— Я не понимаю. Мне сказали, что все началось давно. Еще до войны.
— А когда она получила свой дар? — мгновенно включилась Жанна.
— Точно не помню. Надо у Эльвиры спросить, — уж кто-кто, а она-то лучше всех ее знала.
— А ты ей уже рассказала?
— Не совсем, — по правде сказать, я все откладывала и откладывала этот момент, потому что тяжело было. Я ведь тоже ее любила. А для Рейвена она вообще была крестной.
— Думаю, пришло время рассказать.
— Ты пойдешь со мной? А то я одна как-то побаиваюсь.
— Конечно, пойду. Но Эльвира сильная, она справится, — заверила меня Жанна, и я поверила.
Мы обнаружили ее в детской, где Гвин играла в кубики с Лили, а крошка Зак уже пытался вставать. Рыч настороженно наблюдал за ним, готовый вот-вот схватить малыша, если вдруг он покачнется. Но я знала, что даже если малыш упадет, то замок сделает падение как можно мягче. Он же живой и уже привязался к первым детским голосам. А скоро их будет очень много.
Меня немного смутил ее вид. Эльвира почему-то смотрела не на Лили, а на Гвинерву. На секунду мне даже показалось что-то совсем уж странное. Словно она ее ненавидит. Какая глупость.
— Аура, Жанна, — встрепенулась Эльвира, — Есть новости?
— Пока никаких. Мы о другом хотели поговорить.
— Конечно, — с готовностью поднялась она. Немного нервная и обеспокоенная. Мы пошли за ней.
Я снова немного… не знаю… В ней было что-то не то. Что-то… Сердце гулко забилось. Неправильное. Вот что. Эльвира всегда была больше похожа на леди. Манеры, взгляд. Она вращалась в светских кругах и даже походку имела особенную. Легкое покачивание бедер и совершенно прямая спина. Такую походку сложно подделать. Но можно. Никто не заметит, если только ты не изучил ее за восемь долгих лет рядом настолько, что можешь воспроизвести ее в голове даже с закрытыми глазами.
— Постой, — вдруг остановилась я, — Я вспомнила, что Гаар просил меня зайти.
— Он что-то нашел?
— Нет. Это по другому вопросу. Я… Жанна, ты не могла бы зайти к нему и передать, что… кажется, он был прав.
— Был прав? — не поняла девушка, но я не собиралась пояснять.
— Он поймет.
— Хорошо. А ты… — она поглядела на Эльвиру и еще больше засомневалась, — Ты точно уверена?
— Да. Я сама расскажу ей, — кивнула в ответ, проводила Жанну взглядом, убедилась, что она в безопасности и нагнала женщину, притворяющуюся моей крестной. Взяла ее под руку, и мы вместе пошли куда-то наверх. В ее комнату, наверное. Вот только сейчас это было абсолютно неважно.
— О чем ты хотела мне рассказать?
— О Регине. Только не знаю, как. Ты ее сестра. Ты ее очень любишь, я знаю. Я тоже люблю. И не могу понять, зачем она все это сделала?
— Сделала что?
— Предала всех нас. И уже очень давно. Наверное, она даже забыла, с чего все это началось.
— С любви, — проговорила женщина, уже понимая, что я все знаю. Это не вызвало бурной реакции, лишь легкую, немного грустную улыбку, — Я помню, как сейчас, как увидела его. Такого сильного, красивого, гордого. Он был идолом для многих женщин. Они пищали от восторга, когда он проходил мимо, не замечая их.
— Эдгар?
— Твой отец. Я тоже сходила по нему с ума. Вот только куда мне до прекрасной принцессы де Леер, хранительницы света, моей лучшей подруги, которую я возненавидела в тот же миг, когда увидела его глаза, полные обожания.
— И ты решила их разлучить?
— Да. Но мне было дано много больше, чем остальным. Я читала будущее. И все его проявления. Но… как бы я ни старалась, что бы ни делала, все становилось только хуже. Я пыталась его менять, подстраивала ситуации, заводила в клетку безумия Арона, я хотела только одного — чтобы Лили не стало. А в итоге не стало их обоих. Но была ты. Я вижу в тебе его глаза и люблю их, но ненавижу твой свет, твою улыбку, твой взгляд, такой же, как тогда был у нее, когда она поняла, что не Арон, а именно я открыла врата. И как именно я это сделала.
— Илана.
— Да. Эдгар доверял мне и отдал девочку, хотел, чтобы я позаботилась о ней.
— А ты поселила в ней зло.
— Я думала, что она носитель света. Дочь сильнейшего из Лееров. Но в ней было больше от Гвинервы. И да, я поселила в ней это в надежде, что она поможет мне открыть врата снова.
— Чтобы вернуться в прошлое?
— У меня не получилось. Лили успела их закрыть.
— О, Всевидящая, — прошептала я, уже понимая, что она хотела сказать дальше. И не могла сдержать слез.
— Я потребовала, чтобы она снова открыла их, но Лили всегда была слишком упряма. Она не хотела, не желала этого делать.
— Тогда ты убила ее.
— Я не хотела. Мы боролись. Я не хотела ее убивать. Клянусь. Но она не оставила мне выбора. Я думала, достаточно только ее крови, но ошиблась. Кровь должна быть живой. Отданной добровольно.
— И что же было дальше?
— У меня не было сил. Заклятье, должное спрятать тебя от безликих, было слишком… тяжелым для меня. К тому же остальные могли понять.
— Ты затаилась.
— Да. У меня возникли другие проблемы. Эта старая стерва слишком часто стала меня посещать. Она подолгу убеждала меня покаяться, сдаться. В конце, я ее возненавидела настолько, что не осталось больше никаких желаний, кроме одного. Уничтожить ее. Не смотри на меня так. Ты не знаешь, каково это, когда кто-то чужой использует твое тело.
— Почему ты отправила меня в приют? Самое худшее место на свете?
— Это была часть плана. Часть того будущего, что я видела, — проговорила Регина, а потом задумчиво продолжила, словно о погоде размышляла, — Конечно, у меня был выбор. Отдать тебя в хорошую, любящую семью, в Велесе или северных княжествах. Но какой бы ты тогда стала? Да, ты росла бы в любви и не знала тех лишений и боли, которой тебе пришлось пережить. Ты знаешь, что такое зло. Ты видела придворные интриги Эльниса, знаешь как выглядит истинная дружба и что такое любовь, ты тоже знаешь. Мне нужен был в тебе тот стержень, который позволил бы устоять в будущем, не поддаться тьме.
Я слушала этот безумный монолог и содрогалась. Эта женщина знала все с самого начала, она видела все то, что мне пришлось пережить в приюте, как у меня на руках умирала моя любимая подруга от скарлатины, а староста не захотел пригласить лекаря, потому что это ему стоило бы денег. Она видела, как директор приюта продавал сиротских девочек на утеху богатым господам, и какими они возвращались от них, если возвращались, конечно.
— Зачем? — только и смогла вымолвить я, — Зачем ты все это сделала?
— Зачем? Это же так просто, Аура. Будь ты другой, Рейвен никогда бы не полюбил тебя.
Я промолчала, просто не нашла, что ответить. Та уверенность, с которой она говорила… Я знала, что она не лжет, точнее, искренне верит в свои слова. Очень давно я спрашивала себя, почему я, почему из тысячи женщин он полюбил именно меня? Уж точно не за внешность. А почему мы вообще любим? Почему я люблю его, а не Азраэля? Или не так. Моя душа умрет, если не станет Рейвена, а если не станет Азраэля, то умрет мое тело. Я вспомнила Нила, и его слова. Он сказал, что Иланы, которую любил, нет, а та, другая, что встретил… в лучшем случае он испытывал к ней нежность. Может, она права? Нас любят за то, кто мы внутри. А теми, кто мы есть, делают нас только испытания.
