незнакомый хриплый голос сквозил искренним изумлением. Травница уже перешла на бег, Лэйт не отставал, а у меня от сердца отлегло. Хоть с чем-то мы справились.
Скальный коридор вывел нас прямо к месту заключения Майкла, освещенного, и вполне сносного. Да, могло быть и хуже. В пещере был постелен старый ковер, хоть он и бугрился из-за неровностей. Горели магические светильники, пара одеял и подушек были свалены в углу. Там же стоял кустарно сделанный стол, заставленный склянками, заваленный книгами и пучками неизвестных мне растений. В газовой горелке тлел маленький голубой огонек, что говорило о том, что травник даже в неволе выполнял свои обязанности. А ведь это уже не обязанности. Сама Трехликая освободила семью Бэрроу от служения магам Озроука, но вот маги и ведьмы ковена, похоже, так с этим и не смерились.
Спешно приземлившись на ковер рядом с отцом, Венди принялась обнимать его. На глазах подруги блестели слезы радости.
— Как ты нашла меня? — мужчина с любовью вглядывался в лицо дочери, заключая ее в объятия. Его скулы обросли рыжей бородой, в которой местами проглядывали седые волоски, а под глазами залегли фиолетовые тени. Лицо Майкла посерьезнело. — Тебе опасно здесь быть… Эти люди…
— Плевать на них! Я бы не бросила тебя, ты же знаешь. А еще я принесла тебе кое-что.
Подруга выудила из сумки грязную, покрытую ржавчиной банку, на которой не сохранилась даже этикетка. И тем не менее, мужчина безошибочно узнал ее, и теперь смотрел на ананасы, как на второе по значимости сокровище. А первым, несомненно, была его дочь.
— Где ты их достала? — ахнул Майкл, принимая банку из рук Венди дрожащими руками. Он вытер рваным рукавом дорожки от слез, чем только размазал грязь по лицу.
— Как ты мне любил говорить, места надо знать.
Налюбовавшись вдоволь на лакомство, Майкл вернул банку дочери, и та убрала ее в свою объемную сумку. Мужчина, казалось, только сейчас заметил нас всех. Взгляд его светлых глаз ненадолго задержался на каждом лице. Нику он кивнул, на Лэйта посмотрел с настороженностью, меня проигнорировал, а вот появление Риссы вызвало у него неподдельное удивление.
— Мисс Мак Миллан, не ожидал увидеть вас здесь.
— Просто возвращаю долг, — пожала плечами Рисса. — Но нам пора уходить, быстро. И да, лучше вам сразу же покинуть город, иначе всем нам не поздоровится, а вам эта пещера покажется люксовым номером со всеми удобствами. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
Что-то такое Майкл увидел в ее глазах, что тут же согласился. Пошатываясь, он встал и взору открылась скрытая до сих пор тонкая цепь, что тянулась от его щиколотки к стене и крепилась к тяжелому кованному кольцу, вбитому в камень.
Его держали здесь, словно зверя! На цепи!
Ник быстро среагировал. Завидев преграду, мешающую нам всем выбраться наконец из этого кошмара, он склонился к ржавым звеньям. Жар, исходящий от ладони мага, накалил железо добела, а потом оно оплавилось, точно воск.
— Почему я не мог почуять вас? — настороженно спроси Лэйт.
— Почуять? Ты оборотень. — мужчина замялся, намереваясь, скорее всего сказать что-то типа, что его дочери не к лицу водиться с блохастыми лесными волками, но дипломатично промолчал. — Хм… Меня посадили на лодку. Из-за воды ты и потерял след. Потом повесили какую-то ауру. Мы должны были плыть на шабаш. Сибилла…
Брюнетка, казалось, только этого и ждала. Она сделала спешный шаг вперед и закусила губу от нетерпения.
— Кто ее убил? Вы знаете?
— Нет, не знаю, — хищный взгляд Риссы померк. — Но догадываюсь, о чем вы думаете. Когда пленника не собираются отпускать на свободу, забывают об осторожности. Твоя бабушка Кларисса говорила мало, но всё же я понял, что Верховные и сами не в курсе, кто стоит за ее смертью. Они полагают, что это оборотни. Но это лишь домыслы.
— И они ничего не докажут, — рыкнул Лэйт, — потому что и доказывать нечего!
— Им и не нужно. Венди обвинили лишь затем, чтобы преподать мне урок. Я уже давно хотел выйти из-под их гнета. Хотел уехать, даже открыл банковский счет в другом городе. Мне как раз хватило бы на покупку небольшого домика на севере. Но им всё стало известно. Не знаю как.
Так вот в чем дело. Майкла и его семью просто хотели привязать к себе еще крепче. Чтобы и не думал дергаться. Скорее всего, в итоге, Венди не казнили бы за несовершенное преступление. Это должен был быть урок, а тема урока, то есть смерть тети Риссы, так кстати случайно подвернулась. Майкла не допустили на шабаш, потому что заботливый отец тут же взял бы вину на себя, сознался бы в том, чего не совершал, лишь бы уберечь свою дочь. И тогда уже у Верховных не было бы выхода, кроме как казнить Майкла, ведь они сами заварили эту кашу. Когда молодая девушка перед целым шабашем и Богиней, заявляет о своей невиновности, это одно. А когда мужчина там же уверяет всех, что виноват именно он, это совершенно другое. Такое прощать нельзя, только не им.
Свои доводы я озвучила, и Майкл утвердительно кивнул. Ник продолжал бесстрастно пялиться в стену, лишь бы не смотреть мне в глаза.
— Все в порядке, пап, — успокаивающе произнесла Венди, подставляя отцу плечо. — Мы больше не в их власти. Мы вольны жить так, как нам хочется. Ана разорвала клятву пред взором Трехликой. Мы свободны. Пойдем, я приготовила ужин. Курица в грибном соусе, как ты любишь. И ананасы откроем.
Мужчина лязгнул остатком цепи, которая уже давно остыла от магического огня, и заковылял прочь из пещеры. Рисса последовала за ними, напоминая всем об опасности Тропы камней. Лэйт и Ник ушли вместе, не проронив ни слова. Каждый думал о чем-то своем. Уверена, оборотень уже придумал сто способов убийства тех, кто повинен в страданиях его девушки. А Ник… Я поговорю с ним позже.
Что-то заставило меня задержаться на несколько минут в этой темнице. Холодок пробежал по коже, и я резко обернулась, разглядывая противоположную от меня стену. Так просто. Майкла удерживала всего лишь цепь. Но он человек, не маг, этого бы хватило. А вот поле, устеленное токсичными цветами, да и сама Тропа камней… Мы что-то упускали, но я никак не могла понять, что именно.
По холодному камню пробежала едва заметная рябь с проблесками оранжевого свечения. Я приложила к нему руку, но ничего не почувствовала. Лишь холод и твердость. Прислушалась. Тонкий, едва различимый звон достиг моих ушей далеко не сразу. Я сделала глубокий вдох,
