то одевали – последней.
– Слушайте, ну сколько можно? – прорычала я, вскакивая с мягкого кресла.
От длительного сидения у меня ныло все тело и затекли мышцы.
– Да. Пора! – Гений вновь захлопал в ладоши.
Его помощницы отвели меня в отдельную кабинку и проворно стащили халат, оставив в одних трусиках. Затем быстро начали надевать, точнее прикладывать ко мне разные части платья красивого стального цвета, которые словно сияли холодным и матовым металлическим светом.
– А где сам наряд-то? – возмутилась я, пытаясь хоть что-то рассмотреть.
– Да не вертись же ты, – раздосадованно пробурчал Люциан, входя в кабинку с живым металлом в руках. – Сейчас все будет.
И принялся с помощью магии и металла соединять куски платья, которое словно становилось моей второй кожей. Это было странно, необычно, но притягательно.
Крутя головой, я смотрела, как живой металл, превращаясь в тончайшее кружево, становится соединительным элементом на боках, соединяя перед и спину. Я не видела, но чувствовала, как металл, холодя кожу на спине до самой поясницы, выводит подобный рисунок сзади. Тонкое кружево оплело лиф и узорчатой дорожкой сползло по ткани с боков до самого подола. Платье четко облегало мое тело до самых бедер, а потом плавно и мягко спускалось вниз. Спереди закрытый лиф, четкие линии и мягкий свет стали.
– Почти все готово, – довольно закивал Люциан, отступая. Его ладони еще слегка светились от использования магии.
– Никогда не видела, чтобы так соединяли ткань и металл, – произнесла я.
– Моя идея. Между прочим, уже запатентованная.
– Но как это надевать без тебя? Ведь, по сути, это несколько кусков ткани и груда металла. Без тебя вся эта красота – ничто.
– Уже нет. Платье подстроено под тебя и твою фигуру. Думаешь, я зря так долго мучился и страдал, доводя его до совершенства? – возразил гений. – Произнесешь нужное заклинание, и оно опадет. Произнесешь другое – оно вновь примет форму платья.
– И что это за заклинание?
– Тридцать золотых, – тут же парировал Люциан, и его глаза алчно блеснули.
– Да ты обалдел! – ахнула я.
– Это цена со скидкой. После показа цена возрастет до пятидесяти.
– Да мой боевой артефакт столько не стоит! Тридцать золотых!
– Подумаешь, какой-то боевой артефакт, – фыркнул Люциан. – А это чудо, творение гения, новаторство в сфере моды.
– Да не очень и хотелось, – фыркнула я. – А зеркало здесь есть, новатор моды? Хотелось бы взглянуть на себя, раз уж купить не выйдет.
– Секундочку. Я же сказал, что еще не все. Кое-чего не хватает.
– Туфель?
– Нет, – отмахнулся он. – Пойдешь босиком.
– Точно псих, – пробормотала в ответ.
Придержав подол платья, осторожно спустилась с постамента.
– Бенедикт на показе, – неожиданно произнес Люциан с какой-то странной ехидной интонацией.
Хорошо, что я уже успела спуститься, а то бы точно споткнулась и, возможно, что-нибудь себе сломала.
– И что? – сухо спросила я, поднимая глаза на парня.
По моему взгляду этот гений должен был понять, что есть темы, которые я обсуждать не собираюсь, и ему лучше закрыть рот и не лезть не в свое дело. Но Люциан никогда умом и сообразительностью не отличался, как и наличием здравого смысла.
– Вся академия знает, что ты влюбилась в нашего нудного декана боевого факультета.
– Что?
– Преследовала его, поджидала у кабинета, – продолжал глумиться он.
– Слушай, ты… – прорычала я, сдерживаясь из последних сил.
Пальцы уже покалывало от магии, а меня даже начало потряхивать от злости.
– Вот! – радостно завопил Люциан. – То, что мне нужно! Настоящая ярость королевы! Помни, как сильно ты меня ненавидишь, и иди!
– Куда?
– На подиум, конечно. Но сначала…
Парень щелкнул пальцами, и передо мной вдруг возникло зеркало. Большое такое, в полный рост. А в нем отразилась я.
Правда то, что это именно я, поняла не сразу. Уж очень ярко, необычно и эффектно выглядела отражающаяся в нем… королева. Да, именно королева.
Теперь я поняла, какого именно эффекта хотел добиться Люциан, когда доводил меня до бешенства. Мои серые глаза буквально метали молнии. На лице невероятный макияж, благодаря которому скулы казались острее, а глаза, окруженные черными и темно-серыми с серебристыми бликами тенями, больше и выразительнее. Черные волосы собраны в странную прическу: она балансировала на грани между вороньим гнездом и произведением искусства. Металлические цветы образовывали нечто напоминающее корону. Платье, сияя мягким холодным светом, подчеркивало каждый изгиб тела, скрывая недостатки. Про живой металл, превратившийся в тончайшее кружевное плетение, вообще молчу.
– Это… это просто невероятно, – прошептала после довольно длительной паузы.
– Знаю. А теперь иди. И помни, как сильно всех здесь ненавидишь. Мне нужен огонь в глазах, Геррос. Ярость! Покажи им, какая ты!
Не знаю, как такое произошло, но исчезла усталость, пропала ломота в теле, зуд и раздражение. Я вдруг действительно почувствовала себя королевой. Темной, опасной, великой и всемогущей. Наверное, никогда я не была внутренне такой свободной и независимой. Невероятные ощущения, пьянящие сильнее самого крепкого алкоголя.
Развернув плечи и гордо подняв голову, я босиком шла вперед. Потому что королеве не нужны туфли для того, чтобы быть величественной и прекрасной. Она сама по себе великолепна.
Нет, не подумайте, я не страдаю тщеславием и манием величия. Разве что совсем чуть-чуть. Всего лишь роль, которую я должна сейчас прожить – и сделать это достойно.
Честно признаюсь, не думала, что смогу быть такой. Но я шла, никого не видя и почти ничего не слыша. И как раз вовремя. Остальные девушки вышли на подиум одна за другой, и теперь пришло мое время.
Из-за яркого света, бьющего в глаза, я почти ничего не видела. Но это меня не остановило, а, наоборот, даже немного подзадорило. Очередное препятствие на пути.
То ли я оглохла, то ли с моим появлением вдруг резко стало тихо. И в звенящей тишине я шла вперед. Остановилась у края подиума и застыла, позволяя всем и каждому меня рассмотреть. И тут зал буквально взорвался. Отовсюду послышались одобрительные возгласы, громкие аплодисменты, восторженные крики и снова аплодисменты. Люциан, несомненно, стал звездой выпускного показа, а я – его темной музой.
А еще я четко поймала тот момент, когда меня заметил и узнал Калеб. Сердце вдруг начало биться сильнее, щеки вспыхнули, а внутри словно начали взрываться пузырьки игристого вина, вызывая приятную щекотку. Люциан мог не говорить о том, что дракон здесь. Я бы все равно его почувствовала. Так же, как и он всегда чувствовал меня.
Постояв на краю подиума секунд десять-двадцать, я развернулась, давая всем возможность оценить стальное кружево на своей спине, и прошагала назад под новую порцию радостных криков и возгласов.
На этом
