— Линет, это правда?! — от души возмутилась я, хотя еще минуту назад искренне верила, что мне действительно сопутствует удача.
— Ну, если только чуточку, — жалостливо улыбнулась она, невинно хлопая ресницами.
— Ну, ты даешь! — округлила я глаза, сердито отодвигая выигрыш в середину и покачивая головой. — Это нечестно!
— Спасибо, Ильза, — с нескрываемым сарказмом взглянула на сестрицу Линет, недовольно перемешивая колоду и оставляя банк нетронутым. И с неистребимым оптимизмом как можно невиннее предложила всем: — Еще партию?
Увлекательные игры мы устраивали почти каждый день — то карты, то настолки, то компьютерные побоища. В последнем парни могли побить любого, в картах была сильна Литет, и лишь в «Монополию» или «Мафию» можно было рассчитывать на случайный преходящий успех.
Кристав обычно сидел рядом или сажал меня к себе на колени и помогал, смущая невинным и таким приятным поглаживанием руки или волос.
Волчьих поединков полукровки при мне не устраивали, как Халле с дружками. Наверное, не хотели пугать своим ужасным видом и агрессией. А может, никогда и не состязались.
Я узнавала своих новых друзей постепенно.
С Тэмианом наши отношения складывались немного напряженно. Невысокий, но очень могучий в плечах, с темными кудрями почти до лопаток, он напоминал мне Белтрана. Ну, или лорда из восемнадцатого века, совсем недавно снявшего камзол и так и не вписавшегося в современность.
Он любил носить не застегнутую рубашку, уверенно демонстрируя внушительные мускулы на груди, и всегда оставался чрезмерно серьезным. Будто ни на секунду не расслаблялся, готовый к нападению извне. Настоящий альфа. Защитник стаи.
Я редко видела, чтобы он смеялся, но когда удавалось его развеселить, аура грозного бойца слетала как шелуха, и несколько мгновений было видно, что в глубине души он флегматичный и незлобивый. А то, с какой необыкновенной любовью он смотрел на жену, и вовсе вызывало у меня восхищение.
Ильза казалась мне немного надменной. Высокая, худощавая и гибкая рыжеволосая сердцеедка. Я начинала думать, что сексапильность — обязательная черта всех волчиц.
Дружбы между нами не возникло: Криставиан и я были причиной частых переездов стаи, нависшей над ней постоянной опасности.
Однако когда я прямо спросила ее об этом, она поклялась, что рада: благодаря Крису стая укрепилась и выросла вдвое, а после моего обращения беспокойства поуменьшится, и все вместе мы сможем дать отпор самоуверенному Белтрану.
Джарси с первого же дня заполучил мое доверие и обожание. Он был почти точной копией Линет — понятно, почему оразовалась их пара.
По его неизменно веселому настроению, готовности к проказам и легкости, с которой он относился к волчьей доле, нельзя было заподозрить, что быть оборотнем и бороться с кровожадной жаждой убийства трудно.
Однажды я спросила об этом Криставиана, и получила неожиданный ответ.
— Прошло немало времени, прежде чем все мы научились на своих ошибках. Джарси тяжелее других привыкал к своей сути, а все потому, что не склонен к борьбе с собой. Срывается он регулярно — раз в два-три года. И каждый раз его непросто вернуть в стойло.
— Если он не поддерживает мировоззрение вожака, зачем остается в стае? — удивилась я. — И почему Тэмиан терпит его?
Странно было представлять, чтобы такой суровый альфа прощал бесконечно неблагонадежного соплеменника.
— Он приблудился к Тэмиану лет сто назад, — усмехнулся Кристав, — оказавшись то ли его родственником, то ли однофамильцем. Тэмиан почувствовал за него ответственность, как за сына. Хотя, если уж быть точным, пра-пра-правнука. Поэтому он опекает его до сих пор и закрывает глаза на убийства.
От этой картины меня затошнило. Я представила, сколько людей успел убить муж Линет за целый век, и содрогнулась.
— А Линет?.. — в ужасе прошептала я, пытаясь представить изящную коричневую волчицу охотящейся на людей.
Она стала мне любимой подругой, почти сестрой, единственной, с кем я могла поговорить о чем угодно и знать, что могу опереться на ее плечо. Но она не всегда была такой милой и доброй, как сейчас.
— Я не занимался подсчетами, Флоранс, — мягко проговорил Криставиан, болезненно поморщившись. — Каждый тогда был сам за себя. Кажется, она быстро освоилась и нашла способ избегать прямого влияния полной луны, прячась в подвалах. Но даже у нее был нелегкий начальный период…
— А ты?..
Я не хотела знать, сколько Кристав успел сожрать невинных туристов, но должна была быть с собой честной и смело посмотреть правде в глаза, если сама собираюсь стать оборотнем и пережить это.
Криставиан многозначительно молчал, наблюдая, как мое лицо медленно бледнеет.
Несколько недель в среде отъявленных бандитов, под давлением властного альфы. Крис, должно быть, немало наломал дров. Он не гордился этим. Но я подозревала, что его переживания гораздо глубже, чем он показывает.
Золотой мальчик из благополучной семьи не мог легко смириться с тем, что стал убийцей. Вряд ли он когда-нибудь забудет тот период, но именно ужасные воспоминания и помогали ему сейчас держаться правильного пути.
Став частью стаи Люмье, я часто размышляла над тем, какой окажется и моя судьба. Научусь ли я себя контролировать, как Линет, или буду рвать цепи и сбегать каждое полнолуние, как Джарси?
Линет и Эльза занимались теперь поиском хирурга-профессионала, ведущего незаконную деятельность не по причине врачебной ошибки: этого нам только не хватало.
Мы надеялись договориться с нормальным врачом, работающим официально, но не возражающим против дополнительного заработка в частном порядке. Это было бы наилучшим вариантом.
Риск был большим, на кону стояла не только возможность ходить, а моя жизнь! В случае криворукости врача я могла попросту умереть.
Но теперь я не собиралась отказываться от шанса ни при каком раскладе. Или все, или ничего — таков девиз обновленной Флоранс Пайни.
Приняв это сложное, но необходимое решение, я полностью успокоилась. И впустила нашу с Крисом любовь в открытое сердце.
Для Шарлетт мы придумали легенду, по которой я согласилась на дорогостоящее лечение в частной клинике на другом материке. Загруженность работой и дорогие билеты на перелет должны были помешать родителям последовать за мной.
Шарлетт восприняла новость с энтузиазмом, диаметрально переменив отношение к Крису и молясь на него теперь как на спасителя. Мои счастливые улыбки и преданность парня тоже послужили поводом больше не злиться.
Единственное, что омрачало будущее — это то, что рано или поздно придется сообщить родителям о моей смерти…
Очень редко оборотни сохраняли связь со своим человеческим прошлым. Изменение поведения, цвета глаз, несдержанность несли опасность для людей. На адаптацию требовалось несколько месяцев, да и тогда у друзей и близких возникнут вопросы, на которые оборотень не сможет ответить.
Крису и Линет повезло, потому что они были детьми богатых и не слишком внимательных родителелей. Достаточно взрослые, чтобы списать свое исчезновение на взбалмошное желание попутешествовать. Когда они вернулись домой, то уже контролировали себя, и все прошло гладко.
Но со мной такая схема не сработает. Шарлетт бывала довольно дотошной в плане мелочей и постоянно беспокоилась о моем здоровье. Любые изменения вызовут у нее кучу вопросов, а врать я не больно-то и умела. Побыть взрослой и независимой — совсем не успела.
Конечно, после «операции» я смогу какое-то время поддерживать иллюзию, будто прохожу реабилитацию и пока не могу вернуться домой. И как только справлюсь с собой, смогу показаться маме на глаза, чтобы она убедилась: со мной все в порядке.
Все зависело от того, сколько времени займет мое привыкание. Получится ли стать нормальной.
Позже придумаем что-то еще: я уеду учиться, найду работу в другом полушарии… Родители будут знать, что я жива, мы сможем часто разговаривать по телефону…
Вот только со временем Шарлетт все равно задастся вопросом, почему я прячусь. А в случае встречи — почему не старею. Так что все это было самообманом, который может привести к большим проблемам.
