Что с ним? Это до какой же степени его пугает мой очаровательный и идеальный ракард?
— Ознакомьтесь и подпишите! — я протянула договор и перо Фахеши.
Правитель Либерии должен был насторожиться уже едва взял это весьма неординарное канцелярское творение в руку, но… он позволил перу взять собственную кровь и размашисто расписался не читая… Великолепно. Я протянула второй экземпляр, и касеро поставил собственную роспись и там. Я гениальна! Только что, путем использования силы Динара и странного чего-то от Аршхана, я обеспечила не менее пятидесяти лет спокойного существования всех приграничных поселений Оитлона!
Получив и второе соглашения, я уже взяла перо в руку, но остановилась… Да, в соглашении стояло мое имя, но… мне ли его подписывать?
— Айсир Динар, — мой полный сомнений взгляд на отца… он кивнул, позволяя и принимая мой выбор, отлично, а я уже завизирую по факту. — Честь расписаться и… проконтролировать, принадлежит вам.
И я с чистой совестью протянула ему договора.
Динар внимательно посмотрел на меня, позволил перу наполниться собственной кровью, затем расписался, но передавая листки вновь мне, резко схватил за руку:
— Кат, — и перейдя на древний иллорийский, чем поверг отца в шок, он добавил, — не делай глупостей, не езди с ним!
— О чем ты? — на этом же древнем языке поинтересовалась я.
— Дай слово! — потребовал Динар.
— Что? — абсурдность его действий поражала.
— Дай слово, что сегодня не покинешь территорию дворца, — сжав мою руку почти до боли, повторил требование даллариец.
— Рыжий, ты… — начала я.
— В Готмире я дал слово, что не буду тебя бить, я его сдержал… но было безумно трудно, сейчас дай слово ты!
— Я его не сдержу, — постаралась мило улыбнуться рыжему, уже раздумывая над тем, что если мы с Аршханом уедем хоть на один вечер, я добьюсь от него… эм… продолжения поцелуев.
— Дай слово! — как заведенный требовал Динар.
— Хорошо! — все я злая, — Даю слово! Доволен?
— Весьма, — рыжий отпустил мою руку.
Отец переводил взгляд с меня на далларийца, а я… ненавижу его! Тогда зачем согласилась?
Моя подпись заставила документы вспыхнуть голубоватым сиянием, и лицо касеро Оверха вытянулось… Вот так, мой дорогой правитель Либерии, вы подписали то… за что вас будет проклинать весь ваш народ, и сделали это совершенно добровольно. И главное роспись сделана вашей кровью, кровью вашего народа, следовательно… ни один из торговых караванов более не подвергнется нападению либерийцев, как и приграничные территории Оитлона. Где рукоплескания в мою честь?
— Жестоко, — подметил Динар.
— О том, что я стерва мы уже говорили, — я очаровательно улыбнулась далларийцу, — ну а о том, что договор скреплен магией, ты понял едва взял в руки перо Фахеши.
Лица степняков выражали огромную любовь ко мне и смертный приговор для касеро. Впрочем, это уже его сложности.
— Столь выгодный для обеих государств договор, — как приятно столь нагло лгать тем, перед кем я еще несколько часов назад должна была едва ли не пресмыкаться, — необходимо отпраздновать!
И тут подал голос мой любимый:
— Степные уходят. Немедленно!
И либерийцы мгновенно попятились прочь, с благоговейным ужасом глядя на расслабленного и даже улыбающегося Аршхана.
Ужас какой…
— Милый, — я бросила умоляющий взгляд на будущего супруга, — это как бы не вежливо… и…
— Степные уходят, — на оитлонском повторил ракард, — я и так терпел их присутствие дольше, чем следовало бы. Но раз уж договор подписан, их более ничего в Оитлоне не задерживает.
Динар хмыкнул и посмотрел на меня, ожидая моей реакции, а я… подсчитывала незначительные потери казны на восстановление данного участка сада, и не могла поверить, что расходы на прием либерийцев впервые в истории Оитлона столь мизерные.
Наклонившись к любимому, я прошептала:
— Ты мне потом обязательно расскажешь, почему они столь напуганы твоим появлением, — и выпрямившись, уходящим либерийцам. — Касеро Оверх, я провожу вас и…
— Останешься здесь, — вновь вмешался Аршхан. — Айсир Ароиль и айсир Динар с удовольствием возьмут на себя обязанности по проводам гостей, не так ли?
На Динара я не смотрела, но выражение папиного лица сказало о многом.
— Несомненно, — произнес гордый король Оитлона…
Видимо сбегать из дворца мне следует немедленно. Во избежание, так сказать…
Стоя рядом с Аршханом, я несколько шокировано глядела вслед удаляющейся процессии. Потом бросила выразительный взгляд на лорда-распорядителя — как бы то ни было, а вручить дары либерийцам требовали законы элементарного гостеприимства, я уже молчу о том, что дорогие подарки помогут обратить гнев совета племен с меня, на касеро.
— Идем ко мне, — я протянула руку Аршхану.
— Я хотел показать тебе Орхаллон, — поглаживая мои пальцы произнес ракард.
О, легендарный Орхаллон! Город с хрустальными домами, сверкающий и прекрасный, созданный великим ТаШерром для возлюбленной Селении… хочу, хочу, хочу! Но…
— Не сегодня, — едва не рыдая, протянула я.
— Причина? — задумчиво спросил ракард.
— Я… дала слово, что не покину Оитлон сегодня, — со стоном опустившись на кресло, я с мольбой посмотрела на Аршхана, — а можно в другой день?
Ракарда это явно не обрадовало. Медленно постукивая пальцами свободной от поглаживания меня руки, ракард протянул:
— Ты дала слово, я не давал!
Ммм, прекрасный выход из положения, но…
— Прошу тебя, не сегодня… — вот уж точно я умная дура!
Темные глаза изучающее разглядывали меня, и я его понимаю — он мне мечту на блюдечке, а я… вот рыжий гад!
— Нужно сегодня, — с каким-то намеком протянул Аршхан.
— Не могу, — почти взмолилась я, с одной стороны проклиная Динара, но с другой… а что такого важного в этом дне?
И этот вопрос потянул за собой массу других, в частности, откуда рыжий знал?
— Идем ко мне, — вновь повторила просьбу я, обратив внимание на откровенно любующихся природой придворных дам.
Аршхан поднялся, и так как все еще держал мою руку, потянул вслед за собой, видимо запомнив дорогу с первого раза. Но подойдя ко входу, не оборачиваясь на оркском произнес:
— Я запомнил тебя! Твой запах, твои глаза! В тебе кровь темных, но… она моя по праву Степи и велению названного отца. На ней мой узор и имя ей Совершенная! Имя данное мной!
Нервно оглянувшись, я никого не увидела. Это что-то связанное с магией или Аршхан не в себе?
— Аршхан, — воскликнула я, едва мы продолжили движение, — я ничего не поняла.
