эти два часа у тебя в голове даже не мелькнула мысль навестить меня? Ты бросил меня там одну!
– Мне требовалось время, – спокойно объяснил он. – Проветрить голову.
– И как твоя голова?
Он выдержал мой взгляд.
– Изменяет мне, когда ты рядом.
Я вдохнула.
– Я давила на тебя? – Я задала этот вопрос лишь затем, чтобы Бенедикт возразил. Но слова оставили горькое послевкусие: все не так однозначно, как полагал Бенедикт.
Он поморщился.
– Совсем нет. Это я виноват.
Я тяжело сглотнула. Мое тело пылало. Вспомнив нашу близость, я снова вспыхнула.
– В таком случае я не вижу проблем, – выпалила я.
Бенедикт печально вздохнул.
– Я утратил способность мыслить ясно – вот в чем проблема. И мне надо подумать об этом. Вчера я уже пытался объясниться.
– Ты слишком все усложняешь, – сказала я.
Удрученно покачав головой, он подошел ближе.
– Как ты не поймешь? На протяжении двадцати лет я возводил крепкие стены. Поклялся себе не притрагиваться ни к одной из кровавых невест, не злоупотреблять их доверием, как делали некоторые мои предки. Девушки давали мне свою кровь – и ничего более. Я не прикасался к ним. С большинством даже не говорил. А потом в замок явилась ты и сожгла все: мои принципы, правила, меня. Проклятье, я не представляю, что делать с этим.
– Думаешь, я знаю? – спросила я. Вдруг страх, терзавший меня, и скопившееся напряжение выплеснулись наружу. – Я ожидала этого не больше тебя. Но все это время ты был таким нежным, внимательным – проклятье! Только из-за тебя мне хочется большего!
– Ничего подобного не входило в мои намерения.
– Впечатление складывается иное!
Я развернулась, чтобы уйти, но Бенедикт, преодолев оставшееся между нами расстояние, удержал меня за плечо.
– Ты говорила, что не спешишь, – напомнил он. Я встретила его взгляд: гнев и отчаяние отражались в его глазах, а лицо казалось измученным.
– Говорила. Но ты бросил меня одну, ушел, ни слова не сказав, будто попользовался и бросил! И даже не поцеловал. Словно для тебя случившееся не имеет никакого значения!
– Дьявол, я не знал, что мне делать! – Бенедикт потянулся, чтобы убрать упавшую мне на лицо прядь, но, не коснувшись щеки и кончиками пальцев, поспешно отдернул руку и сделал шаг назад. – И, признаться, я до сих пор не представляю, как вести себя.
Я тяжело вздохнула. Его слова причинили мне боль. Я вспомнила прикосновение его губ на шее. Хотела бы я ощутить их на вкус. Сколько бы наслаждения ни доставил мне Бенедикт, лаская между ног, я жаждала иной близости – той, что была еще более запретной, чем физическая.
– Возможно, тебе на секунду стоит забыть, что ты король, и не думать как правитель, – тихо проговорила я, а он хмыкнул.
– А как, по-твоему, я должен думать?
– Вспомни про человека, которого прячешь где-то глубоко, – сказала я.
Но задача казалась для него непосильной, я ясно это видела. Вероятно, он не знал, как разделить двух людей – себя и короля Англии. Или вообще не видел различия.
В полном молчании я ждала, как Бенедикт поступит. Конечно, я могла бы сделать шаг навстречу. Разрешить повисшее неловкое напряжение, превратить его в нечто прекрасное. Но в конце концов уверена, мы вернулись бы в ту же точку. Теперь только от Бенедикта зависело, что будет дальше.
– У тебя, наверное, ноги замерзли, – угрюмо заметил он, сменив тему.
– Точно. Вот что бывает, если отапливать комнаты как склеп, – пожаловалась я.
Он улыбнулся, окинул меня взглядом, затем посмотрел куда-то позади меня – на дверь спальни.
– В постели у меня тепло, – пробормотал он. – Вдруг ты не хочешь спать одна. Закончить с бумагами я могу и в спальне.
Я даже не думала, что под «спать» подразумевалось что-то иное. Я приняла его предложение перемирия. Правда, расслабиться у меня вряд ли получится: стоило подумать о его постели, как все тело охватывал трепет.
– Хорошо, – согласилась я.
– Чувствуй себя как дома, – пробормотал он и вернулся в кабинет.
Я прошла в королевскую спальню. Здесь я уже бывала: проходила через эту комнату, чтобы воспользоваться ванной, когда работала в кабинете по утрам. Но сегодня я прошла к его кровати и залезла под темное одеяло. С трепетом я завернулась в него и окунулась в аромат лесного костра – запах Бенедикта. Он был всюду: в одеяле, подушках, простынях. Запах хвои и огня кружил мне голову.
Закрыв глаза, я зарылась в мягкое одеяло. Тяжелый древесный аромат приносил чувство защищенности и в то же время будоражил – не самое удачное сочетание. Вдобавок с возбуждением я едва справлялась.
Я тяжело вздохнула, стыдясь этого чувства. Но мне следовало радоваться, что телом я и правда жаждала Бенедикта. Имитируя возбуждение, легко ошибиться. А я уже зашла слишком далеко.
Все карты оказались раскрыты. Мне не нравилось, что придется ждать решения Бенедикта, но особенно я не переживала. Совсем немного – и его стены рухнут. Рано или поздно он захочет продвинуться дальше, я не сомневалась. Скорее бы этот день настал – какое же наслаждение он принесет мне.
В спальню прошел Бенедикт. Он прикрыл дверь и тихо поставил ноутбук на столик перед окном. Погасив верхний свет, он зажег стоявший в углу торшер, а потом подбросил дров в камин, и они запылали, приятно потрескивая. Удовлетворившись результатом, Бенедикт выпрямился и наткнулся на мой вопросительный взгляд.
– Кто захочет спать в склепе, – сказал он, и я невольно улыбнулась.
– Спасибо, – прошептала я.
Я молча наблюдала, как король присел за стол и открыл ноутбук. Рукой он поддерживал голову, запустив пальцы в волосы, и, нахмурившись, что-то читал.
А он действительно красив. Тусклый свет торшера создавал золотистые блики в его волосах. Свет от огня в камине мерцал у него на лице, рисовал мягкие контуры на его твердом торсе. Временами Бенедикт посматривал на меня. И с каждым его взглядом я таяла все больше.
Я не могла перестать любоваться им. Но теплый ароматный воздух наполнил комнату, и мои веки отяжелели. Вечерние волнения вымотали меня. Королевская кровать оказалась на удивление мягкой, одеяло – уютным, и он рядом… Все умиротворяло. Не успев закончить мысль, я задремала.
* * *
Тихий скрежет ножек стула по полу вырвал меня из сна, но усталость брала свое, и я не стала открывать глаза. В полудреме я нежилась в теплой постели, улавливая треск дров в камине и едва слышные шаги, приближавшиеся ко мне.
Я почувствовала на виске легкое касание. Даже с закрытыми глазами я знала: Бенедикт убрал прядь волос с моего лица –
