суженую, хотя действовал неосознанно, как зомби.
Я не успела отползти в сторону, как Альгерд поймал меня. Прижал к себе, жадно вдыхая запах, поднялся на ноги.
Мы замерли, вдвоем перемазанные его кровью.
– Кто ты? – раздался тихий хрип.
– Тише… Тебе нужно успокоиться… Не делай резких движений, – шепнула я, стараясь не поддаваться панике.
Но он еще сильнее впечатал меня в свое тело.
Я обняла его, пытаясь усадить на землю, но не выходило. Рукой скользнула по боку, затем по груди. Использовала свой дар, чтобы разобраться, все ли от меня зависящее сделала, но Альгерд не позволял себя обследовать.
Ладони князя быстро заметались по моему телу. В живот уткнулось что-то твердое, и мне хотелось бы думать, это часть его амуниции, а не что-то другое. Ладонь жадно сжала ягодицу. Потом еще раз…
Он лапал… своего лекаря, при этом чувствовал во мне женщину.
Альгерд явно не в себе! Может, сказываются последствия травмы? Вдруг он при падении еще и головой приложился?
– Прекрати немедленно! – выдохнула, не понимая, как поступить в этой ситуации, и добавила тише: – Не надо так делать.
В ответ он еще сильнее прижал меня к себе. Вторая рука легла мне на лицо, ощупывая, коснулась губ, погладила щеку.
В остекленевших глазах Альгерда закрутились туманные спирали. Он почти добрался до моей груди рукой, когда я остановила его. Наши пальцы вдруг переплелись. И я замерла, ощущая свою ладонь в его большой горячей руке, по телу промчалась дрожь. Словно в этот момент нас связало нечто большее.
– Я ведь знаю тебя, – проговорил он, не отпуская от себя ни на миллиметр.
– Конечно, знаешь, государь. Тебе нужно отдохнуть. Ты едва не погиб, – произнесла я, пытаясь успокоить мужчину.
Мое дыхание сбивалось от того, что он был столь близко. Если кто увидит нас в глупом положении, вопросов точно не избежать. Я и так на грани разоблачения. А если Альгерд сам сейчас придет в себя? Он ведь все поймет!
Даже не знаю, как мне удалось усадить этого бугая на мокрую от утренней росы траву, чтобы проверить рану. Магия не слушалась, тело все еще чувствовало прикосновения. И мне хотелось и дальше ощущать на себе эти сильные руки. Я едва стряхнула с себя наваждение, сосредоточившись на заживленной ране. Альгерд медленно приходил в себя, его дыхание выравнивалось, работа сердца возвращалось к нормальному состоянию.
– Ты вылечил его? Успел? – раздался голос, который заставил вздрогнуть.
Я повернула голову и увидела приближающегося к нам Стемида. Одежда младшего князя была порвана, тело местами окровавлено, но он выглядел гораздо лучше брата, хоть его тоже здорово потрепало в бою.
Стемид появился столь неожиданно, что я даже не успела сообразить, что он мог увидеть. Возможно, какое-то время он наблюдал издалека, как Альгерд пристает к своему лекарю?
Он ничего не говорил, но на устах застыла дерзкая ухмылка, что была вечной его спутницей.
– Я сделал все, что мог. Государю уже лучше, – спрятала руки за спину, чтобы не показывать кольцо.
Вслед за ним показались еще двое. Вместе с Фрелавом пришел незнакомый мужчина с длинными золотисто-каштановыми волосами. Антоник?
Альгерд застонал, а потом вдруг открыл глаза. К нему бросились братья, а я встала и отошла в сторону, пошатываясь от усталости.
Я только сейчас поняла, что звуки битвы стихли. Наступила тишина. В лучах восходящего солнца на траве блеснуло что-то плоское. Я сперва подумала, что это роса, но вдруг различила овальный контур с зубцами.
Чешуйка? Не может быть!
Вот это везение! Я склонилась и подняла ее, спрятав во внутренний карман.
Нашему войску все же удалось отразить подлый удар противника. Потрепанная армия Вештанского ордена быстро отступила обратно в город. И драконы сыграли в этом решающую роль.
Утро застало всех в поле. Повсюду лежали мертвые тела врагов и наших мужчин. Я обвела уставшим взглядом ужасающую картину, которой так хотела избежать. Но была рада, что мои умения пригодились.
Вот только теперь я боялась, Альгерд вспомнит, что делал в зарослях. Мало ли, как сохраняются подобные воспоминания у драконов? Хотя князь в тот момент сам не понимал, что творил.
***
Мы вернулись в лагерь к обеду. Окровавленную одежду пришлось выбросить, стирать ее уже не стоило. У меня оставалась всего одна, изрядно потрепанная в походе накидка. Если так продолжится, скоро и надеть нечего будет.
Я полагала, Альгерду потребуется какое-то время, чтобы отдохнуть и вернуться к делам, ведь он потерял много крови. Но, вопреки моим ожиданиям, он полностью оклемался за пару часов и принял командование.
Я же держалась в стороне, чувствуя себя вымотанной и уставшей, как морально, так и физически. Слишком сложное испытание увидеть весь тот ночной кошмар и его последствия. Наше войско недосчиталось множества бойцов, и это казалось ужасным. Состояние стресса не проходило.
Мало того, я боялась даже думать об Альгерде.
Я специально обходила князя стороной в надежде, что он обо мне не вспомнит. И к вечеру, когда мы вернулись в лагерь, чтобы обсудить дальнейшие планы, и правда стало казаться, что ему до меня нет никакого дела.
Я еще пыталась помочь раненым, но заметив мое состояние, меня быстро отправили отдыхать, лекари справлялись сами. И я ушла в свой шатер. Лежала и думала о тех, кто так и остался на поле боя, кого мы не смогли забрать.
А ведь это не конец, впереди еще одна битва. Если только одна. Ведь что-то может пойти не по плану.
Хорошо, Альгерд смог освободить Антоника из плена. Я не знала, что именно ему пришлось пережить в городе, но зато помнила его рваные мысли…
Знала, что его что-то не отпускало.
– Данила, тебя зовет к себе государь, – крикнул Лаврик, подойдя к моему шатру.
– Сейчас? – В груди встрепенулись было бабочки, но здравый смысл напомнил, что ничего хорошего от встречи с Альгердом ждать не стоит.
– Сейчас, конечно, не завтра же! Иди, он у себя, один. Антоник и Стемид только что от него вышли.
Он все это время думал обо мне! Просто решал первоочередные дела. Да и Стемид видел нас вместе сегодня утром. Альгерду отлично известно, кто его спас. Вот только они оба не могли знать наверняка, что именно мне пришлось лечить. Как сказали бы в нашем мире после такого ранения – родился в рубашке.
– Хорошо, уже иду. – Я выползла из палатки, остановившись рядом с дружинником, а потом осторожно спросила: – Он не догадался, как думаешь?
– Не слышал, чтобы они говорили о тебе. Но и ослушаться нельзя. Стоило бы бежать из войска,
