— Не хочется прерывать наши тренировки, — медленно проговорил Робин, — но вижу, что ты настроен решительно.
— Пришло время, — сказал Джейк. — Я буду рад, если ты поедешь со мной, по крайней мере, до деревни. Я объясню все по пути.
Робин в течение некоторого времени молча изучал его.
— Монтгомери думает, — очень серьезно сказал он, — что ты эльф.
— Я не эльф.
— Тогда, каким образом на расстоянии трех миль от Артана появляется человек, без одежды, без навыков владения мечом, не умеющий ездить на лошади, не знающий местного языка и не имеющий лучшего объяснения, кроме одного — его ограбили?
— У меня есть хорошее объяснение.
— Да? Хотелось бы услышать его. — Робин замер и нахмурился. — Ты должен знать, что моя сестра будет огорчена.
— Я не могу пока жениться на ней, — сказал Джейк. — Ваш отец ведь не выдаст ее за торговца, не так ли?
— Нет, не выдаст. — Вздохнул Робин. — Не вижу, что еще можно сделать в отношении этого. А ты, мой друг, покидаешь меня, оставляя выслушивать ее многочасовые рыдания вплоть до твоего возвращения.
— Гоняй ее по арене. Она не будет плакать, если все ее мысли будут о том, как порезать тебя на кусочки.
Робин рассмеялся.
— Да, ты прав. Ничто не доставит ей большего удовольствия. — Он замолчал, потом улыбнулся. — Знаешь, она специально для тебя сделала меч. Он был закончен прошлым вечером.
Джейк моргнул.
— Сама?
— Сама. Он, конечно, простой, но украсить его можно и позже. Когда ты заслужишь благосклонность короля.
Джейк был потрясен.
— Не знаю, что и сказать.
— Скажи — «для девушки ты великолепно разбираешься в лезвиях», поцелуй ее и сразу же уезжай, пока она не взяла твой меч и не ударила им тебя по голове.
— Хороший совет, — с улыбкой согласился Джейк. Он посмотрел на Робина. — Спасибо. Ты хороший друг и великолепный учитель.
— Я еще не закончил с тобой.
— Я горжусь этим. Мы продолжим, когда я вернусь.
— Сделай это, — просто ответил Робин. — Иначе ты оставишь меня с жалобами раздраженной женщины до конца моих дней.
Джейк вернулся вместе с ним в главный зал, мучаясь вопросом, как сказать Аманде, что он уезжает. Не увидев ее в помещении, он пошел наверх в комнату мальчишек, чтобы собрать те немногие вещи, которые у него были. Кольчугу он оставил лежать на кровати. Он воспользуется ею позже, когда вернется, но она определенно не понадобится ему в будущем. По какой-то необходимости, он решил сохранить одежду, которую нашла для него Аманда и в которой он ходил все это время. И пусть монета, номиналом в один фунт стерлингов,[17] казалась странно неуместной в его ботинке, но вполне может послужить ему потом. В крайнем случае, он воспользуется ею для оплаты телефона.
В течение момента он просто стоял, разглядывая кровать, которая была слишком мала для него, и улыбаясь при этом. С трудом верится, что он спал на этой проклятой кровати почти два месяца.
Тяжелее всего поверить, что предмет желаний своего сердца он нашел в прошлом — на восемьсот лет назад.
Он упорно отвергал мысль, что, возможно, всего лишь, возможно, он не тот, за кого Аманде следует выйти замуж. Нет, он разберется со своими делами в будущем, сделает приготовления для своей жизни в прошлом, после чего займется этим.
Он вздохнул, потом повернул голову в сторону двери. И почти подпрыгнул при виде Аманды, стоявшей там, — молчаливой и настороженной.
В руках она держала меч, убранный в ножны и упирающийся концом в пол.
— Я не знал, что ты стоишь там, — с улыбкой сказал он.
Она не улыбнулась в ответ.
— Ты сегодня уезжаешь, — тихо проговорила она.
— Робин сказал?
Она покачала головой.
— Я знала.
— Я вернусь.
— Да. — Она сделала глубокий вдох. — Это тебе.
Он пересек комнату и положил свои руки поверх ее, держащих меч.
— Не знаю, как и благодарить тебя, — начал он.
— Не надо, — резко ответила она. — Не надо благодарить меня. Это будет звучать так, словно я делаю тебе подарок в связи с разлукой, а это не так.
— Я вернусь, — тихо повторил он.
Слезы побежали по ее щекам. Она провела рукавом по своему лицу.
— Проклятье, какая я рыдающая дура. Меня не заботит, вернешься ли ты.
— Лгунья, — с улыбкой проговорил он. — Тебе бы лучше что-нибудь придумать на время утреннего богослужения.
Она посмотрела не него, ее щеки блестели от слез.
— Не хочу, — в отчаянии сказала она. — Говорю же тебе, то, что происходит между нами — без…
Он поцеловал ее. На самом деле, он не собирался этого делать, хотя бы пока не станет достойным ее по средневековым стандартам и не сможет попросить выйти за него замуж. Но не удержался.
Начав целовать, он понял, что не может остановиться.
Если бы он не пропал раньше, то это произошло бы теперь.
Когда меч начал давить ему на ребра, вконец становясь неудобным, Джейк осознал, что больше не может игнорировать его, поэтому поднял голову и сделал несколько глубоких вдохов. После чего взглянул на нее.
— Это не безумие, — сказал он. — Я вернусь.
Ее глаза были полны слез.
— Едва смею надеяться.
— Я вернусь. Добьюсь у короля титула и смогу удовлетворить требования твоего отца.
Она в последний раз окинула его пытливым взглядом, после чего обвила руками и крепко обняла.
— Поторопись, — вот и все, что она сказала, прежде чем отпустила его и бросилась бежать по коридору в неизвестном направлении.
Джейк подозревал, что она отправилась на крышу. Он не рискнул последовать за ней, потому что, сделай он это, никогда не смог бы покинуть ее.
Он посмотрел на меч, который она вложила ему в руки. Он был прекрасен, с местом для драгоценного камня в рукоятке. Оно пустовало. Ему показалось, что он найдет что-нибудь подходящее в своем сейфе на работе, что можно будет вставить сюда.
Взяв в руки меч, он направился вниз в главный зал. Там его дожидался Майлз.
— Готов?
— Да, — сказал он.
— Робин на конюшне, — Майлз невозмутимо посмотрел на него. — Тебе лучше поторопиться со своими делами.
— Сделаю все возможное.
— С Амандой будет невозможно жить, пока ты не вернешься.
— Бедняжки.
— Вот именно, — с небольшой улыбкой ответил Майлз.
Рядом с конюшнями его вместе с Робином поджидали Монтгомери и Джон. Монтгомери импульсивно обнял его, а Джон по-взрослому пожал руку.
— Скоро, — сказал Монтгомери, — мы вскоре снова увидимся.
— Если эльфы позволят мне уйти, — сухо ответил Джейк.
Глаза Монтгомери расширились, а рот открылся. Джейк потянулся и взъерошил его волосы.
