Винсент, и меня обожгло его тревогой. – Что ведьмак может заставить думать, будто ты видишь не то, что есть на самом деле, точно так же, как может заставить сделать не то, что ты хочешь на самом деле?
– Именно так, – кивнула я.
Почему он так беспокоится? Прямо-таки перепугался. И профессор напрягся.
– Я сказала что-то не то?
Взгляд Винсента на миг расфокусировался, а потом меня просто-таки затопило облегчение. Не мое. Мужа.
– Никаких следов, – сказал он.
– Точно? – настаивал свекор. – Если ты лжешь, защищая жену, лучше не надо.
Так вот чего они оба испугались! Исказить восприятие – тоже вмешательство в разум. «Необратимо повреждающее» его. Только этого не хватало!
Стерри не унимался:
– Я не трону девочку и буду защищать всеми силами, но нужно знать правду. Чтобы понимать, чего опасаться.
– Никаких следов, – повторил Винсент.
В его голосе и эмоциях не было ничего, кроме непоколебимой уверенности, но это не означало, что он не лжет. Я встретилась взглядом с мужем, безмолвно умоляя его сказать правду. Надо же понимать, как обстоят дела на самом деле!
– Да не вру я! – возмутился муж, и меня обожгла его обида.
Я тихонько сжала его ладонь, извиняясь за подозрительность. Винсент, улыбнувшись, погладил большим пальцем мою кисть, и у меня не сразу получилось снова сосредоточиться на разговоре.
– Но тогда… – Стерри пожевал губами, размышляя. – Я вижу два возможных объяснения. Либо на ауре отражается только грубое вмешательство в разум, вроде подчинения…
Но тогда бы и паралич отразился? Впрочем, парализовать меня ведьмак мог, вмешавшись в работу не мозга, а мышц. Кровь омывает любой орган, так что и воздействовать можно как угодно. Помнится, Стерри упоминал, что из ведьм получались отличные целители. Определенно, у Предвечной, или кто там меня сюда притащил, отличное чувство юмора. Некромант-целитель – ухохочешься.
– Либо, избавившись от непосредственно воздействия, девочка, будучи ведьмой, смогла исправить его последствия, не сознавая этого. В магии слишком многому приходится учиться интуитивно. Как бы то ни было, прятать Ингу от залетных некромантов не придется, – заключил свекор.
Стерри притянул на стол все нужное для чая, залил кипятком душистую смесь трав. Его жесты и выражение лица наводили на мысли о священнодействии, и на кухне воцарилась тишина. Свекор разлил напиток по кружкам, пододвинул к нам и только после того, как отпил, заговорил снова:
– Получается, мы по-прежнему не знаем, кто убийца. Придется искать, где Инга жила…
– Агнета, – поправил его Винсент. – Ту девушку звали Агнета.
– Где Агнета жила, и расспрашивать ее знакомых, кем ее угораздило увлечься. Если они об этом знают. Хоть и говорят, что любовь и кашель не утаишь, иные девицы оказывают очень скрытными.
– У нее была лучшая подруга, которая знала, кого Агнета пыталась приворожить, – сказала я. – Только понятия не имею, кто эта подруга и как ее зовут.
Я в двух словах рассказала о встрече на рынке.
Стерри недовольно покачал головой.
– Жаль, что ты растерялась. Найти-то эту девчонку можно, но время поджимает, больно уж шустрый наш убийца. – он помолчал, размышляя. – Может, поденщица успела его увидеть перед смертью. Я пошлю вестника Эреварду. Скорее всего, тело надежно спрятано, чтобы не расспросили. Но вдруг кому попадется.
– У нее осталась семья? – спросила я. Сознавать, что Кэри убили только потому, что она работала на нас, было горько и стыдно. Умом вроде я и понимала, что преступлении всегда виноват тот, кто его задумал и совершил, и все же…
– Я узнаю и сделаю так, чтобы они ни в чем не нуждались, – сказал Стерри. Жестом остановил вскинувшегося Винсента. – Я свое добро в могилу не унесу, да и невелик расход, наследников не обездолю. А вам еще жить да жить, детишек растить, а это дело хлопотное и дорогое. Только чтобы их растить…
Он не договорил, и без того было ясно: убийца хитроумен и очень настойчив. Или мы найдем его и остановим, или покойникам детей не родить.
Винсент оглянулся на шкаф, куда Кэри прятала кошелек с выданными на расходы монетами.
– У меня осталась вещь, которой она часто пользовалась, я призову дух Кэри, и расспросим его. – Он помолчал, размышляя, и добавил: – А что если расспросить саму Агнету? Она-то точно знает, кого намеревалась приворожить.
– То есть? – Стерри мотнул подбородком в мою сторону. – Вот же она.
Я открыла было рот, но свекор меня перебил:
– Я понял, что разумом ты – не она, однако трупа-то нет. Занятный казус, немало работенки для ума будет, когда время поразмыслить появится.
Муж извлек из воздуха холщовую сумку-кисет, довольно потасканную. Где-то я ее видела… Точно, на кладбище он подобрал этот мешок и сунул мне, а я настолько растерялась от всего происходящего, что машинально вцепилась в сумку и так и донесла до комнаты в общежитии. После чего благополучно забыла, ведь ничего моего в ней не было.
– Мы считаем, что смерть наступает, когда перестает биться сердце, – сказал Винсент, выкладывая на стол тетрадку, тощий кошель и медальон размером с пятирублевую монету, прицепленный к довольно засаленному шнуру. – Но Инга упоминала, что в ее мире…
– Смерть головного мозга, – поняла я. – Человек считается мертвым, если умер мозг. Но мозг Агнеты жив. – Я постучала пальцем себе по лбу.
– Однако если расценивать мозг как вместилище разума…
– Души, – перебил его Стерри. – Человек мертв, когда его душа отправилась к Предвечной. Но мы не можем сказать, где сейчас душа Агнеты.
– И не проснется ли ее разум, убив меня, – мрачно добавила я.
Вот будет весело: расправиться с убийцей и все равно окочуриться, когда вернется память девицы, жившей в этом теле. Вдруг она на самом деле не умерла, а просто в амнезии? Или какой-нибудь магической коме? А потом – здравствуйте, я дома, а ты вообще кто?
– Насколько мощным был выброс силы, когда проснулся дар? – спросил свекор у Винсента. – Болтают много, но слухи вечно делают из мухи слона.
– Половина кладбища, и я не преувеличиваю. Еле-еле упокоил, накопитель выцедил почти досуха. Стоило Инге очнуться, как начали подниматься новые.
Стерри задумчиво кивнул.
– Выброс такой мощности убил Агнету почти наверняка, если рядом не было никого, чтобы ей помочь. Тебя я едва удержал тогда, думал, сам сдохну.
На лице Винсента промелькнуло изумление, похоже, раньше наставник не рассказывал ему таких подробностей. В другое время я бы задумалась, что еще мог утаить Стерри, но сейчас мне было не до того.
– Погодите-ка, – не выдержала я. – Как вы собираетесь расспрашивать Агнету, если тело-то вот оно? Не умирать же мне ради того,
