Но тут Джонни насмешливо хмыкнул, и она поспешила замолчать.
— Возможно, они искали что-то не на самой картине, а в раме или еще где, для чего нужно было время, — Ильвир набил трубку какой-то душистой травой и закурил. Запахло благовониями, а дым стелился из трубки загадочными загогулинами.
— Я предлагаю еще раз всем вместе взглянуть на результаты экспертиз картины, — Итсаску настойчиво кликнула мышкой на папку и открыла документы на большом экране. — Ильвир и граф лучше нас всех разбираются в искусстве, возможно, вы заметите что-нибудь интересное.
Однако документы дела сменяли друг друга, Ильвир лишь попыхивал трубкой, а граф Виттури прикрыл веки, откинувшись на спинку дивана.
Вокруг него было свободно: никто не сел рядом, Рита, обычно такая льнущая к нему, в этот раз сидела рядом с Джонни, словно страж. И хоть она кокетничала с Локи, но все равно Настя ощущала, что она держит его под своим контролем, на случай, если тот вздумает еще раз наброситься на нее. Но Джонни выбрал другую тактику: он делал вид, что Насти не существует. Он переехал из квартиры, видимо, к Рите под крыло. Настя даже была этому рада: после нападения она его стала бояться.
Мелькали на экране фотографии фрагментов картины и результаты экспертиз. Цезарь задумчиво смотрел на экран, думая о другом.
— Что если нам вызвать призрак художника? — спросил он.
— Предлагаешь заняться спиритизмом? — усмехнулся граф.
— Художник не раз помогал Насте, возможно, он охотно выйдет к ней на связь. Если такое возможно… — Цезарь устало потер глаза.
— Это надо спросить у Насти, — насмешливо сказал, не открывая глаз, граф.
— Я в этом ничего не понимаю, — девушка повела плечами, словно сбрасывая невидимые путы, которыми ее обволакивал голос графа.
— Я могу помочь. Я же все-таки ведьма, — Рита мягко поднялась со своего места. — В столовой больше места, и круглый стол придется кстати.
— Я в этом участвовать не могу, — Лика испуганно обвела всех голубыми глазами.
— Тебя никто и не приглашал, — зло ответил Джонни.
— Тебя тоже, — осадила его Итсаску.
— Прекратите, — граф поднялся с места, и все разговоры умолкли. — Достаточно, если на сеансе будет Настя, я, Рита и еще один человек.
— Я, — Диего поднялся, словно ждал этого приглашения. Все эти дни он был молчалив и единственный, казалось, не участвовал в спорах и разногласиях, которые сеял вокруг себя Джонни. Граф встретился с ним взглядом и кивнул.
— Ты точно знаешь, что это безопасно? — Настю била нервная дрожь, когда они вчетвером сели за стол. Рита оказалась напротив нее, пальцы графа и Диего крепко сжимали ее руки. На столе горела свеча, в комнате царил приятный полумрак.
— Есть вещи, которые точными не могут быть по своей натуре, — мягко возразила ей Рита. — Расслабься. Раз я справилась с Локи, то с призраком художника как-нибудь управлюсь. К тому же, возможно, он сам хочет поговорить с нами.
Диего кратко пожал ей руку: не бойся. Настя глубоко вздохнула и расслабилась. Она с детства боялась призраков, спиритизма, фильмов ужасов. Рита сидела перед ней, мерцая красотой в свете свечи. Влево Настя старалась не смотреть. Там сидел граф. Она сосредоточила свой взгляд на ровном копье свечи. Рита произносила фразы, которые казались взятыми из книг заклинаний, из фильмов. Она призывала дух художника, закрыв глаза, нахмурив высокий лоб. Словно сердце, что бьется неровно от предвидения беды, забилось пламя. Его агония напугала девушку, бросив взгляд по сторонам, она поняла, что все, кроме нее, сидят с закрытыми глазами, и ощущение одиночества заставило содрогнуться. Только маленький язычок жизни храбро сражался с темнотой вокруг. Она ощущала себя такой же маленькой и незначительной. Ее свет тоже мог погаснуть в любой момент. И поэтому, когда пламя свечи вдруг потухло, оставив после себя лишь клубящуюся тонкую струйку дыма, сердце от страха ухнуло вниз. В полумраке комнаты она ощутила, что их уже не четверо. Кто-то стоял позади нее, осознание этого заставило ее содрогнуться.
— Они не здесь, — мягко произнес голос позади нее. Он был спокойным, четким, прохладным, как сладкая вода из родника. — Ты и я. Только мы двое, Анастасия. Руки графа и Диего исчезли с ее пальцев, все трое растворились, как дым от свечи. Настя поняла, что она уже не в комнате, а в каком-то ином пространстве.
— Кто ты? — страх продолжал царапать ей спину и сжимать в когтистых лапах сердце.
— Я проводник. Не оборачивайся, — предупредил он ее. — И не бойся. Разве не учили тебя слушать интуицию?
Настя почти рассмеялась. Учили. Демон то и дело ее шпынял этим. На этом уроки заканчивались.
— Твоя душа еще очень слаба. И сразу научиться сложно, — поддержал ее голос.
— Куда же ты меня поведешь?
— Туда, где все началось.
Она почувствовала, как на плечи легли его руки. И тут же сильнейшее головокружение подхватило ее и завертело, так что, когда оно прекратилось, она вдохнула рывком воздух. И открыла глаза. Вместе со зрением вернулся слух, звуки обрушились с такой силой, что она подалась назад.
— Стой тихо, нас не видят, — прозвучал голос за спиной.
Настя послушалась. Но как тяжело было ему сначала поверить! Они оказались на деревянном помосте, вокруг — ревущая, гневная толпа, а по краям площади, словно вытесненные людьми и жмущиеся у края — невысокие домики с треугольными крышами. Это была не Барселона, а какая-то северная страна, воздух морозный и прозрачный. Она не понимала, что кричали люди в толпе, но было видно, что они требуют, наслаждаются, клокочут от удовольствия. Простые лица и одежды слились и размазались в одно коричневое блеклое пятно. Она перевела взгляд на помост и содрогнулась: справа от них палач сек белое с багровыми полосами от плети тело женщины. Настя порывисто схватилась за пояс: меча не было. Ее проводник остановил ее, положив руки на плечи.
— Стой. Смотри.
Ее мутило от этих ненавидящих воплей. Что бы ни сделала женщина, она не заслужила такого позорного наказания.
Словно в согласии с ее мыслями, раздались крики и топот копыт. Толпа отхлынула от эшафота, нехотя пропуская трех всадников. Один из них повелительным возгласом остановил палача, двое других поднялись на эшафот, прикрыли тело и отвязали от столба. Несмотря на недовольство толпы, арестантку увезли. Настя вздохнула от облегчения. Ее невидимый спутник сжал ее плечи. Спустя мгновение, она оказалась в спальне с высоким альковом. На кровати лежала та самая женщина, две служанки смазывали следы от кнута дурно пахнущей мазью. Настя стояла совсем рядом и могла рассмотреть, что это совсем еще юная девушка.
— Это девушка с картины. Ее высекли, как блудницу, потому что она позировала художнику. Пусть даже далеко от этого места. Ее забрал к себе градоначальник. Уже узнал, что девушка из состоятельной семьи.
— Он спас ее?
— Спас для себя. Он обесчестит ее, как только заживут эти раны. И тогда она возненавидит все вокруг.
Внезапно стемнело, Настя снова очутилась на улице. Мимо нее скользнула, завернувшись в плащ, девушка. Проводник подтолкнул ее в спину, и Настя пошла за ней по улицам.
Шмыгнув вслед за девушкой в маленькую дверь, Настя оказалась в потайной часовне, завернула за алтарь и долго спускалась в подземелье. Скрипнула дверь, пахнуло дымом трав, они оказались в каменном подвале. Девушка зажгла свечи, достала из сумки книгу в кожаном переплете.
Настя почувствовала, как прирастает ногами к холодному каменному полу. Это была та самая книга, в которой хранилась частица Ноктурны.
Девушка открыла страницу, заложенную шелковой лентой, и начала рисовать мелом звезду и символы.
— Она решила продать свою душу. Чтобы взамен обрести силу для мести. Только она и не подозревала, что эта книга — часть Ноктурны. Она не просто потеряла душу, она стала частью хранилища ее энергии, первая дочь Люцифера, та самая, что искала книгу в Венеции, управляла ей.
Раздался скрип, словно что-то придвигалось к ним на колесах. Настя пересилила детский ужас про гроб на колесиках. Но на всякий случай отступила так, чтобы чувствовать спиной присутствие Проводника.
