Закончив свою речь, я уставилась на короля, выискивая на его лице хоть какой-то ответный отклик.
— Это все? — сухо спросил он, нахмурившись еще сильнее, хотя мне казалось, что сделать более грозное выражение лица просто невозможно.
— Пообещайте, что не накажете Алистера!
— Ты не можешь у меня ничего просить.
— Вы ведь король? — настойчиво спросила я и, не дождавшись никакой реакции, быстро продолжила: — Любой может обратиться с просьбой к королю! И если он достаточно мудр, чтобы прислушаться к доводам
— Я правитель лесных эльфов, — резко перебил меня Элрик, — ты не имеешь отношения к моим подданным. Тебе здесь не место! А теперь прочь с моей дороги!
Резко стряхнув мою руку, Элрик своим скользящим шагом двинулся дальше по галерее.
— Я знаю, почему вы ненавидите смертных, — твердо сказала я ему вслед. — И то, что произошло сотни лет назад, здесь ни при чем.
Король остановился и резко развернулся. Серебряный плащ обвился вокруг его длинных мускулистых ног. Медленно, словно крадучись, он подошел ко мне и приподнял указательным пальцем мой подбородок. Меня обдало запахом мяты, как тогда, в комнате, когда я притворялась спящей. Будь я посообразительней, наверное, испугалась бы свирепого вида Элрика, но в голове засела лишь одна мысль: я должна помочь Алистеру избежать наказания, ведь он был так добр ко мне. А со смерти родителей я не встречала никого по-настоящему доброго. Поэтому я бесстрашно заглянула в холодные глаза Элрика. Хорошо, скажу откровенно, на самом деле я отчаянно трусила, вот только показывать свой страх надменному владыке эльфов не собиралась.
— Поведай же мне, смертная, может, тебе известно больше.
Тон короля не оставлял сомнений в том, что никакие мои слова не пробьют его ледяное упрямство, но я соскребла остатки своей храбрости и тихо ответила:
— Вы ненавидите нас за то, что мы смертны. Наши жизни коротки, и мы это понимаем, поэтому и проживаем их так, словно у нас есть только сегодня. А ваши жизни долги, но пусты.
— Надо же, какая мудрость. За пятьсот сорок девять лет своей жизни я ни разу не слышал ничего подобного, — насмешливо ответил Элрик, скользя по моему лицу брезгливым взглядом. — Может, еще расскажешь мне о том, что все мы должны жить в мире и с пониманием относиться к недостаткам друг друга?
Черт, это была вторая часть моей «мудрой» речи. Легко ему быть умным. За пятьсот сорок девять лет ума может набраться любая бестолочь! Я мучительно подыскивала достойный ответ, заранее понимая, что в этом споре потерпела поражение. Тут нечто странное за спиной короля привлекло мой взгляд. Если можно так назвать неизвестную личность в темном плаще с капюшоном, что целилась в короля из арбалета. Гибкая фигура застыла на ветке дерева, что росло в углу галереи. Я бы ничего и не заметила, если бы лунный свет не посеребрил наконечник стрелы.
— Берегись! — не раздумывая, я резко схватила не ожидавшего такого обращения короля за грудки и повалила на хрустальный пол, оказавшись сверху, как раз перед тем, как сорвавшаяся с арбалета короткая стрела прошила мое плечо. Я видела, как вытекающая из раны кровь пачкает серебряную тунику короля.
Сквозь приступы боли, сопровождаемые огромным желанием разреветься, я услышала короткие приказы, выкрикиваемые Элриком, и топот стражи.
— Не надо меня спасать, — я попыталась отстраниться от подхватившего меня на руки короля, но резкая боль, пронзившая плечо, заставила меня тихонько заскулить.
— Лежи тихо!
Я закусила губу, хотя больше всего хотелось забиться в угол и от души поплакать, жалея себя. Везет же мне в последнее время, ничего не скажешь!
Пока я пыталась отогнать боль пессимистичными мыслями, король куда-то нес меня. Но вот ударом плеча он открыл легкую, украшенную затейливыми завитушками дверь, и мы оказались в просторном кабинете, заставленный столами и шкафами с разноцветными эликсирами. По стенам были развешаны пучки ароматных трав.
Алистер, листавший какие-то древние справочники, оторвался от своего занятия, когда мы появились в комнате, и бросился ко мне.
— Великие духи леса! Что случилось, Элрик? Ты решил убить невинную девочку?
Около одной из стен обнаружилась кушетка с белоснежными простынями, на которую король меня и опустил.
— За кого ты меня принимаешь? — фыркнул король. — Помоги ей. На меня было совершено покушение. Она закрыла меня.
— Что? Покушение? — Поток вопросов не мешал Алистеру заниматься моей раной. Он быстро разорвал платье от плеча до талии.
— Пусть он уйдет, — прошептала я, кусая от боли губу. Не хватало еще оголяться перед королем.
Элрик, однако, обладал отменным слухом. Он фыркнул и, бросив: «Зайду позже», — вышел.
— Вивиан, бедная девочка, только мы тебя вылечили и вот опять, — покачал головой Алистер.
— Все так плохо? — спросила я, взвизгнув, когда Алистер коснулся стрелы. Вообще-то выглядело все довольно жутко: кровь тонкой струйкой бежала из раны, заливая сорочку и белоснежную простынь. — Я умираю? Мне кажется, что я умираю, Алистер! Посмотри, сколько крови! Как много ее вытекло! Это ведь плохой знак? Ты молчишь, и вид у тебя такой, с каким человеку обычно говорят, что шансов нет! Если я умираю, то хочу попросить прощения за свое поведение. Я вовсе не хотела, чтобы тебе влетело от короля за то, что ты мне помогаешь. Все, теперь я могу умереть со спокойной совестью.
— Для умирающей ты очень разговорчива. Наконечник стрелы застрял. Мне придется сделать надрез, чтобы достать его. К тому же древко плохо обтесано, как бы мелкие щепки не остались в ране. Нужно молиться лесным духам, чтобы стрела не была отравлена.
— А без молитв это никак нельзя проверить? — простонала я.
Алистер в это время смешивал какие-то травы и эликсиры. Добавив все в высокий бокал и, понюхав его, довольно улыбнулся. Поднеся к моим губам пахнущий цветами напиток, он коротко велел:
— Выпей.
— Что это?
— Сильное обезболивающее. Оно прогонит боль, ты ничего не почувствуешь.
Трясущейся рукой я схватила кубок и опрокинула содержимое в себя. Чуть слышное бормотание Алистера не добавляло оптимизма:
— Надеюсь, рука будет функционировать.
Спустя час, в течение которого я донимала Алистера вопросами о том, не потеряю ли руку, и мысленно ругала себя за некстати проснувшийся героизм, в комнату ворвался Элрик, стремительный, словно вихрь. Он был бледен и, кажется, взбешен. В руках король держал какие-то ветки. Испачканную тунику он успел сменить на темно-графитовую с белой вышивкой.
Я в этот момент допытывалась у Алистера, все ли щепки ему удалось достать из раны, потому что умирать от заражения мне совершенно не хочется, и абсолютно ли он уверен в том, что наконечник не был отравлен. Пальцами здоровой руки я поглаживала забинтованную руку.
— Ты извлек стрелу? — резко спросил Элрик. — Покажи.
Алистер протянул наконечник и остатки древка королю. Тот поднес обломки к глазам и несколько секунд изучал их.
— Эту стрелу выковали в людской кузнице. Только они делают такое грубое оружие.
— Оружие ведь предназначено для убийства, никогда не понимала, зачем его украшать, — неизвестно зачем встряла я, глубже закутываясь в плащ, который набросил мне на плечи Алистер.
Король уставился на меня своими непроницаемыми стальными глазами:
— Ты имеешь к этому отношение?
— Что за намеки? — возмущенно спросила я.
— Когда ты успела договориться с убийцей? Чей приказ выполняешь? Решила переметнуться на сторону эльфов, когда почуяла, что мы можем заплатить больше? Алистер, теперь ты видишь, что происходит, когда в Лоссэ Таурэ оказываются смертные! Наша жизнь превращается в хаос!
— Я тебе жизнь спасла! А ты обвиняешь меня в сговоре с убийцей? Вот она, эльфийская благодарность! — раздраженно выпалила я, не заметив, как легко перешла с королем на «ты».
— Мой король, в девочке нет зла, — вступился за меня лекарь.
— Спасибо, Алистер, — поблагодарила я, чувствуя, как внутри нарастает раздражение.
