на улице.
– Потому что тебя они любили больше! Постоянно приводили тебя в пример, а я всегда была недостаточно хороша.
Я невесело рассмеялась:
– Я тоже. И они не любили меня. Любить – значит принимать, а они все время хотели меня переделать. То есть, мать хотела. Отцу было просто наплевать. Уверена, он даже не заметил разницы, когда я исчезла.
– Почему ты ушла одна? Почему оставила меня с ними?
Я посмотрела на Люсиль, искренне пораженная:
– Неужели ты предпочла бы жить на улице? В этом нет ничего приятного или веселого. Это опасно, голодно и холодно.
– Но ведь с тобой все в порядке, – упрямо сказала сестра.
– Мне просто повезло, – мой голос смягчился.
Я вспомнила маленькую девочку, которая всегда упрямо ходила за мной и пыталась вовлечь в свои игры. Я уже хотела объяснить, что исчезла тогда не по собственному желанию, но в этот миг с палубы послышался крик:
– Земля!
Мы шли через поле, которое напоминало пепелище после пожара. Не было слышно ни плеска волн, ни криков чаек, ни единого звука. Воздух был горьким. Серая высохшая трава крошилась под ногами, поднимая пыль, от которой першило в горле. Еще она противно скрипела на зубах.
На горизонте высилась башня. Её силуэт казался зловещим, и подходить ближе не хотелось. Впрочем, выбора у нас не было. Грейден, очевидно, считал также, потому что успел уйти вперед, пока я осматривалась. Я догнала охотника, не желая оставаться одной.
Корабль дрейфовал неподалеку, но от нас его закрывали скалы. Мобиль с Микеле остался ждать на берегу. Не вовремя или, наоборот, слишком вовремя заболевшая Ханна осталась на корабле. Она свалилась прямо перед вылазкой. К моему облегчению, все сошлись на том, что не стоит терять время на споры и сборы, и мы отправились втроем.
Я остановилась, чтобы достать очки из рюкзака и надеть их. Конрад воспользовался случаем и выбрался наружу. Я была слишком разочарована открывшимся зрелищем, чтобы призвать кота к порядку. Стены не испускали привычного сияния. Они напоминали потухшую головешку, внутри которой порой мелькали едва заметные искры. Башня все-таки была повреждена.
– Что ты в них видишь? – спросил Грейден.
– Обычно от башен исходит свет. Эта практически полностью погасла, – ответила я мрачно.
– Значит, она не соединяется с другими башнями, и о нашем появлении никто не узнает. Само здание цело, и внутри может оказаться что-то полезное.
