не Калеб… не Калеб… с ним все хорошо!
Поднималась я наверх после пострадавших. Ховски попытался стрясти с меня денег и за подъем, но был послан ловить хиллисов голыми руками и успокоился. А я быстро отправилась к себе в комнату.
Меня до сих пор трясло. Пыталась успокоить себя, убедить, что все нормально. Просто выброс магии, просто бельвистиарфы, просто пострадали студенты, Калебу вообще ничего не угрожало. Он со своей группой был на противоположной стороне. Но… как же сильно я за него испугалась. Я даже за себя так не боялась.
Наверное, именно в этот момент я поняла, что Калеб прав.
Мы не сможем друг без друга. Это просто невозможно. И через две недели я действительно отвечу ему да.
Признаюсь честно, принятие данного факта настроения мне не прибавило. Я еще больше разозлилась и расстроилась. Но сделать ничего не могла. Любовь к золотоглазому дракону лишила меня воли.
Зайдя в деканат, я узнала, что Калеб вместе с остальными профессорами проверяет Разлом на присутствие бельвистиарфов и вернется теперь нескоро.
Наш разговор вновь откладывался на неопределенный срок.
Встретиться опять не получалось. На следующий день, когда я явилась в деканат, мне сообщили, что декан Бенедикт по срочным делам покинул академию и вернется вечером или завтра утром. Но если что-то срочное, то ему могут передать.
Но Калеб не явился ни вечером, ни на следующее утро. Чувствуя себя полной идиоткой под насмешливым взглядом секретаря, я поспешно удалилась, решив больше не приходить. А то это выглядит как преследование бедного декана влюбленной студенткой.
Если дракону я все еще нужна, то он сам придет. А мне стоит заняться своими делами.
И я сосредоточилась на учебе: начала усиленно готовиться к экзаменам. Да, теорию я знала, и довольно хорошо. Но знания получила в Королевской академии, здесь же могли давать другие и предъявлять к студентам иные требования. Именно поэтому два дня до экзамена я усиленно к нему готовилась.
Съезжать из комнаты девочек не стала, ведь формально я все еще оставалась бытовушкой. Кроме того, таскать вещи туда-сюда было глупо и совершенно бессмысленно. Плюс совершенно не хотелось знакомиться с новыми соседками. Меня и старые устраивали. Тем более они так нервничали из-за теоретических экзаменов, что совершенно меня не трогали.
Мы сидели по кроватям, читали учебники, иногда что-то быстро записывали в тетрадки и снова читали. Иногда даже забывали нормально поесть. От голодной смерти нас спасала Кармина, у которой был неиссякаемый запас печенек, сушеных ягод и карамелек. На этом и держались.
Признаюсь честно, было немного страшно. Сейчас от моей собранности и знаний зависело будущее.
Но все тревоги рассеялись на первом экзамене, когда я села за стол и достала свое магическое перо. Оно обиженно скрипнуло, напомнив о том, что я очень долго не брала его в руки, сосредоточившись на спусках в Разлом. Даже писать начало не красным, а ярко бордовым. Но бастовало недолго, решив не отвлекать меня в столь ответственный момент. Чем больше я писала, тем увереннее и спокойнее себя чувствовала. Приятно было снова держать свою жизнь в своих руках и ни от кого не зависеть.
О результатах экзамена я должна была узнать через пару дней. Тогда получу допуск к боевой практике.
Но скучать оказалось некогда. Меня ждал показ у Люциана.
Модельер в последние дни вел себя просто невыносимо. То устраивал истерики с заламываем рук и успокоительными настойками, то замолкал и вообще никого не замечал. Плохо то, что свое платье я так и не видела. Люциан мне его просто не показывал, лишь фрагменты и отдельные части. Так что его творение оставалось сюрпризом не только для всех, но и для меня.
День показа выдался суматошным и немного нервным. Оказывается, для того, чтобы надеть платье и пару минут пройтись в нем по подиуму, надо потратить целую кучу времени.
Меня утащили из столовой после обеда. Две курицы Люциана кружили вокруг меня, делая макияж. Причем мне категорически запрещалось смотреть в зеркало.
– К чему такая таинственность, – бурчала я, сморщив нос, по которому только что прошлась пушистой кисточкой одна из помощниц гения.
– Не порть мне эстетику, – отмахнулся Люциан, который сегодня выглядел намного бледнее и взволнованнее обычного.
Вместо обычного яркого костюма и блестящего головного убора с перьями и стразами на парне была черная одежда с четкими линиями и довольно простым фасоном. Признаюсь честно, Люциану даже шла такая аскетичная строгость. Она делала его более взрослым и серьезным.
Фыркнув, я закрыла глаза, предоставив девушкам творить красоту. Все равно потом все смою. Правда, немного напрягало, что из всех моделей Люциана (а у него в показе участвовало еще десять девушек) я шла первой.
Когда заикнулась об этом, парень сделал страшные глаза.
– Ты же королева показа! Разумеется, тебе надо прийти раньше всех.
После макияжа пришла очередь прически. Тут гений модельного мира не собирался стоять в стороне. Подошел, довольно цокая языком, а в руках – длинные тонкие спицы.
– Эй, – выдала я, подозрительно на него уставившись, – даже не думай подходить ко мне с этим.
– Расслабься, – отмахнулся тот, – я отличник по скульптурной магии.
– Это должно меня успокоить? – огрызнулась в ответ.
– Металл пластичен в моих руках. Поверь, я знаю, что делаю.
И одна из спиц красиво изогнулась, становясь мягкой и изящной, и начала принимать форму какого-то цветка. Прическа с металлом, от тяжести которого почти сразу заболела голова, заняла больше часа.
Потом подтянулись остальные девушки, а меня отправили сидеть в халате в сторонке и готовиться к показу.
– Да я готова, – устало огрызнулась, пытаясь понять, как вообще уговорила себя заняться этой ерундой.
Ах да, я не соглашалась. Меня заставили! Просто шантажировали и не оставили выбора!
Для поднятия настроения мне принесли прохладные напитки и целую корзину спелой черешни. И где только нашли в конце мая?
– Много не ешь, не влезешь в платье, – предупредил Люциан.
– Ну и отлично, – заявила я, демонстративно отправляя ягодку в рот и не забыв провокационно подмигнуть парню.
И вот наконец наступил вечер. Вроде ничего не делала, а уже успела страшно устать. От чрезмерного макияжа чесалась кожа и слезились глаза. От тяжелой прически ныла и зудела голова. Страшно хотелось запустить пальцы в прическу и от всей души почесаться. Но за мной пристально наблюдали, не давая даже шанса уничтожить все это великолепие.
Я уже начала считать минуты.
– Все. Пора одеваться! – скомандовал наконец Люциан, захлопав в ладоши.
Если прическу и макияж мне делали первой,
