— Мне сказали, что вы всегда помогаете… если тот, кто просит, искренен и его просьба не таит зла… Поэтому я хотела бы попросить… — Говорить было тяжело, каждое слово как будто решало сорваться или нет, а уже потом поддавалось. — Мне много не надо… Я бы очень хотела…
Заметила, что теперь, после заявления, что мне много не надо, говорить стало проще, и, выдохнув, продолжила:
— Я бы очень хотела, чтобы с моими родителями все было хорошо. Это для меня самое важное. Чтобы у папы все ладилось в мастерской, чтобы у мамы роды прошли без осложнений, и моя сестренка родилась в срок и здоровенькой. Чтобы все они жили долго и счастливо. А еще я бы очень хотела… — замялась, потому что за себя всегда просить неудобно. — Только если это не перебор и не пойдет в ущерб уже озвученным просьбам, я бы хотела, чтобы ситуация, которая возникла возле меня, поскорее разрешилась… желательно, в благоприятную сторону. Я никому не желаю зла, но… меня это пугает. Кайл говорит такое, что… Я устала бояться. Устала оглядываться, переживать. Я хочу жить спокойно, я ведь никого не трогаю, я простой человек. Может… может, пускай Кайл влюбится, по-настоящему влюбится, и забудет меня?
— Душевная молитва, Керрая, — голос лэрда за моей спиной буквально сочился холодом, окутывая меня и заставляя обернуться, чтобы встретиться с двумя серыми льдинками. — И знаешь что?
Я обернулась и неуверенно качнула головой, потому что действительно не знала — что делать дальше, что говорить, и как быть. Мне хотелось бежать, снова бежать, но я понимала, что на этот раз лэрд меня не отпустит. Он хозяин в замке, он — маг, и, конечно, легко нашел меня, нашел бы и во второй раз, но я видела по глазам: второго раза не будет.
— Могу тебя порадовать, — на скулах лэрда заходили желваки. — Твоя молитва услышана.
— П-правда? — никогда не видела лэрда таким, и, несмотря на приглушенные эмоции, это, мягко говоря, настораживало.
— С самого твоего первого дня я говорил тебе: верь своему лэрду, — улыбка на губах мужчины была столь неожиданной, что насторожила еще сильнее. Впрочем, она быстро исчезла, и он сухо подтвердил. — Правда, Керрая. С самого первого дня я знал, что этот разговор неизбежен, и все-таки надеялся, что его не будет. Мне жаль, но дальше тянуть нельзя.
Внутри меня бушевал целый смесок эмоций, но я продолжала просто стоять и смотреть на мужчину напротив. Но видела не его. Перед глазами как пазлы замелькали видения моего первого дня в клане — как я наступила ему на хвост и упала в обморок, когда он пошел в атаку. Как впервые увидела его в человеческой сущности: он сидел в своем шалаше, скрестив ноги, и пил ароматный чай, а напротив сидел мой папа. И как потом я вошла в шалаш лэрда одна, чтобы он помог мне избавиться от воспоминаний прошлого, и он помог, мне стало легче, вот только после этих сеансов он забрал нечто важное, нечто хрупкое и непривычное для меня.
Я не понимала, зачем и откуда идет наплыв воспоминаний, но они захватили в плен, заставляя не только смотреть, но и видеть. На этот раз видеть то, что не видела раньше, что не позволили рассмотреть, что отняли. Я имела право хотя бы на это. Лэрд говорил о правде? Мне дали правду, всю, даже ту, что надежно спрятали.
Я услышала тихий шелест, как будто кто-то переворачивал книжные страницы, и вдруг поняла, что это с моих воспоминаний снимается шелуха.
Я увидела себя лежащей в темном лесу на ветках, в полубессознательном состоянии от скрутившей простуды, и как ко мне медленно подходит Кайл. Я различила его ворчание, что вечно я куда-то вляпаюсь, и так мне и надо, но вопреки своим словам он подносит к моим губам чашу с отваром, который я узнаю по запаху даже сейчас, и заставляет пить. Мне становится легче, а спустя какое-то время я вижу, что рядом со мной сидит Этан, и процедура с отваром повторяется. А потом я вижу совершенно невероятное — я вижу, как ко мне приближается лэрд, и как после процедуры с отваром, я прошу его остаться, а он… Он прячет вздох, садится рядом, подпирая спиной дерево и положив мою голову себе на колени, и не уходит практически до рассвета. С ним так надежно и так тепло…
Мелькают новые воспоминания — на этот раз я уже прошла испытание, и сплю в домике, я почти выздоровела, но оборотни, которые приходят ночью с отваром, считают иначе. Тот же состав — Кайл, Этан и лэрд, и все в тайне не только друг от друга, но и от меня.
А еще вдруг мелькает картинка, где лэрд рассказывает мне про магические цветы, а я так засматриваюсь на него самого, что почти не разбираю слов. Он раскатисто смеется над моим рассказом, как папа ухаживал за мамой, а потом замечет мое состояние, и его смех обрывается. А вместе с ним обрывается и тот нежный росток, который пытался пробиться в душе, пытался выжить. Его безжалостно вырывают с корнем.
Но вот я вижу, как росток снова пытался пробиться, надеясь, что на этот раз примут, позволят, но его окунают в холод, его вымораживают, и его корни сохнут. Ему даже не дали шанса.
— Так надо, — слышится тихий шепот, — так надо, девочка…
И я узнаю и слова, и голос: так меня называет лэрд. Только он. И только он, сильный маг и лэрд клана, мог убить мои чувства. К нему. Потому что так надо.
— Зачем? — выдавила вопрос, едва ощущения вернулись в реальность.
И по глазам поняла: он знает, что нахлынули воспоминания, знает и ему это не нравится. Я почти почувствовала прикосновение к своей голове, но какое-то шипение сверху заставило лэрда отступиться от идеи вернуть все, как было. Подняв голову, я увидела, как львиные лапы принимают форму серебристого льва, и это замок шипит, уловив намерения хозяина. Потому что замок, как и я, против.
— Не надо, — пожав плечами, я заставила себя улыбнуться лэрду. — Чувств больше нет, у вас получилось. Я просто хочу понять: зачем? Они бы сами прошли, потому что у них не было ни единого шанса. Разве мало влюбленных в вас девочек, девушек, женщин? И вряд ли вы выжигаете чувства в каждой. Скорее всего, вы о них даже не думаете, а я… Почему, лэрд? Ведь я такая же, как другие. Никто для вас. Одна из многих. Не понимаю… Почему вы не оставили мне даже воспоминаний о первой любви?
— Любви… — глухо повторил лэрд, будто пробуя незнакомое слово на вкус.
В зале померкло большинство светлячков, перестала дымить свеча, потемнели окна, как будто на них навесили толстый слой паутины.
— Нет, — процедил он, гневно сверкнув глазами, но мгновенно справился с эмоциями и просто устало выдохнул. — Ты не одна из многих, Керрая. Я ждал тебя почти двадцать лет.
Сначала я подумала, что ослышалась, а потом пришла спасительная мысль, что я сплю. Просто сплю, и мне все это снится — и замок, который принял меня, и Кайл, предвещавший, что я не выйду замуж за Йаго, и лэрд, взгляд которого выражал непривычно много эмоций, и его слова…
Они не могли быть правдой. Конечно, нет. Он ждал меня почти двадцать лет… Меня… Ждал меня… Не верю…
Так не могло быть в той реальности, к которой я привыкла. В той реальности, где рядом с ним сильная ведьма, а я так… девочка, с желаниями которой не надо считаться. Захотел стереть память — стер. Захотел сжечь мои эмоции — сжег, не спрашивая. А зачем спрашивать? Он — лэрд, он принимает решения, его слово всегда последнее и неизменно.
Но даже если я не сплю и не ослышалась, я все равно что-то напутала, потому что так не поступают с теми, кого ждут столько лет. Значит, это настойка, и все, что я услышала — побочный эффект, не более. Возможно, вскоре объявятся и другие побочные эффекты, но она позволила скрыть кольнувшее разочарование, а это главное.
Я не хотела, чтобы лэрд почувствовал его. Хватит и того, что он читал мои мысли. Мысли мне не подвластны, а чувства… Искаженные, сломленные из-за оказанного влияния, сжатые, как ненужная бумага, они только мои, и я могла уберечь их, спрятать, чтобы снова не отобрали.
— Тебе не послышалось, — голос лэрда разрушил хрупкий кокон успокоения, которым я успела себя окутать.
Сердце застучало как сумасшедшее, в горле пересохло, перед глазами заплясали мутные точки, я старалась различить хоть какие-то эмоции на лице мужчины, но он снова был сдержан, а усталость в глазах спряталась за привычной холодностью.
