И точно! Вспомнила, что накануне этого сумасшествия под названием «перемещение» ко мне в гости приехала бабушка. И что же получалось? Я теперь была здесь, и не понятно где, а бабуля в моей квартире?! От нахлынувших воспоминаний сделалось тоскливо, но не смогла от них отказаться. Взяла и полностью погрузилась в былое.
Глава 2
Возникшее напряжение между собой и Сергеем почувствовала два дня назад. Возможно, все случилось еще раньше. Но я тогда еще ни о чем не догадывалась и ничего не ощущала. Поэтому жила и радовалась каждому мгновению, что мы с ним были рядом. А в тот день начали распределять роли в новом спектакле. Волновалась вся труппа, и мы с Сергеем, конечно, тоже. Он вел себя много сдержаннее, а я все трещала и трещала и не могла остановиться ни вечером накануне, ни в то утро. Это у меня всегда так было, как волнение достигало предела, так меня зашкаливало на болтовне. Мой жених об этом знал. Он эту мою особенность принимал. Иногда, глядя на меня в такие моменты, только улыбался, но бывало, что принимался надо мной подшучивать. Другой его реакции ранее мне замечать не приходилось. А прожили мы с ним, все же, два года вместе. Согласитесь, что срок немалый. Я даже считала, что успели привыкнуть друг к другу. Как в народе говорят, смогли уже притереться.
А тут он начал много хмуриться, на меня посматривать как-то косо и без одобрения. Я это подметила и постаралась язычок свой прикусить. Не хотелось мне с ним ссор или даже просто, не желала специально его изводить. Вот и напряглась, чтобы вести себя сдержаннее. И все у нас, вроде бы, нормализовалось. Продолжили мирно сосуществовать в моей квартире. А именно, в выходной решили никуда не выходить из дома. И было это в основном из-за плохой погоды. С утра шел противный мелкий дождь, поэтому обычную прогулку по ботаническому саду заменили чтением любимых книг. Сергей расположился на диване, вытянувшись во весь свой рост, а я свернулась комочком в широком кресле рядом. Между нами стоял торшер и светил нам обоим. А включить его пришлось, так как в квартире сделалось темновато: и тучи были тому виной, и густая растительность, добравшаяся до нашего второго этажа.
— Все. Я проголодался. — Захлопнул мой любимый громко книгу.
Мой пес его фразу понял по-своему. Отти, а полное его имя было «Отелло», спрыгнул со второго кресла, которое всегда считалось его личным достоянием, и закрутился по комнате, предвкушая скорое угощение.
— Угу! — Ответила я, заинтересованно глядя в свою книгу, в ускоренном темпе дочитала несколько последних строк и перевернула страницу. — Эх! На самом интересном месте ты меня прервал!
— И что? Обедать станем в ужин? Взгляни на часы. Уже три часа дня.
Отелло к нему присоединился. В смысле, тоже подал голос. Пес тихо гавкнул и запрыгал в направлении кухни.
— Ладно. Иду, иду. — Спустила ноги на пол и стала нащупывать свои домашние тапки. — Я быстро сейчас все организую. Обед на самом деле готов. Только и надо, что его разогреть.
— Гав! — Собака, по всей видимости, решила меня, все же, поторопить.
— А ты ни на что особенно не рассчитывай. — Обратилась я к нему. — У тебя уже двухразовое питание. Если станешь и дальше глотать все подряд, за одну минуту и попрошайничать каждый раз, как видишь еду, то станешь толстым и придется звать тебя Пончиком. Что?! Нравится тебе такое имя? Нет? Смотри, Сереж, как он умильно вертит головой. Не нравится ему имя Пончик.
— Его не перевоспитать. — Бросил мне эту фразу и направился курить на балкон жених, забрав пачку сигарет с журнального стола. — Все равно через пару месяцев или чуть больше наест себе жирные бока. Все потому, что обжорство у него в крови. Пошел вон! Не крутись под ногами! Зачем ты его вообще завела? В пасть тащит все, что плохо лежит. Неделю назад сгрыз мои шнурки от черных ботинок. А мне они понадобились позарез. Вот была свистопляска! Да ты помнишь, Кать.
— Как было не взять его в дом? У подруги открылась аллергия на его шерсть.
— Врет, я в этом уверен. Просто пес без тормозов, вот и избавилась от него, рассказав тебе сказку.
— Не выдумывай.
— Нет, будь я в то время дома, а не в Питере у родителей, не разрешил бы тебе притащить в дом это ушастое чудовище. Да о чем я говорю?! Ты сама вспомни, сколько пар твоей и моей обуви он испортил. А еще взял моду спать в нашей постели. И не где-нибудь, а прямо между нами. Скотина безрогая! Да еще норовит голову положить на мою подушку. Вот, посмотри! — Развернулся от порога балкона. — Видишь эту царапину? Я тебе сказал, что нечаянно порезался, когда брился. А на самом деле этот рыжий гад меня цапнул, стоило мне пошевелиться ночью и протянуть к тебе руку.
— Что ты разошелся, в самом деле? Что было, то прошло.
— Да. Еще скажи, что, кто старое помянет…
— Смотри, Отелло все понял. Он смекнул, что ты им не доволен.
— Это мягко сказано!
— Чего ты добиваешься? Пес уже забился под диван и нос не высовывает оттуда. — Сказала и пошла на кухню разогревать обед.
Поставив на плиту кастрюли, я задержалась у окна. Из него мне было видно, что творилось на балконе. Сергей стоял там, повернувшись ко мне в пол оборота. Он курил и хмурился. Мне стало интересно отчего. Наш разговор про Отти так повлиял на его настроение, которое всего несколько минут назад было вполне нормальным, или вспомнил, что завтра начнется обсуждение претендентов на главные роли? А как сама вспомнила про завтрашний день, так и завелась не на шутку.
— Вот черт! — Из рук чуть не выронила сковороду с подогретым гарниром. — Спокойнее, только спокойнее. Не хочешь же ты, чтобы тебя снова понесло в словесном потоке, дорогая? — Строго сказала сама себе.
Проковырялась еще некоторое время, накрывая на стол, потом позвала Сергея. Он пришел, тяжело опустился на табурет и принялся полоскать ложку в тарелке с супом.
— Что? Не вкусно? — Удивилась я. — А вчера тебе, вроде бы, нравилось.
— Да нет, просто аппетит куда-то делся. О, черт! — Тут он подпрыгнул на месте и вскинул выше над столом левую руку. — Ты смотри! Этот гад схватил у меня под столом хлеб из пальцев. Ну, все жрет, урод! Так, если зазеваться и оставить руку, то он и ее сможет цапнуть.
— Не преувеличивай! Отелло! Нельзя! Плохо, мальчик! Очень плохо себя ведешь.
Пес только сверкнул на меня своими глазками-бусинками и, рыча себе под нос, потащил добычу под любимый диван.
— Совершенно невоспитанное животное! — Сергей в сердцах швырнул ложку на стол и стал подниматься.
— Ты куда? А второе? — Попыталась его уговорить продолжить обедать.
— Расхотелось мне есть. Совершенно.
— А почему одеваешь ветровку? — Я в недоумении высунулась из дверей кухни и принялась наблюдать своего милого в прихожей.
— Пойду, прогуляюсь. — Бросил он мне, не глядя.
— Погоди! Давай вместе сходим. И Отти вывести не помешает.
— Нет уж! Оставь меня в покое со своим Отти!
Сергей ушел из квартиры, хлопнув дверью, оставив меня в недоумении. На кого он больше сердился? На меня или на собаку? Или на нас обоих? Или мы вообще были ни при чем, а он просто был сильно взволнован из-за завтрашнего трудного дня? Я решила выбрать для объяснения его поведения последнее. Именно надежда на главную роль в предстоящем спектакле, должно быть, так растревожила моего возлюбленного. Остановилась на этом.
Но с моих губ уже сорвались два волшебных слова. Отти и вывести. Пес их знал очень хорошо. Оттого и нарисовался в коридоре на коврике перед входной дверью. Сел там и стал вертеть головой, то ко мне, то к вешалке, где болтался его поводок. А еще принялся тихонько потявкивать.
— Гав. Гав.
— Что? Гулять хочешь? — На этот мой вопрос он вскочил и стал, подпрыгивая довольно высоко, пытаться достать зубами до ручки на двери. — Сейчас. Дай мне одеться. Не видишь, на улице дождь?
Когда я с собакой прохаживалась по сырым и мрачным улицам, все пыталась разыскать Сергея. Но его нигде не было видно. Поэтому, сделав круг по бульвару, направилась домой. Может, подумала, он уже вернулся? Но квартира была пуста. В окнах не горел свет, на вешалке не оказалось мужской ветровки. Решила дожидаться любимого за чтением все той же книги. Зажгла торшер, забралась с ногами в кресло и раскрыла ее страницы.
