ее обидеть, — отрезала я.
Называйте меня кем хотите, но я чувствовала в Наташе родственную душу. Да, нам с ней посчастливилось или нет, влюбиться в одного и того же мужчину. Но… она смогла отступить в сторону. И это невольно вызывало у меня уважение.
— По силе, конечно, я не ровня драконам. Но, вы, наверное, не знаете, я заведую в Академии лекарским отделением. Кое-что умею, — ее щечки мило заалели от смущения. Наташа представляла собой образец элегантности, утонченности и женской силы. Где-то совсем глубоко внутри я все-таки удивилась, почему Раттимир выбрал меня, а не ее.
— Я буду очень вам благодарна, — улыбнулась я.
Мы кивнули друг другу.
Неожиданно пещеру вспорол тоненький женский вскрик. Я резко обернулась. Богиня упала на колени, прижимая ладонь к сердцу.
— Он здесь! — простонала она.
— Как вам помочь? — Мы с Наташей кинулись к ней. Демоница приложила ладонь к груди женщины, вливая свою силу и восстанавливая правильную работу сердца.
— Остановите его, Надин, — в глазах Богини сверкали слезы. — Миру больно от его давящей силы. Ничего, кроме разрушения, он не несет.
— Нам пора, Надин, — Раттимир помог мне подняться с пола.
— Мы остановим его, — поклялась я. — Чего бы это нам ни стоило.
И совершенно неожиданно рядом со мной, Раттимиром и Астом, помимо демонов оказались еще и драконы.
— Мы позволили этому случиться. Это наш мир. Кем бы мы были, если бы просто остались в стороне, — сказал за всех король Визерис.
Раттимир и Варкон были одеты в магические белоснежные доспехи, которые больше напоминали обычную одежду: рубашку, жилет, штаны и сапоги по щиколотку. Но я была наслышана, насколько надежно это одеяние.
Мы встали в круг, создавая магическую цепь, которая охватывала каждого из нас. Пространство вокруг наполнилось мерным гулом, готовясь перенести на поле боя. В душе крепло осознание, что мы защищаем свой мир, свое право на жизнь, свое единство. Я прикрыла глаза и распахнула душу богатой природе мира драконов. «Прошу тебя, Великая мудрая Мать, помоги выстоять и победить!» — мысленно обратилась к своей покровительнице, надеясь, что она придаст мне силы.
И уже через мгновение мы стояли на черном выжженном поле. Здесь не осталось ни единого клочка живой земли. Деревья склонили макушки, будто поверженные воины. Их обугленные ветви растеряли богатство зелени. Небо клубилось мрачными тяжелыми тучами, а в его центре мерцало красно-фиолетовое пятно. И даже воздух, который наполнял теперь это пространство, казался отравленным, дышать им было невозможно. Он пропитался невыносимой вонью разлагающихся тел. Умертвия. Вот он, основной состав армии Рыцаря. Бездушные мертвые тела, которым было совершенно безразлично, кого убивать.
Мы заметили их сразу. Они стояли нерушимой смертоносной стеной на расстоянии от нас. Безмолвные. Несокрушимые. Безжалостные.
— Выстроиться цепью! — скомандовал Раттимир. А затем посмотрел на меня. — Надин, — позвал демон.
— Я люблю тебя, — улыбнулась я ему.
— Не смей прощаться, — рыкнул он. — Я и Аст сталкивались и не с такой армией. Мы победим, — в его голосе звучала неподдельная уверенность. — А потом вдвоем вернемся к дочери и будем думать, как справиться с ее силой.
— Да, — ободряюще кивнула ему. — Так и будет.
Но мы оба знали, что исход этой битвы неизвестен даже Богам. От кого зависел итог? Кто победит? Добро или зло?
Умертвия пришли в движение, направляясь к нам. Бой неотвратимо приближался. И я молилась, чтобы все, кто сегодня примкнул к нам, вернулись живыми к своим родным. Я же должна была найти Рыцаря. Мое сражение было впереди.
Долго искать не пришлось. Предатель как будто и сам желал «пообщаться» со мной.
— Ну здравствуй, Надин. Вблизи ты еще красивее, — он впился в мои губы, отравляя своим ядом. Я даже не успела его рассмотреть. Рыцарь прижал меня к себе, не давая ни единого шанса вырваться из стальных объятий. Все внутренности горели, как будто я вновь и вновь пила кипяток. Я почувствовала, как с уголка губы полилась кровь. Рыцарь отстранился от меня и демонстративно облизал губы, показывая язык, окрашенный моей кровью. — Какая же ты сладкая. Как жаль, что придется тебя убить. Но сперва я хочу кое-что тебе показать.
В мое запястье больно вцепились острые когти, вырывая жалобный стон.
— Нади-и-ин! — отчаянный крик моего мужчины был последним, что я слышала, прежде чем перенестись в обитель тьмы.
Это была еще одна пещера. Только в такую ни одно существо, у которого есть инстинкт самосохранения, ни за что не захочет попасть. Логово самой Смерти. Всюду. Буквально на каждом клочке земли лежали чьи-то кости.
Меня корежило от боли. Я обхватила живот руками, стараясь ее унять. Тошнота то подкатывала к горлу, то отступала, даря мимолетное облегчение.
— Тебе так больно? — он подошел ближе и подцепил указательным пальцем мой подбородок. Я встретилась с его горящим взглядом. Ярко-алые глаза, с кровавыми белками с любопытством оглядывали меня. При других обстоятельствах я не смогла бы не отметить, насколько эффектным он был. Жгуче-черная шевелюра, темные вразлет брови, прямой аристократический нос, слегка припухшие от нашего поцелуя губы и внушительная фигура делали его эталоном мужской красоты. На его щеке виднелась гноящаяся рана. А может, так выходила его тьма.
Рыцарь рывком заставил меня опустить руки и больно надавил в область солнечного сплетения.
— А-а-а-а! — закричала я, сгибаясь пополам.
— Ой, ну не кричи, — лениво отозвался мужчина, отворачиваясь от меня и вальяжно проходясь по своим владениям. Под его ногами хрустели кости. Этот звук раздражал и заставлял морщиться. — Надин, ты очень похожа на свою суку-мать. До сих пор удивляюсь, как ей удалось провести меня и на долгие годы заточить в Тартаре. А ведь я думал, что мы заодно. Мир магов переполнен. Контроля нет. Богам плевать на наш мир. Они не понимают, кого породили, — выплюнул он.
— Она бы никогда не встала с тобой на одну сторону. — выдохнула я с земли. — А ты и правда считаешь, что та, за которую ты мстишь, хотела бы всего этого?
— Так ты уже в курсе этой слезливой истории? — весело рассмеялся он. — Я тебя, возможно, расстрою. — Он уселся на некое подобие трона. «Жаль корону не нацепил», — зло усмехнулась про себя. — В конце концов, Навья заслужила то, что получила. Слишком добрая, слишком открытая и доверчивая. Порой, вспоминаю ее и не понимаю: как мог полюбить такое ничтожество.
Я не верила своим ушам. Ожидая увидеть обозленного мужчину, который потерял любимую девушку, я не рассчитывала, что на его месте будет бездушная, жестокая тварь. Могла ли тьма так извратить его сознание? Могли ли годы пребывания
