выпустить его наружу.
Глер чувствовал это внутри себя. Оно уже крутилось на самом кончике языка.
Это было больше, чем вера и знание, это был он сам, сдерживаемый годами и ничего толком не смыслящий.
Он начал с тех слов, что знал. Это были простые команды, что знакомы любому артефактору, и интуиция не подвела, шли эти слова из того же языка, каким Эмма призывала на помощь землю.
Глер упорно искал, за что зацепиться.
Земля под ним. Всюду. Под толщей воды, и впереди, на юге, куда стремился их корабль. И волны бьют в правый борт, а он обращается налево. К земле.
С изумлением Глер открыл глаза и понял, что… молится. Как Эмма, Свияр, Кэп или Шницель. Как все эти люди. И его голос не тише других, а руки словно растворяются в зелёном молоке.
– Получилось, – шепнул Глер, но Эмма не слышала.
Увлечённая своей молитвой, она весело щебетала без остановки, перебравшись на соседнюю сеть, и теперь выдавала безумные виражи, держась за канат только одной рукой и цеплясь одной ногой.
Её магия, резко отличная от других, словно озорной заяц скакала по волнам, сбивая гребни, и она же будто тащила корабль к земле, при том что нос его был направлен в другую сторону.
– Что ты творишь?
– Там коса! – крикнула она, вглядываясь на восток. Там всё было так же непроглядно, как и в других сторонах, а Глер знал, что Пино – на юге.
– Нет же!
– Смотри лучше!
Она продолжила делать то, что делала. А судно тащилось вдоль волн, а не от них, опасно кренясь, и Свияр проклинал всё на свете, а Глер не понимал, поддержать Эмму или нет.
Но от этого её безумного вида, от неуёмной храбрости, будто всё внутри него затопило сумасшедшей любовью к ней.
Вот она, настоящая сила, ни с чем не сравнимая.
Женщина!
Она держит в руках больше, чем сотня мужчин, лишь молящих стихию стихнуть. Она просит её подчиниться и тащит, тащит вперёд.
Эта любовь Глера будто преобразила, он давно не замечал, что шепчет незнакомые слова, а потом увидел и собственную магию, широкий изумрудный луч, вплетавшийся в тот, что создавала Эмма.
Магия Глера отливала лимонно-жёлтым, а магия Эммы была густой и почти чёрной. Они… соединились.
И в тех местах, где тугим жгутом стали сплетаться широкие линии, что-то искрило и подрагивало, а корабль стал будто бы быстрее двигаться, превозмогая силу моря.
– Какого дьявола? – завопил со своего мостика Свияр.
– ДЕРЖИТЕ БАЛАНС! НЕ УРОНИТЕ! МЫ СКОРО БУДЕМ НА СУШЕ! – проорала в ответ Эмма, перепрыгнула, как обезьянка, на сетку Глера и, глядя ему в глаза, зашептала без криков и надрыва. И он зашептал.
Изумрудное полыхнуло всюду, будто накрыв “Гордость Танната” колпаком, и, словно ослепшие, дёрнулись матросы, взревели, а Глер и Эмма, разве что не смеясь от восторга, продолжали своё дело, невзирая ни на что.
Корабль сел на мель, команда с руганью посыпалась на палубу и за борт.
Огромная волна каким-то немыслимым образом добралась-таки до “Гордости” и накрыла её, ломая мачты.
До берега Пино оставалась лишь миля.
* * *
– Ты что, баба? – гаркнул Кэп, едва отдышавшись.
Он не стоял на ногах, как и вся команда, потому завис над распластавшейся по песку Эммой, вглядываясь в её лицо.
– Ну есть грешок, – прохрипела она.
– Из-за тебя всё!
– Да уж, конечно! – Эмма сплюнула соль, как настоящий морской волчонок, и рассмеялась. – Господи, а ещё неделю назад я стояла в корсете на собственной свадьбе.
– Ты – дочка графа? – Шницель, оказавшийся рядом, поражённо застыл. – А я тебе такую пахабщину…
– Да полно вам, господа! Я какой только пахабщины от всех вас не наслушалась!
– Ну, поздравляю, ты единственная баба на всём этом чёртовом клочке земли, – прорычал Кэп, оглядываясь по сторонам.
Как только “Гордость” погибла, пережёванная морем, словно кость собакой, море успокоилось, шторм стих, а небо очистилось раньше, чем выжившие доплыли до берега. Почти все преодолели эту милю и теперь валялись на узкой песчаной косе, плюясь и кряхтя.
Некоторые жадно глотали из фляжек, те, что поумнее, прятали свои поглубже за голенища сапогов.
– Э, псы! Я если там воды не будет? – Свияр единственный, кто шёл на своих двоих, переступал через полуживые тела и сурово поглядывал на команду.
– Это ж водное королевство… – прохрипел один из матросов.
– Погибшее… мой друг, погибшее. Поднимайтесь. Вы! Кому же пришла эта идея? Ларсу или… кхм… Ларсу? – и Свияр пронзил Эмму внимательным злым взглядом.
– Моё имя – Эмма Гриджо. И идея моя, – воскликула Эмма, едва Глер смог успеть потянуться, чтобы её заткнуть, и вскочила на ноги. – Я точно знаю, что в Пино был порт, и думаю, вы найдёте, на чём убраться отсюда, когда поживитесь золотом. Думаю, что на этом нам пора попрощаться, – она пожала плечами, Глер встал за её спиной, а потом сделал шаг вперёд:
– Она права. Наше дело сделано.
– Уж не думаете ли вы… – начал капитан, угрожающе поблескивая железяками во рту, но Глер не дал ему договорить.
В три слова он взорвал песок под ногами капитана, а тот не успел отступить, только прикрыл руками глаза.
– Земляные…
– … маги, спасли ваши шкуры, – закончила Эмма за Свияра, выглядывая из-за плеча Глера. – Не стоит благодарностей!
И не встретив больше сопротивления, Глер и Эмма направились в сторону Пино по длинной песчаной косе.
Глава про Пино
– Это что-то невероятное! – в который раз воскликнул Глер, схватил Эмму поперёк талии и побежал вперёд.
Он проделывал подобное уже не в первый раз, и она как всегда хохотала и визжала, болтая в воздухе ногами.
Коса была длинной, почти бесконечной, и как никогда не хватало способностей Эммы добывать воду из воздуха. Однако оба рассчитывали найти в Пино способ напиться,
