одежду.
— Тебе ведь тоже не холодно?
— Нет. Это удивительно, но мне правда не холодно в декабре.
— Горячая волчья кровь, — женщина оставляет меня одну, и я принимаюсь одеваться.
Алан входит ко мне в ванную, когда я уже стояла в подарке от его матери и плела косу.
— Нет, оставь их распущенными. Так, твой аромат еще сильней развивается по ветру для меня.
Встает позади и кладет руки на мою шею, как бы разминая напрягшиеся мышцы. Кусает в ее основание ощутимо сильно, но не больно.
— Так хочется скорее впиться в тебя зубами.
— Успеешь еще, — держу волосы поднятыми вверх, предоставляя ему свободный доступ к обнаженной коже.
— Ты так восхитительна, Дара, — одной рукой по-прежнему держит мою шею, второй обхватывает меня и сжимает по очереди грудь, тяжело и возбуждающе дыша в затылок.
— Алан… — до хрипоты доводит, ничего не делая, по сути.
— Ты с ума нас сводишь. Зверь уже ободрал мои ребра изнутри, так сильно желает до тебя добраться.
— Ну так выпусти его. Можем пробежаться по ночному лесу.
— Так и будет. После этих посиделок девушки побегут в лес, а мы за вами. Правда спариться нам не удастся.
— Понимаю, — грустно отвечаю, чувствуя, что настроение медленно катится вниз.
— В чем дело? Я сейчас говорил о том, что нам нужно дождаться брачной ночи, Дара, — резко разворачивает меня к себе лицом и не дает отвести глаз.
Заглядывает в них, удерживая голову, чтобы не отвернулась и меня затягивает будто в какое-то пространство. Я сначала пытаюсь сопротивляться, потому что ничего не понимаю, но, когда голос его доходит до мозга, я расслабляюсь в его руках. Буквально секундный плен и все проходит.
— Что ты себе надумала, глупая моя девочка, — поднимает меня вверх, вынуждая обхватить его руками и ногами. — Я без тебя жизни не представляю, со зверем ты или нет.
Прихожу в себя и понимаю, что он меня сейчас будто прочел как книгу.
— Что ты сделал?
— Я пытался понять тебя, и ты бы мне в этих разногласиях не призналась ни за что. Мне пришлось, прости.
Целует, сжимая в своих руках садясь на кровать вместе со мной.
— Это ты прости, что сомневаюсь. Но я чувствую себя уязвимой по сравнению с другими девушками.
— Другими? Которые не имеют для меня никакого значения? — прикасается губами к уголку моего рта, оттягивая резинку платья вниз, оголяя грудь в тонком кружевном лифе.
— Не нужно, нам уже выходить сейчас.
Алан обводит большими пальцами ореолы сосков, наблюдая, как они становятся твердыми и сжимаются, превращаясь в маленькие жемчужины.
Гладит их поверх сеточки, покрывающей полушария груди. Достигает шеи, и пальцы чертят странные символы на плечах.
— Я чувствую, как твой пульс ускорился и продолжает расти, — пронзает меня своим вкрадчивым хриплым голосом, переходящим в шепот. — Как твое дыхание не успевает за мозгом и срывается каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, — мужские пальцы опускаются по предплечьям до самых кончиков пальцев и возвращаются обратно, перемещаясь на талию. — Я ощущаю, как кровь в твоих венах течет очень быстро, а сердце вторит моему, — Алан прижимает мои руки к нашим грудным клеткам, и я ощущаю унисон бьющейся жизни: тук-тук… — Бум-бум… бум-бум… слышишь, Дара? Ты ощущаешь это?
— Да… — с трудом нахожу силы ответить ему, не открыв глаз, отдаваясь этим ощущениям.
— Затаи дыхание или перестань дышать вовсе, я повторю за тобой тут же. Потому что без тебя все потеряет смысл.
Открываю глаза, и он словно отпечатан в моей сетчатке, в моей ДНК, как и говорила Лиана.
— Алан, — бросаюсь в его объятия и боже чувствую.
Ощущаю дрожь наших тел, боль, остроту движений и дыхания. Ощущаю нас единым целым.
— Я продолжение тебя… Я это ты… А ты это я, Дара. Запомни это.
Пришли к костру, когда уже многие были на местах. Семья Франко — семья альфы, сидела в центре, по краям от нее находились старейшины. И тут имеется в виду не дедушки, которым по девяносто лет. Этим людям было больше ста пятидесяти, так как оборотни живут дольше обычной человеческой жизни.
Дальше уже в два ряда, образуя небольшие компании, находились семьи. В итоге народа было очень прилично и насколько я знала, это далеко не все.
— Альфа, — перед нами встала темноволосая, с почти черным макияжем и черной одежде женщина. В темноте сложно сказать сколько ей лет. Полагаю по меркам волков, она была молода.
— Саша, — кивнул ей Дарен. — Ты знакома с парой моего сына? Это Дарина Дэвис.
— Не имела чести, видимо, Алан ее очень хорошо и надежно прячет от нас. Здравствуй, — ее голос был тягучим, но слова слетали с губ очень быстро.
— Добрый вечер.
Ведьма протянула руку, что было непривычно для девушки. Но не могла же я не ответить ей.
— Саша, не нужно. Я тоже прекрасно читаю мысли, прибереги свои проверки, — тут же вступился Алан, забирая на весу мою кисть, положив на свои колени ее, и все рассмеялись.
— Надо же. Какой ты стал скрытный и недоступный.
— Он постоянно начеку. Присаживайся, — ответил вожак, и она почтенно села на ступень чуть ниже нашей.
Я заметила, что некоторые усаживались на толстые пледы. Волчата гудели и выли тонкими голосами, забавляясь и дурачась. Но как только Дарен, встал с Лианой на ноги, клан и, кажется, лес замерли и замолчали, создавая идеальную тишину.
Сумерки спустились так быстро, что костер стал видеться еще ярче, имея очертания языков пламени.
Дарен, поздоровался со всеми, и народ тут же склонил свои головы с громким «Альфа».
Это поражало и восхищало меня. Царило полное уважение и преклонность перед тем, кто был для этих людей самым важным в жизни. Когда Дарен начал свою речь после приветствия, даже малыши, затаившись, слушали его.
После его вступления все немного разбавилось, и слово взяли старейшины.
Я не представляла, что будет происходить на этом вечернем собрании, и боялась почувствовать себя здесь лишней, но, как оказалось, это были просто посиделки.
Встреча тех, кто территориально не может видеться каждый день. Общение на разные темы. Воспоминания о прошлом и попытки разглядеть будущее.
Так или иначе, это была настоящая, большая семья. Мне казалось, я видела соединительную нить между всеми ними. И это было прекрасно. Она начиналась и заканчивалась на вожаке клана, что говорило о серьезности и важности того, что все это правда. Все это не миф и не легенда.
— Нравится? — шепнул свой вопрос на ухо Алан.
— Это поразительно. Вы все одно целое, — завороженная моментом призналась
