рассказывать, как впервые поцеловался, и сразу – с эшшери, – поддел его еще один из друзей.
– Это не первый поцелуй Герена! Он уже и с Лестой целовался, и с Мартиной. – Встал Пит на защиту лучшего друга. – А с Айной даже…
Не выдержав столь отвратительных подробностей, я убежала, красная от возмущения и обиды. Герен казался мне особенным, взрослым, интересным. Я даже думала, что влюблена в него, поэтому ощутила себя преданной.
На свидание я все же пошла, получив от него написанную корявым почерком с ошибками записку. И даже благосклонно приняла букетик незабудок. Как символично! Затем, когда Герен, краснея и потея, предложил поцеловаться, раз уж у нас свидание, догадалась, что не такой уж он и опытный ловелас, как рассказывали мальчишки, раз так волнуется. Но меня уже было не остановить в моей мести. Сделав вид, что согласна и собираюсь его поцеловать тоже, дождалась, когда он закроет глаза и вытянет губы трубочкой. Убедилась, что за нами действительно наблюдают, вытащила спрятанного в кармане юбки ужа. Не вязаного крючком, которых у меня был целый десяток, а самого настоящего, пойманного для этих целей днем у пруда.
Первый это у Герена был поцелуй, или нет, я не знала, но уж точно самый запоминающийся. Он не забудет его за всю жизнь, вот только вряд ли о таком захочет рассказывать потомкам. Смеялись мальчишки, заливаясь от хохота и валяясь на земле. Плевался и тер губы Герен, из последних сил сдерживая при мне ругательства. Хохотала и я от души. Так же, как грустила первую половину дня. С того момента весь шарм в моих глазах Герен растерял, как и авторитет у мальчишек.
Сейчас, глядя на Итана, мне ужасно хотелось признаться, но невольно я вспомнила тот его первый взгляд, такой равнодушно-презрительный, которым он смотрел на нас, проходя мимо, и… банально струсила.
Этот прекрасный мир только-только стал открываться для меня… Ладно, насчет прекрасного я, может, и погорячилась. Пока я все чаще оказывалась впутанной в какие-то неприятности и все равно мне не хотелось снова прятаться за надежными стенами Блэкрока или схоронить себя в пансионе. Сейчас я, по крайней мере, решала сама. И по собственной воле оказалась здесь. На кону было слишком многое. Учеба, моя свобода. Я не могла от всего этого отказаться, поэтому ответила:
– Откуда мне знать, кто твоя истинная, Итан? И, тем более, о ее секретах?
После долгой паузы Итан кивнул.
– Ладно, Миррэ. Ты права. Давай просто поспим. Кстати, как ты себя чувствуешь?
Его голос звучал подозрительно ровно, и я поняла, что разговор еще не окончен, но позволила себе эту передышку. А еще не стала отодвигаться. Это было выше моих сил. К тому же пока дракон находился рядом, мое самочувствие налаживалось, и у меня закрались подозрения на этот счет. Все-таки я действительно его истинная, как бы старалась не подавать виду.
– Мне уже лучше…
– Может, посетишь целителя завтра? Я отведу тебя утром.
– Не нужно! – поспешно ответила я. – Провожать не нужно. Я уже знаю, где целительская. Сама доберусь.
– Как скажешь.
Больше мы не разговаривали. Итан погасил магические огни, и теперь комнату освещал только камин. Впервые в жизни я спала в одной постели с мужчиной, да еще и в такой романтичной обстановке. Верх неприличия по меркам наставниц! После подобного он просто обязан жениться. Могла ли я еще вчера представить, что докачусь до такого?
Я мысленно усмехнулась. Рано или поздно наш брак действительно случится, ведь он дракон, а я его истинная. Мы будем вместе, это неизбежно. Лишь поэтому я и допустила подобную вольность, ведь моей репутации на деле ничего не грозит. В любой момент я смогу показать татуировку и заткнуть всем недоброжелателям глотки. А пока… Пока мне нужно привыкнуть к этой мысли. К самому Итану. Узнать его получше.
А еще я должна закончить учебу. Только так, и никак больше.
Я думала, что не смогу уснуть, но стоило задаться целью, как провалилась в пучину сновидений, в центре которых был Итан. Кто бы мог подумать! Он завладел моими мыслями настолько, что я не могла отвязаться от него даже во сне. Зато там все было легче и проще. Царила гармония и взаимопонимание. Мы целовались, и, кажется, это была наша свадьба, но что-то помешало. Потом мы убегали вместе от страшного чудовища, упали в море, а затем вдруг оказались в этой самой тайной башне. И я была смелой, настолько смелой, что…
– Миррэ, что ты делаешь? – Раздался удивленный шепот.
Итан Дерберг, ониксовый дракон, адепт Академии ветра и штормов, граница Ониксовых Скал и Степи Семнадцати Ветров.
Я проснулся от прикосновения. От очень интимного прикосновения.
Маленькая рука моей этали действовала столь решительно, что я даже растерялся. Нет, я был за, тем более что ночь выдалась непростой во всех смыслах, да вот только, кажется, моя строптивая невеста, которая не желала ни в чем признаваться, банально спала и видела сон. Уж не знаю, змею она там душила, что-то невнятно бормоча, держала врага за горло, или размахивала дубиной? А, может, так неумело намекала, на что-то восхитительное? Но хватка получилась достаточно крепкой и решительной.
Не то чтобы мне не понравилось, скорее, я не хотел напугать ее, когда проснется. И все же от удивления и неожиданности поинтересовался:
– Миррэ, что ты делаешь?
– М? – протянула она, сонно хлопая глазами.
– Ладно, продолжай. Только осторожнее, – великодушно разрешил я.
Этали замерла, а затем отдернула руку. Ее глаза расширились, лицо несколько раз сменило цвет на все более и более красный. Она резко отвернулась и бормоча, что-то вроде: «Мать Всего Сущего!» – укрылась с головой.
Так она пролежала какое-то время, не шевелясь, и, кажется, даже не дыша.
– Миррэ, это не стоит того, чтобы так себя корить. Если станет легче, отведу тебя потом в святилище Матери Всего Сущего. Помолишься, и она обязательно простит тебе твое развратное поведение, – участливо посоветовал я, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
Из-под одеяла выглянули возмущенные глаза. А затем Миррэ села на постели. Посмотрела на меня пристально и заявила на удивление спокойно:
– Ты такой придурок, Итан!
Ну тут я позволил себе поржать. Почему бы и нет. За что получил подушкой по голове несколько раз. Я прикрывался от ее ударов и хохотал от души.
– Я никогда этого не забуду. И он – тоже, – подкалывал я ее, пока она меня дубасила.
– Какой же ты гад! – ругалась этали, перемежая каждое слово ударом.
– Да я-то тут при чем? Ты сама приставала. Схватила меня,
