которого ничья жизнь в этом мире не стоит ни гроша, ничья, кроме твоего отца. Или он запудрил тебе мозги речами про то, что и ты ему важна, раз ты дочь Венториэля? Так знай, что это существо убило всех своих вестников, верно и преданно служивших ему многие сотни, а может, даже тысячи лет, когда поняло, что те сговорились против него, хотя он сам подтолкнул их к этому и предложил план! Он коварный и хитрый мерзавец, если верить историям Богов, и если человек в твоём поместье, за которым ты так рвёшься, столь важен ему, пусть сам его спасает, – когда брат говорил, я уже поднесла стакан к губам и почти сделала первый глоток, но от последней фразы едва не подавилась, отчего пришлось утереть губы рукавом, что было весьма некультурно, и поднять на Риана глаза.
– Ты доверяешь мне или нет? Если нет, то разворачивайся и возвращайся в Брундерк, я не звала тебя с собой, – я не хотела обсуждать эту тему, ведь частично брат был прав, как всегда. Тем более что Хенорп сам сказал мне, что для него главное – это спасение друга, и я понимала это с самого начала.
– Я доверяю тебе, но я не верю Богам, я их слишком хорошо знаю, – спокойно ответил Риан, я же усмехнулась и покосилась на всё это время молчавшего Эрика. Брат и правда знал Богов лучше меня. Двадцать лет его воспитывал мой отец, который и посвятил парня в некоторые скрытые от простых людей вопросы, о существовании которых я и не догадывалась. Сейчас же для меня дело было не только в приказе Хенорпа, и я не знала, как это донести до Риана, не раскрывая всей правды.
– Я еду домой не потому, что он мне это приказал, а потому, что там находится тот, кто ни в коем случае не должен попасть в руки Вильгельмских, а они сейчас слишком близко. Поверь мне. Я бы бросилась туда, даже если бы получила известие о наступлении их армии от кого угодно другого, – трудно пытаться убедить кого-то в важности твоей задачи, если её суть приходится умалчивать.
– Эрик мне всё рассказал. Про то, что было в его стране и про принца. Не только тот человек не должен попасть к ним в руки снова. Просто скажи, кого нужно забрать, и мы сами это сделаем, а ты возвращайся к Эдгару и Сол. Я не нужен Вильгельмским, для меня будет безопасно появиться там, ну, а если они что-то учудят, я справлюсь, благо часть моей божественной силы здесь вполне работает, – спокойно предложил вариант Риан, и на последней фразе пожал плечами, словно для него сразиться с армией – раз плюнуть. Я никогда не видела применения им этой великой божественной силы, о которой твердил и мой отец, и Хенорп, да и сам брат, но не верить им не было причин. Копаясь вилкой в тарелке с репой и кусочками мяса, вид которого я не могла определить, я вздохнула.
– Эрик не мог тебе всего рассказать, он сам половины не знает, – отозвалась я и сурово посмотрела на солдата, уже почти опустошившего тарелку, и жадно поглощающего напиток из стакана.
– Хочешь сказать, Эрик не стоял по ту сторону двери камеры, в которой Винсент сдирал с тебя кожу и вырывал ногти? Ты же понимаешь, что если попадёшь к нему в руки снова, будет только хуже, – брат произнёс это слишком громко, старички за столиком в другой части таверны на несколько секунд замолчали, а в помещении воцарилась тишина, но их молчание продолжалось недолго. Семья же звуков вообще не издавала, их словно и вовсе здесь не было. Я же подняла взгляд на Риана и посмотрела на него исподлобья. От его слов на моей коже появились мурашки, а в голове всплыли воспоминания того самого момента, и я решила, что есть точно не буду, иначе меня ещё и стошнит.
– А Эрик сказал тебе, что в теле принца Винсента в тот момент находился мой отец? Как думаешь, что он сделает с тобой, даже не посмотрев на то, что ты сейчас король? Всё ещё считаешь, что тебе безопасно там появляться? – лицо брата переменилось, стоило этим словам сорваться с моих губ.
В помещении таверны стоял приглушённый свет от камина в дальнем углу и нескольких ламп на стенах, и я отчётливо заметила, как маска надменности и уверенности Риана треснула по швам. Мой отец издевался над ним, когда ещё считал своим сыном и не знал о моём существовании. Всё, через что мне пришлось пройти в камере дворца Вильгельмских в течение нескольких дней, брат испытывал на себе двадцать лет. Он ненавидел Венториэля Виндед сильнее меня и у него было куда больше причин на это.
– Он покинул фибулу? Как? – с ужасом в голосе проговорил Риан, уставившись на меня.
– Я её выбросила, кто-то без зелёных глаз подобрал и он вселился в него, а затем как-то добрался до принца и теперь он в нём. Оказалось покинуть эту тюрьму для разума Бога не так уж и сложно, – пожала я плечами, отпуская вилку и отставляя от себя тарелку, так и не притронувшись к еде. Пальцы брата с глухим стуком принялись барабанить по поверхности стола.
– А в плену у него ты оказалась по приказу своего библиотекаря? – напряжённо спросил он, и я просто кивнула. Риан поставил локти на стол и потёр подбородок, на котором ещё не успела проступить щетина после последнего бритья. – И сейчас ты бросилась домой, за тем таинственным человеком, о нахождении которого там тебе сообщил этот же библиотекарь. В то самое время, как отец, – он слегка запнулся, ведь Венториэль не был его отцом, но он долго считал, что это так, оттого это слово вырвалось у парня само собой, – едет в соседний город?
– Риан, к чему ты ведёшь? – взмолилась я, устав от бессмысленных разговоров. Что бы он сейчас ни сказал, я всё равно не развернусь, даже если по прибытии меня будут ожидать все Боги сразу. Там была моя дочь, которую я год не видела из-за вынужденного сохранения секретности её существования, и её требовалось спасти.
– А ты не думала, что твой библиотекарь не просто так отправляет тебя туда, где будет твой отец? Он хочет спасти его от конца мира, а для этого ему нужно бессмертное тело, а оно есть только у тебя, а вселившись в тебя, он добьётся своего, – меня и так начинало тошнить, и еда
