Чак, — улыбку смывает волной страха, что из-за меня могло пострадать невиновное существо.
— Не переживайте, Луна, больше эти бешенные звери никого не побеспокоят. И вас мы в обиду не дадим, — широко улыбается мужчина, выглядящий лет на тридцать. — Меня Пол зовут.
— Приятно познакомиться. А это — дед Исай, мой защитник, спаситель и самый лучший человек на свете, — представляю оборотням лесничего.
— Отлично, — мужчины кивают друг другу, — давайте выбираться. Мы пусть и прогнали восточных и борсовских волков, и периметр отслеживаем, но рисковать не стоит.
Проверив что-то в своем телефоне и пробежавшись глазами по округе, новый для меня двуликий становится серьезнее.
— Тогда вперед, — дед Исай поправляет винтовку, закинутую на плечо, и уверенно шагает в нужном направлении.
Я же втягиваю поглубже морозный воздух, расщепляя его на составляющие, и стараюсь отследить всех посторонних, которые могут появиться поблизости. Хватит уже неприятных сюрпризов.
— Вас четверо, — смотрю на Пола, который кажется мне главнее Чака. — Двое в обличие волков держатся в трехстах метрах.
— Так и есть, Луна, еще две четверки проверяют территорию южнее и юго-восточнее. Но скоро будут здесь, сигнал я отправил. Нельзя вами рисковать. С альфой свяжемся, как сядем в машину.
Да, скрывать нервное напряжение у парней выходит хорошо, голоса уверенные, задорные. Вот только острые взгляды и выправка военных, которые явно не прогуливаются по лесу, а выполняют службу, говорят сами за себя.
Значит, еще ничего не закончилось. Что ж, этого можно было ожидать, пусть и хотелось спокойствия.
До транспорта добираемся быстро. Мне помогают забраться в машину. Очередной громоздкий монстр с тонированными стеклами.
— Луна, пожалуйста, пристегнитесь, — просит Пол.
И в следующую минуту происходит сразу несколько событий.
Серебрянка улавливает новые запахи, стараясь предугадать количество лиц, что двигаются в нашу сторону. Чак отходит чуть от машины и хмурится. Двое волков из встретившей нас четверки выскакивают метрах в двухстах на центр дороги, закрывая проезд. Из-за поворота лесной накатанки появляется второй автомобиль. Дед Исай, поймав взгляд Пола, замирает и сразу снимает с плеча ружье.
— Машина наша, но волки в ней чужие, — голос Чака напряжен, но не от страха.
Оборотень уже просчитывает ситуацию, решая, что предпринять дальше.
— Я чувствую запах крови, — сообщаю то, что передает мне волчица, скалящая зубы на тех, кто вынырнул из-за поворота, но сейчас остановился. Словно недруги тоже размышляют о своем следующем шаге.
— На парней напали, — быстро глянув в телефон, выплевывает Пол, — прямо возле машины, когда они собирались выдвигаться к нам. Сим и Тук ранены.
— Остальные? — хмурится Чак. — Живы?
— Да, без сознания.
— Ладно, вы можете вести машину? — обращается главный из оборотней к деду Исаю и получает согласный кивок. — Уезжайте к южной перемычке, дальше держитесь правее и так до главной трассы. Мы задержим этих гадов и свяжемся с альфой. Бак в машине полный. Постарайтесь подержаться, пока не придет подкрепление. В салоне спрятан маячок, мы вас не потеряем.
— Понял, — кивает лесничий, — сделаем. Только вот вторую технику, раз она захвачена врагами, выведем из строя.
И прежде, чем успеваю сообразить, к чему это было сказано, старик вскидывает ружье и, почти не целясь, пробивает вначале левое переднее колесо, а затем правое.
— Нам нужна фора, — хмыкает он на удивленные взгляды оборотней, даже тех, что перегородили дорогу, намереваясь не пропустить к нам машину ценой жизни.
— Уезжайте, — бьет по капоту Чак, — время.
И этот его жест, как сигнал к началу. Из леса появляются новые оборотни, а потом еще и еще. И их леденящие взгляды заставляют моё сердце замереть на секунду, а потом зачастить с удвоенной силой.
Матушка-Луна, спаси и сохрани.
* * *
— Дочка, пристегнулась? — уточняет дед Исай, внимательно глядя на меня через зеркало заднего вида.
Киваю и даже дергаю за ремень, чтобы подтвердить свои слова.
— Молодец, но лучше, если еще и держаться будешь.
Успеваю взяться за ручку, расположенную над боковым окном, и сообщить: «Готова», как машина с визгом стартует.
Ого! Каскадер что ли?
Удивляется Серебрянка.
Фыркаю на шутницу и оборачиваюсь назад, распахивая глаза шире.
«Наши» оборотни уже перевоплотились в волков, плотно перекрывая дорогу и отслеживая действия противника. Незнакомые двуликие, не торопясь, продолжают стягиваться с противоположной стороны от той, куда мчится наш внедорожник.
Внезапно сгустившуюся тишину прорезает громкий волчий вой, и в ту же секунду две стаи, метнувшись как стрелы, сходятся в жестокой схватке. От пронзительного визга, злобного рыка, утробного ворчания, клацанья клыков и звуков борьбы закладывает уши. А обоняние обжигает резкий запах железа. Кровь.
Кошмар наяву.
— Луна-защитница, помоги, — прикрыв на секунду глаза, шепчу покровительнице всех двуликих и старательно надеюсь на лучшее.
А затем дорога виляет в бок, и все происходящее остаётся позади.
Дрожь прошивает тело, переживания заполняют душу, дыхание сбивается, а глаза застилают подкравшиеся слезы. Ненавижу насилие и жестокость. Особенно, когда они вот такие неоправданные, как охота на самку ради прихоти какого-то мерзавца.
— Так, дочка, нечего в меланхолию впадать, лучше подсоби-ка пока время позволяет, — отвлекает уверенный голос деда Исая от погружения в пучину раздрая.
— Конечно, — протерев глаза ладошкой, моментально изъявляю готовность.
Пусть я совершенно не боец, но всегда рада помочь, если это требуется, и от меня может быть польза.
— Помнишь, я тебя ружье перезаряжать учил?
— Да.
— Тогда вот, — лесничий, порывшись в кармане, протягивает два патрона. — У меня руки заняты, а лучше быть подготовленными.
Приходится повозиться с совершенно непривычным делом, но минут через пять справляюсь с дрожью в руках, а затем процесс двигается веселее. Это не только немного восстанавливает нервную систему, но и отлично отвлекает.
— Это хорошо, что бензина много, — хмыкает тем временем в бороду дед Исай, хитро глядя на меня через зеркало заднего вида. — Значит, капельку изменим маршрут, чтобы сбить со следа хвост.
— Это поможет? — оглядываюсь вновь назад, страшась увидеть, что преследователи уже нагоняют.
— Уверен. Оборотни-то все неместные, потому разжились картами и сейчас думают, что
