тебя от нашей лассары. Во сколько ты оценишь этот дар, Морлотта, сестра альфы? Сколько стоит свобода для тебя? Готова ты ради этого переспать с горшечником? Ведь так ты всегда назвала меня?
Я не успела ни ответить, ни вырваться, потому что на самом деле выбора мне не давали. Одним могучим движением барс разорвал тунику сверху донизу и толкнул меня в сторону кровати, на которую я упала, не удержав равновесия.
Я замерла от изумления, пораженнная переменам в этом коте. Тот, кто еще вчера угодливо исполнял любое, даже самое безумное и опасное мое поручение, сегодня был совсем иным.
Куда делись кроткий вид, склоненная голова и красноречивые восхваления? Он шел ко мне уверенной поступью, находу расстегивая ремень, смотрел в глаза и сполна наслаждался моим смятением.
С ужасом я поняла, что мне дейстительно придется дать этому барсу то, что он хочет. Ведь без его помощи мне не сбежать!
Я покушалась на жизнь нынешней лассары. Я почти убила ее наложника, даже пыталась отвлечь лекаря, чтобы Лиэра Делиса не спасли. Я не хочу после всего этого оказаться в руках Реджины, которая с удовольствием мне отомстит. К тому же Рэй, по слухам, так увлечен ею, что точно захочет наказать меня!
— Ну же, высокородная эйна, разведи ноги, ты ведь часто это делала с Дрионом и Леонаром, так чем же я хуже? — промурлыкал Эльтан и схватил меня за волосы, наматывая их на кулак. На миг румянец обжег мои щеки, но в следующий момент от страха заледенели пальцы. Он знает! Он может расказать моим любовникам, что я изменяла одному с другим, тогда я потеряю еще двух соратников!
Барс притянул меня за волосы и впился в губы жестким, требовательным поцелуем. В его действиях не было нежности. Он сминал мои губы, кусал, периодически оттягивая зубами, а потом вторгся языком в мой рот.
В панике я забилась в руках Эльтана. Мне хотелось закричать, но вышло только беспомощное мычание. В объятиях барса мне было тесно, душно и страшно. Я попыталась обернуться и разделаться с обидчиком клыками и когтями, но мех, едва появившийся на тыльных сторонах ладоней, почти тут же пропал. Не может быть… почему?
Барс оторвался от меня на миг, чтобы злорадно промурлыкать:
— Не трать силы, дорогуша: твоя служанка за весьма нескромную сумму, согласилась подмешать тебе в питье противооборотное зелье. В ближайшие три часа ты останешься такой, какая есть: гладкой, горячей и соблазнительной! — барс ущипнул меня за сосок и вдруг одним могучим рывком перевернул на живот. Я инстинктивно сжалась в комок, но меня потянули за волосы, заставляя встать на колени.
Я набрала в легкие воздуха, чтобы завопить, позвать на помощь стражу, но тут же остановила себя: если выяснится, что я спала с кем-то из ахайдов, моей репутации конец. Тем более, надо мной будет смеяться весь клан, после того, как обнаружат в постели с барсом, которого я в свое время отвергла.
— Ты еще пожалеешь! Я тебе такое устрою! — прошипела я в бессильной злобе, напоминая себе, что вынуждена принять условия Эльтана, если хочу освободиться из лап новой лассары.
— Жду не дождусь! — С усмешкой произнес барс, и принялся ласкать мою промежность, не забывая тянуть за волосы, чтобы я выгибалась назад. Смешок повторился, когда я не сдержала стона, потому что эти грубые, почти насильные ласки меня все же возбуждали.
Барс потерся головкой члена о влажный вход, до боли сжал мою грудь и я невольно нетерпеливо вильнула бедрами. Ахайд тихо рассмеялся, а я прорычала:
— Заткнись! Сегодня ты одержал победу, но больше я никогда не буду твоей!
Я вскрикнула, когда Эльтан жестко вошел в меня всей своей длинной.
— Ты что-то перепутала, благочестивая эйна: я хочу тебя только попробовать — в будущем ты мне и даром не нужна!
Говоря это, он медленно вышел из меня, а потом стал вбиваться так резко и глубоко, что я зашипела от боли.
— Какая же ты тугая, маленкая дрянь… — простонал мужчина и вдруг сильно шлепнул меня по заду.
— А ну, прекрати, проклятый горшечник! — взвыла я.
— Потише, кошечка, ты же не хочешь, чтобы на твои крики сбежалась стража и увидела, что ты, непорочная сестра альфы, образец для всех женщин Сурлуны, даешь какому-то горшечнику? — с этими словами он обрушил на меня еще несколько обжигающих ударов.
Слезы струились по щекам, я в бессильной злобе сжала простыню, закусив ее, чтобы действительно не привлечь ненужного внимания.
Обхватив за талию, Эльтан долго трахал меня, вбиваясь быстрыми, сильными движениями. Мой зад горел от ударов, грудь была истерзана жесткими ласками, но через некоторое время, своему унижению и стыду, я забилась на члене барса, в сокрушительном оргазме, двигаясь навстречу, стараясь насадиться сильнее и глубже.
— Ненавижу тебя! — выдохнула я, когда меня, мокрую от пота и семени, наконец, отпустили, позволив упасть на кровать.
— Взаимно, кошечка — произнес этот проходимец, с улыбкой надевая штаны — Думаю, ты будешь долго вспоминать этот день!
Меня распирало от желания запустить чем-нибудь тяжелым в этого грубого мужлана, но я только закусила губу в бессильной злобе и холодно спросила:
— Когда я смогу сбежать?
— Оденься попроще, и собери вещи. Я приду за тобой ближе к вечеру, когда небо будет полыхать так же ярко, как сейчас твоя задница!
С этими словами барс исчез в потайном ходе за зеркалом, о котором, как и о прочих моих тайнах не должен был знать. Кажется, одной служанкой у меня сегодня станет меньше! Догадываясь, что никто не придет, я все же взвыла:
— Мелира!
ГЛАВА 15
Эльтан
Я выжил в битве с людьми, потому что отец учил меня быть непредсказуемым. Я выжил рядом с той, что отвергла меня, потому что мать учила меня быть хитрым и внимательным. Она говорила: “Будь сладким, но не настолько, чтобы тебя проглотили. Будь горьким, но не настолько, чтобы тебя выплюнули”.
И я унижался, выжидая, когда Морлотта займет трон брата, чтобы сбросить ее оттуда, уничтожить “тайный совет” и самому стать альфой.
Новая лассара избрана демиургом, но это не помешает мне жить в тени трона и управлять котами через нее. Дело за малым: присягнуть правильной эйне и втереться в доверие.
Я шел к покоям ведьмы с севера, и мое сердце замирало от тревоги. Хотелось покинуть дворец. Когда я телепортировался из спальни Морлотты, чтобы оказаться вне дворца, мой зверь был исполнен довольства. Теперь же, с каждым шагом он все больше беспокоился, метался под кожей, вызывая озноб.
Зря я не остановился
