— Ты едешь с Адой? Почему?
— Есть там дела.
— Какие дела? Почему они связаны с Адой?
Макс рассмеялся, потер рукой под подбородком.
— Я не пойму, ты переживаешь за меня или за Аду.
— За вас обоих, — сказала она. Она покачала головой и опустила кофе. — И я не… я просто удивлена. Я не думала, что там что — то для тебя есть.
— Тут для меня ничего нет, Перри. Есть ты и Декс, но вы точно не хотите, чтобы я торчал тут вечно. В Портлэнде у меня есть Джейкоб. Этого хватит, чтобы я встал на ноги.
— Думаешь, Джейкоб может дать тебе работу?
Он забавно улыбнулся ей.
— Ты не думала, откуда у меня были деньги, если я только приглядывал за Дексом и тобой? Перри, я умею выживать. Я жил долго, порой был стражем, как для Декса или Розы, порой просто смертным. Но обо мне всегда заботились. Не переживай.
Я скрестила руки на груди.
— Так Джейкоб дает тебе деньги? Где он их берет?
Максимус пожал плечами.
— Даже не знаю.
— Боже. Он торгует наркотиками, — буркнула я.
— Он не торгует наркотиками, — сказал Макс. А потом задумался. — Ладно, может, было такое в семидесятых, но это были дни рок — н–ролла.
— Отмывание денег, — сказала Перри.
Максимус рассмеялся.
— Нет. Ничего незаконного. Просто бессмертие позволяет сделать хорошие инвестиции и оставить. Джейкоб мне поможет. Он должен мне за то, что довел меня сюда, особенно, когда я сделал с ним так в Праге.
— Так ты будешь лениться, — отметила Перри.
— Я так не говорил. Может, я открою бар на пляже в Мексике. Буду продавать маргариты под тропическим солнцем.
— И легко обгоришь, — отметила я.
— Не знаю, — Перри пыталась не улыбаться. — Он был в вечном огне, но выглядит неплохо.
— Очень смешно, — сухо сказал он.
— О, — сказала я Перри. — Тебе нужно знать, что он считает, что шутки про ад и возвращение из него устарели.
Она рассмеялась.
— Уже? Прошло меньше суток.
— Прошло достаточно долго, — сказал он. — Теперь скажи, чего вы с твоим мужем хотите на завтрак, пока я не сделал то, что вы ненавидите.
Перри всплеснула руками, сдаваясь.
— Бекон и омлет. Дексу тоже, ведь он ест все.
— Хорошо. Идите в кровать, я позову, когда будет готово, — сказал он, подходя к плите.
Перри приподняла брови.
— Ого. Я не могу убедить тебя остаться дольше? — она посмотрела на меня и сказала в моей голове:
«Ты не против забрать его в Портлэнд?».
Я нахмурилась.
«А с чего мне быть против?».
Перри разглядывала мгновение спину Макса. Он замер и оглянулся на нас.
— Кстати, леди, я слышу ваши мысли, — я покраснела, стыдясь. — И, чтобы ты знала, Перри, я хочу быть идеальным джентльменом. Я всегда такой.
Перри открыла рот, чтобы исправить его, и он быстро добавил:
— Кроме некоторых случаев.
Но я знала, что Перри не переживала, что Макс был жутким или странным. У нас двоих всегда были легкие отношения, и даже если он вел себя неприлично, что не было в его натуре, я могла быстро поставить его на место.
Она переживала, потому что мы не знали, что с ним случилось в аду, и остались ли эффекты от этого. Изменило ли это его как — то. И был ли он на самом деле один. Такое нельзя было пройти и вернуться прежним.
Но со временем мы должны были узнать, сколько ущерба было нанесено.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
«Я выжил. Я говорю, дышу. Я незавершенный. Я живой — ура!».
— The Vampyre of Time and Memory, Queens of the Stone Age
— Залезай, лузер.
Я указала на свой мини — купер, припаркованный на улице у квартиры Перри и Декса, холодный зимний ветер трепал волосы вокруг моего лица.
Макс посмотрел на машину, гадая, наверное, как он уместит свое огромное тело в мою маленькую машину. Края его черного шарфа подпрыгивали от ветра, и он плотнее укутался в куртку. Последние несколько дней он медленно привыкал к новому/старому миру, и оказалось, что парень легко замерзал. Температура в аду точно была безумной, хотя он ни с кем не обсуждал это место.
И тут было холодно. Влажный холод, который Тихоокеанский северо — запад любил выпускать в это время года, проникал в кости. У Макса не было его волшебных денег Джейкоба (так я их звала) пока что, и мы с Перри повели Макса за зимней одеждой, Перри все оплачивала. Его куртка была угольно — черной, длиной по колено, довольно элегантное, лучше его обычного стиля с фланелевыми рубашками и джинсами. Часть меня надеялась, что, когда мы вернемся в Портлэнд, и он получит деньги, я смогу сходить с ним в магазины и изменить ему имидж.
— Лузер? — спросил Макс, глядя на меня, хмурясь, словно я оскорбила его.
Я закатила глаза.
— Ты не смотрел «Дрянных девчонок»? Нужно это исправить. Полезай в машину, великан.
— Не уверен, что я вмещусь, — сказал он, открыв дверь.
Моя машина выглядела маленькой снаружи, но внутри была удивительно просторной. Я села за руль и пристегнулась, завела двигатель, чтобы прогреть салон для рыжего великана. Я смотрела, а он отодвинул сидение и прижал ладонь к потолку.
— Похоже, я влезу, — отметил он и посмотрел на свои колени, прижатые к бардачку. — С трудом.
— Пристегнись, — сказала я, и кавер Карен О на «Immigrant Song» от «Led Zeppelin» загремел в колонках. Я вылетела с парковки, машина скользила по ледяной дороги, не сразу нашла сцепление.
Глаза Макса расширились, а я рассмеялась, устремилась по дороге под монорельсом, направляясь дальше в центр, чтобы потом съехать на шоссе I–5.
— Пытаешься испортить свою работу, Блонди? — спросил он. — То есть, убить меня?
— Прости, — сказала я. — Я знаю, что гоню. Сложно не делать это в этой штуке.
Он посмотрел в окно, кривясь, когда я чуть не сбила велосипедиста.
— Дело не только в скорости, а ты будто играешь в «Mario Kart» в реальной жизни. Ты точно всегда выбирала Варио.
— Вообще — то, Принцесса Сволочь. Да, она была не такой быстрой, но была милой.
Макс рассмеялся.
— Принцесса Сволочь? Что тебе сделала Пич?
Я улыбнулась ему, мы выехали на шоссе.
— Это комплимент. Должна сказать, я удивлена, что ты играл в «Mario Kart», но не смотрел «Дрянных девчонок».
— Потому что я — загадка, — отметил он, сделал громче крики Карен О. — Я не слышал этот кавер. Довольно круто. Не так хорошо, как оригинал, конечно. Хотя как — то раз, когда я их видел, Бонэм делал индастриал — соло на барабанах посреди песни.
— Погоди. Когда ты их видел? Ты видел «Led Zeppelin»? И не раз?
— Милая, я не рассказывал тебе, как я был фотожурналистом в семидесятых? Я был в туре с «Zeppelin». Если я верну свои вещи, у меня в альбомах миллион фотографий.
Я потрясенно раскрыла рот. Ого. Я толком не думала о Максе и его прошлом. Хотя теперь мне хотелось, чтобы он вернул свои вещи.
— Погоди, какие вещи? У тебя где — то вещи? В Портлэнде?
Он помрачнел и выглянул в окно.
— Новый Орлеан.
Он больше ничего не сказал, и это точно означало, что он не хотел говорить об этом, но нас ждало еще четыре часа пути, и я хотела за это время выдавить из него всю информацию, пока мы не остановимся перед моим домом, и он уйдет к соседям.
— Ты говорил с Розой? Сообщил, что ты жив? — спросила я.
Он тряхнул головой.
— Нет.
— Нет?! Макс, ты должен ей сказать. Ты жил с ней в Новом Орлеане, да?
Он потер губы и взглянул на меня.
— Все не так просто. Тогда было непросто, а теперь точно не будет просто.
Я задумалась.
— Ладно, может, твое появление в ее жизни три года спустя придется объяснить, но она будет рада, что ты жив.
— Перри писала Розе, — он тяжко вздохнул. — Роза не ответила. И я решил попробовать. Ее номер изменился, потому Перри не получила ответа. Я пошел на Фейсбук. Она не удалила меня из друзей… я обиделся бы, если бы она удалила, — он не закончил, и я поняла, что счастливого конца не будет.
