Анжелика слушала ее рассказ, упершись локтями в колени, наклонившись вперед. Потом выпрямилась и вздохнула.
— Проводниками могут быть только архангелы, — она покачала головой. — Но они вмешиваются в дела земные очень редко. Я живу здесь тысячу лет, может чуть больше… но я ни разу не слышала за это время о случаях с проводниками. Все это значит только одно… грядет нечто очень страшное, — она испуганно посмотрела на друзей. — Возможно, апокалипсис.
— Ты действительно в это веришь? — хмыкнул Диего. И замолчал, проглотив шутку. Ему ли шутить, если он работает в компании ангела на демона?
— Я не хочу в этом участвовать, — Настя с мольбой уставилась на Лику.
— Это не мне решать, — передернула та плечами. — Но раз он выбрал тебя, то ты как-то во всем этом замешана. И просто так все забыть — не выход.
— Знаете что? А пошли в спортзал. Мечами помашем. Все-таки какой-никакой, а выход и разрядка от напряжения, — Диего растормошил девчонок, они благодарно вскочили со скамьи.
Настя ухватилась за тренировку, как утопающий за соломинку. Они дрались час, отрабатывали приемы, делали выпады и репетировали защиту. Лика пошла в душ, а Настя и Диего продолжили занятие.
В шлеме и в специальной куртке для фехтования было жарко, но Настя боялась остановиться, потому что иначе страх сжимал сердце слишком сильно. Никогда раньше она не понимала с такой четкостью, что граф Виттури — бессмертен. Что он совсем не человек, не мужчина с красивым телом и завораживающим голосом, а существо совершенно другого склада. Он чужой, не земной, почему раньше не видела она его именно так? Как могла даже подумать о том, что может хоть на секунду показаться ему привлекательной, хоть на минуту пробудить в нем дружеские чувства? Он холодный. Расчетливый. Страшный.
И он и словом не обмолвился за все это время, что как-то участвовал в истории картины и художника. Озноб снова прихватил ее, Настя стиснула зубы и крепче схватилась за меч.
Диего махнул ей в знак начала наступления, но в этот момент дверь в спортзал с грохотом отворилась, пропуская еще одного фехтовальщика в черном. И хотя на нем был шлем, граф Виттури угадывался в каждом шаге.
— Диего, я проведу этот бой с Настей. Иди.
Диего замешкался, но Настя кивнула ему. Еще не хватало, чтобы демон рассердился на него, он и так, похоже, зол, как черт.
Граф дождался, пока оборотень выйдет и закроет за собой дверь. Повернулся к Насте, поприветствовал ее мечом и махнул для начала наступления. Они начали бой. Настя чувствовала себя с ним неуверенно. У него была иная манера движения, он словно отступал и уступал, но при этом невозможно было заставить его открыться, его меч постоянно был в контакте с ее лезвием, она лишь успевала уклоняться от его попыток контролировать ее оружие. Но внезапно он воспользовался брешью в ее обороне, атака была такой быстрой, что она не успела и глазом моргнуть, как он обрушил сильный удар. Настя едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. А он уже перевел меч влево и ударил по плечу. Она не выдержала и возмутилась:
— Мне больно!
— Если я причиняю тебе боль, то лишь для того, чтобы научить, — он говорил отрывисто и зло. — Прекрати раскрываться, ты постоянно оставляешь без защиты то правую, то левую сторону…
Она попыталась отразить очередной удар, но он шагнул в сторону и звонко ударил ее по шлему.
— …то голову.
— Ах, научить! — вся обида на себя, вдруг вылилась в кипящую, жгучую, как лава, ярость на него. И она, обожжённая и ослепшая от этой злобы, пошла бить его, пошла в наступление. Он играючи отражал ее удары, успевая наносить удары по ней. Не болезненные, а обидные. Сталь звенела, он смеялся, а она готова была орать от ненависти.
— Так ты не разрешишь проблему. Уйми свои чувства.
Они разошлись на мгновение. Снова поприветствовали друг друга мечами. Он прав. Глядя на него, она понимала, что слепо махая мечом она ничего не решит. Но как унять эту бурю в душе?
— Ты сказал однажды, что знаешь, когда я умру.
Он опустил на меч и оперся на него, с любопытством ожидая продолжения.
— Когда ты пришел к художнику, ты знал, что он откажет тебе?
Ну, хоть чем-то она его смогла удивить. Он снял шлем, шагнул к ней, остановился.
— Художник все-таки явился тебе?
— Нет.
Насте вскружила голову внезапная власть над ним. Он не знает. Не знает того, что знает она.
— Расскажешь? — он улыбнулся ей так обворожительно, что сердце забилось чаще.
— Может быть, — преодолевая горячее желание во всем ему признаться, ответила она. — Если ответишь на мой вопрос.
Вместо ответа, он вернул меч к остальному оружию, поставил шлем на шкафчик. Она последовала его примеру.
— У него была возможность согласиться. Пусть и маловероятная. Но все же. Ничто никогда не обречено на сто процентов. Всегда есть возможность сделать иной выбор, — он пожал плечами.
— Это несправедливо. Ты играешь с человеком в рулетку. Черное или красное. Как может смертный узнать, какой выбор верный? Это нечестная игра!
— Ты удивишься, Настя, но… на самом деле, все в глубине души знают, какой выбор — верный. Но не всегда принимают правильное решение.
— И есть вероятность, что дата моей смерти не исполнится?
— Да. Хоть и очень низкая.
— Каково это… общаться со всеми нами и знать, когда мы умрем?
Этого вопроса он не ожидал.
— С какой стати тебя волнуют мои чувства? — он ответил зло и резко, схватив ее за руку. Настя вздрогнула. Его глаза стали черными дырами, и она почувствовала, как подкашиваются от страха колени.
— Я просто спросила. Мне больно, — его пальцы впивались все сильнее, еще немного, и он запросто сломает ей кости.
— Не задавай глупых вопросов. И не получишь дурацких ответов.
— Пустиии, — под его взглядом и от боли в руке, она опускалась перед ним на колени, как вдруг он отпустил ее. Послышался звук открывающейся двери и в зал вошла Лика.
— Настя! — она бросилась к девушке, стоявшей на четвереньках перед графом.
— Кажется, она что-то потеряла, — голос графа донесся до Насти словно издалека.
— Все в порядке, Лика, правда.
— Что ты потеряла?
— Мне просто показалось, что-то закатилось под шкаф. Но там ничего нет, — Настя поднялась. — Ладно. Пойду в душ.
Когда девушка неверным шагом вышла из зала, Лика внимательно посмотрела на графа. Тот подмигнул ей озорно, и ангел, не заметив ничего подозрительного, последовала за девушкой.
Оставшись один, демон долго перебирал мечи, задумчиво ловил свое отражение на клинках. Он причинил Насте гораздо меньше боли, чем хотел.
И гораздо больше своим вопросом причинила ему боли она. Человеческое дитя, смертная, чья жизнь лишь миг для таких, как он. Попыталась залезть к нему в душу своим наивным сознанием. И когда она уже угомонится?
Скоро. Очень скоро.
Из дневника Насти: «Я окончательно запуталась во всем. Проводник, кто бы он ни был, вместо того, чтобы пролить свет на то, где искать картину с демонессой, только напугал меня. И испортил отношения с графом.
Погуглив имя «Самаэль», я и вовсе приуныла: начальник демонов, разрушительная сила, ангел смерти, экгрегор зла… Копание в справочниках по демонологии не помогло разобраться: информация была скудной. Если об Азазелло, о Люцифере и прочих я нашла подробные статьи, и даже осознала, что демон демону рознь, поскольку нашла даже иерархии, то о Самаэле упоминаний было очень мало и часто они даже противоречили друг другу, а в одном документе в онлайн библиотеке его имя и вовсе упоминалось в перечне архангелов.
Я всячески избегала собраний в агентстве под предлогом работы в кафе и учебы, потому что не хотела с ним сталкиваться. Конечно, я рассказала о том, что во второй картине спрятана часть силы для Ноктурны. С Диего и Ликой мы встречались несколько раз в неделю. Они сообщали мне новости, которых, впрочем, было немного. Агенты по всему миру перепрятывали артефакты, искали пропавшие или исчезнувшие, а Джонни всячески измывался над всеми членами агентства за исключением Риты и графа. Граф переехал в Барселону, в шикарный особняк на Тибидабо, откуда открывался вид на город.
