— А, наши гости прибыли, — промурлыкал приятный голос, исходящий от фигуры в капюшоне, стоящей у дальнего края импровизированного алтарного камня. Он звучал как политик — одни добрые слова и недобрые намерения. — Очень рад, что вы смогли присоединиться к нам, друзья мои. Я скучал по вам последние несколько месяцев и очень боялся, что вы не сможете прийти на наше сегодняшнее собрание.
Бледная тонкая рука откинула капюшон, открыв лицо красивого мужчины лет пятидесяти. Драму он показался смутно знакомым, но он услышал, как Кайли и Уинн выругались по меньшей мере на трех языках. Большую часть он не понял, но два слова определенно привлекли его внимание.
— Это Иерофант.
Он услышал, как позади него зашевелилась Эш, а затем раздался ее низкий рычащий голос.
— Больше нет. Тело, которое он занял, может принадлежать тому, кто возглавил Общество, чтобы освободить себя, но теперь в нем не осталось ничего человеческого. Это и есть Осквернитель. Назгахчул в человеческом теле.
Взгляд фигуры скользнул по ним, и тогда Драм впервые обратил на них внимание. Он ни в коем случае не должен был принимать это существо за человека. Глаза у него были как у змеи, без белой оболочки, плоские и переливчатые, с вертикальными зрачками. Темно-медный цвет напомнил ему старую, засохшую кровь, и они смотрели, не мигая, как рептилия.
Драм бы все отдал, чтобы показать ему Рикки-Тикки-Тави.
Затем произошло нечто странное. Демон перевел взгляд на Эш, и что-то похожее на второе веко быстро моргнуло на его зрачке. Между губ высунулся раздвоенный язык, и он зашипел.
— Что это за существо, которое притворяется, что стоит на стороне обреченных воинов против нас?
Страж шагнула вперед, держа топор в двух руках: одной — за середину древка, другой — чуть ниже двулезвийной головки.
— Я — Страж, мерзкая тварь, и единственный обреченый здесь — это ты.
— Убейте их! — закричал демон, подняв над алтарем руку с черным, сверкающим ножом, и во вселенной произошло сразу несколько вещей.
Фигуры в капюшонах бросились вперед. Двое сразу же подняли руки вверх, заставляя землю содрогнуться. Камень протестующе застонал, затем раздался треск, похожий на гром прямо над головой, и на пол посыпались пыль и обломки, отбрасывая шальные камни вниз по лестнице.
Должно быть, приспешники хотели с помощью магии заблокировать выход из пещеры. Все они оказались заперты в одном пространстве: шесть убийц, владеющих черной магией, три Стража, три Хранителя (у одного из которых была только одна рука), одна избитая человеческая женщина и один из самых могущественных Демонов, когда-либо созданных, который в данный момент выглядел как звезда рекламы красок для волос.
Пора начинать действовать.
Драм поднял руку, чтобы отразить магическую вспышку, которую послал в его сторону один из оставшихся ночных. Вероятно, этот ублюдок ожидал, что он увернется или, по крайней мере, останется на месте и начнет обмениваться заклинаниями в бесполезной трате магии и энергии. Но у Драма были другие идеи. Вместо очевидного выбора он опустил плечи и бросился на врага, как гэльский футболист, стремящийся совершить захват.
Колдун был готов к этому, подняв руки и возводя перед собой щит, но Драм был готов к его действиям. Так сказать. Вместо того чтобы ударить человека или его щит, Драм в последний момент свернул в сторону и бросился между алтарем и демоном. Он нутром понимал, что этот поступок может обернуться для него гибелью, но хотел спасти свою сестру, а это единственное, что имело значение.
Демон с криком вонзил нож в его плечо. Драм закричал, потому что, черт возьми, это было больно, но продолжал наступать, надеясь сбить монстра на пол. Но все пошло не так, как планировалось.
Демон остался на месте, приняв на себя силу удара и отразив его так, что Драм врезался в каменную стену позади. Только хорошие рефлексы и игра в футбол позволили ему распределить удар по всей спине. Если бы он этого не сделал, то почти наверняка сломал бы себе несколько костей. А так у него была возможность задуматься, могло ли быть еще больнее. Честно говоря, он не был уверен.
К счастью, он не дал ножу вонзиться в его сестру, приняв удар на себя, и тот вошел глубже, когда он ударился о стену. Враг никак не ожидал такого стратегического мышления. Ха!
И это тоже было больно.
— Ай — превратилось в неловкий крик, когда он потянулся назад и выдернул лезвие. Наверное, это был не самый лучший поступок, потому что, вытаскивая нож, он вполне мог причинить себе больше вреда, чем Демон, вонзая его. Но все же мысль о том, чтобы разгуливать по полю боя с оружием, торчащим из-за спины, как рукоятка или приглашение, не давала покоя.
Вторая причина, по которой ему следовало оставить эту чертову штуку в покое, заключалась в том, что от боли он едва не потерял сознание, и его действительно стошнило. Он просто наклонился в сторону и освободил свой желудок.
Пока он ждал, когда звезды, вызванные болью, перестанут мигать перед глазами, Драм слышал звуки битвы, бушевавшей вокруг него. Сталь звенела о сталь и камень, энергия дрожала, а голоса перекрикивали грохот. Но больше всего его волновали звуки, издаваемые демоном, который завывал от ярости, когда его жертва убежала.
Он успел моргнуть, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эш подхватывает Мэйв в свои хищные когти, поднимает ее с алтаря и проносится над головами ночных, чтобы положить подальше от сражающихся. От облегчения он едва не упал на колени. Если бы это случилось, он бы никогда не поднялся.
Назгахчул повернулся к нему, сверкая глазами от ярости, и поднял руку. В воздухе сверкнула черная молния, отбрасывая вокруг себя тень.
Драм отпрыгнул в сторону, избежав удара, но попав под шквал камней, вырвавшихся из стены пещеры и разлетевшихся, как шрапнель от взрыва. Он почувствовал, как осколки вонзились в его кожу, и поднял руку, чтобы вытереть пот с глаз. Пальцы были красными. Кровь.
Демон сосредоточился на нем, высунув раздвоенный язык, понюхав воздух. Он знал, что ранен, знал, что кровь течет из множества ран, и монстр с человеческим лицом начал смотреть на него так, как десятифутовый удав смотрит на сочного кролика. Драм не был польщен.
К сожалению, его загнали в угол.
Назгахчул улыбнулся и стал медленно идти вперед, явно не торопясь. Поскольку Драму некуда было бежать, единственной причиной такого поведения было желание вызвать страх. Демон хотел, чтобы он испугался, по причинам, которых Драм не мог понять.
Он где-то читал, что, когда животное умирает от страха, адреналин, проникающий в его кровь, придает мясу горький вкус. Люди предпочитали избегать его, но злобные змеи-демоны вполне могли счесть такое деликатесом. Вкус не учитывается, не так ли? Хотя он предпочел бы не быть в меню.
Драм ломал голову, как сбежать. Ему не нужно было сражаться с Осквернителем, достаточно продержаться, чтобы Стражи прорвались через ночных и поспешили на помощь. Или прилетели на помощь. Он не собирался спорить о деталях.
Все предупреждали его, что не стоит применять магию против одного из Семерых. Они уверяли, что это будет бесполезно и, скорее всего, только привлечет внимание Зла к нему. Учитывая нынешние обстоятельства, Драму, похоже, терять было уже нечего.
Тем не менее, он не был глупцом, и его целью было не разозлить то, что уже планировало вырвать его сердце и искупаться в его крови, поэтому воздержался от прямой атаки на монстра. Вместо этого он вытянул перед собой свободную руку, вызвав шар золотого света, и метнул его прямо в воздух между ними с небольшой задержкой во времени… которую показала ему Кайли.
Прошла секунда, это было мало для того, чтобы ударить Демона чем-то более мощным, или чтобы противник догадался о его намерении, но хватило, чтобы Драм отвернулся и закрыл глаза.
Шар света на мгновение завис в воздухе, а затем взорвался, как пиротехническое устройство, не произведя ничего, кроме громкого шума и вспышки яркого света. Ослепительного света. Драм защитился от взрыва, но Демон не успел вовремя среагировать и закричал, потеряв ориентиры.
