Алан был не так острожен и слаб; он действительно был словно отлит из металла, несгибаемый, сильный, быстрый. Он стремительно пересек фойе с Мэлани на руках, его шаги были четкими, уверенными, ноги в щегольских остроносых ботинках ступали быстро, так, что щелчки его каблуков звонко отдавались от блестящего пола. В сопровождении охраны вошел в лифт. Зеркальные дверцы закрылись, и Мэл почувствовала, как мягкая тяжесть на мгновение вжала ее в руки Алана. Лифт понес их туда, наверх, в странную новую жизнь.
«Не часто меня на руках носят миллионеры, — подумала с усмешкой Мэлани. — Сильные, красивые, самоуверенные миллионеры…»
Она усмехнулась, но усмешка получилась похожей на стон, и Алан внезапно клонился к дремлющей на его плече Мэл ниже, словно прислушиваясь к ней, словно беспокоясь о ней.
«Как это мило, — все с той же усмешкой думала она. — Такая забота о своей новой игрушке… интересно, почему я? Желающих потрахаться с ним наверняка половина города. Горяча, как он сказал? Держу пари, есть и погорячее…»
Меж тем лифт мягко замедлился, нежным звонком оповестил о прибытии. Алан так же стремительно вышел из него, будто опасаясь, что за ним погоня. В голову Мэл пришла мысль, что Алан очень спешит, спешит провести тот странный ритуал, о котором говорил, и все его слова о том, что он может подождать еще двадцать лет — всего лишь блеф. Ложь.
Он и в самом деле спешил; в несколько стремительных шагов он достиг дверей своих апартаментов, и огромный охранник едва успел отпрыгнуть с его пути, распахнув перед ним двери. В номер Алан вошел один, оставив всю охрану за дверями, но шаги его не стали медленней. Обессилевшая Мэл видела, что он несет ее сквозь все апартаменты, мимо роскошной мебели, обтянутых кожей диванов, вместо того, чтобы уложить ее и освободить себя от ноши.
Нет; конечной точкой его пути был выход на балкон, и Мэл едва не захлебнулась ветром, налетевшим на нее.
— Тебе лучше?
Это были первые слова, произнесенные Аланом за время его странного пути. Мэл, вдыхая холодный поток воздуха, несколько раз мигнула, чувствуя, как жизнь и силы возвращаются к ней.
— Пожалуй, да, — прошептала она. Щеки ее зарозовели от свежего воздуха, она глянула в лицо Алана и увидела на нем невероятное облегчение и одновременно нетерпение. Что-то он снова задумал… Но как следует поразмыслить над этой догадкой он ей не позволил.
— Ты готова? — снова произнес он, чуть подкинув ее на руках, будто устраивая поудобнее.
— К чему? — удивилась Мэлани.
— К еще одному небольшому путешествию, — ответил он просто, и, шагнув к балконному ограждению, просто швырнул ее с балкона вниз.
Глава 4
Что чувствует человек, падая в пропасть? Летя вниз с бешеной скоростью? Вопя во всю глотку и размахивая руками в бесплотной попытке зацепиться за что—то и спастись.
Что он уже мертв.
Адреналин жжет, растворяет тело, разбивает, растаскивает его на клетки, на атомы, и кажется что земли коснется только мертвая кровавая пыль.
А сверху, закрывая небо и солнце, так же стремительно спускается темная огромная тень, застилающая все, гасящая глаза…
Когда огромные когтистые лапы ухватили Мэл, и падение прекратилось, она вцепилась в них с той же силой, с какой они удерживали ее. Мэлани все еще кричала; ветер рвал ее светлые волосы, трепал порванную одежду. Под ее руками была твердая серая чешуя, похожая на крапчатый гранит, острые стальные когти были сомкнуты на ее теле, надежно удерживая. А где—то высоко, выше огромного тела, закрывая дневной свет, мерно взмахивали огромные кожистые крылья.
— Мамочка! — заверещала перепуганная Мэл, подняв голову и рассмотрев ухватившего ее — нет, не огромную птицу и не воскресшего птеродактиля, — дракона! Словно собранного из каменных осколков, покрытого плотной серой чешуей, с пылающими огнем глазами, как расплавленное в тигле золото. — Это что еще такое!?
Перепуганной Мэлани показалось, что она сходит с ума. Дракон, планируя на огромных распахнутых крыльях, облетал Башню, которая блестящим сталагмитом устремлялась в небо, в потемневшие облака. Собиралась гроза, и дракон летел прямо в фиолетовую тучу, вскипающую над Башней. Ветер относил ее прочь, но дракон упрямо догонял ее, чтобы прошить тяжелое фиолетовое брюхо, словно каменный наконечник стрелы, а затем вынырнуть из нее, блеснув на выглянувшем солнце мокрой гранитной чешуей.
Башня осталась на месте; только выглядела она теперь иначе, не как элитная гостиница, а как тяжелый каменный высокий дом, замок, похожий на застывший мощный столб из лавы, на котором хаотично лепились острые готические башенки.
И самый высокий этаж — онемевшая от ужаса Мэл рассмотрела, что дракон правит прямо туда, на высеченный из камня балкон, за которым угадывается раскрытое окно и тихая темнота нежилых покоев. Такая же точно точка, из которой он забрал ее.
«Стоун решил скормить меня дракону?! — в полной истерике и панике подумала Мэлани. — Это такая миссия!? Но Господи Боже мой, я даже не девственница, как он есть—то меня будет?!»
Дракон завис над каменным балконом, и Мэл ощутила, как его острые когти разжимаются, отпуская ее. Она заверещала, чувствуя, что снова падает, но тут ноги ее коснулись каменного пола. Не дожидаясь, когда страшный зверь ее отпустит, Мэл рванула вперед, но бежать не смогла, упала, сбитая с ног ураганом, поднятым крыльями дракона, и покатилась по полу, крепко зажмурившись.
Через мгновение ураган вдруг стих, засияло солнце, словно дракон бросил свою добычу и улетел прочь. А по каменному полу, резкие и звонкие, словно пистолетные выстрелы, раздались шаги, такие уверенные и такие знакомые.
— Вставай, Мэлани. Все кончилось.
Это был голос Алана, и Мэлани с криком подскочила, испуганно оглядываясь.
Комната, куда затащил ее дракон, была поистине огромной — как раз по размеру летающей чешуйчатой твари. Каменный полутемный зал с вычурным убранством. Напротив Мэл, в проеме огромного панорамного окна, стоял Алан — такой же красивый, приглаженный, изысканно и безупречно одетый, и… чужеродный для этого места. Его словно выдернули из ее родного мира и поместили в эту странную каменную сказку. Да и как он тут оказался, черт его дери?! Или это с перепугу Мэл кажется, что Стоун тоже тут?!
Но Алан был реален. Он неспешно, чтобы еще больше не напугать растрепанную, очумевшую от перелета Мэл, приближался к ней, и внезапно его присутствие показалось ей самым зловещим и плохим, что с ней могло произойти.
— Он улетел?! — выкрикнула перепуганная Мэл, указывая на виднеющееся в панорамном окне небо. Голос ее заметался под сводами огромного каменного зала, многократно повторяясь. — Улетел!?
— Кто? — удивлено приподнял бровь Алан. Его голос тоже взлетел вверх, зал словно ожил и вздохнул, многократно повторил «кто, кто, кто» бархатным голосом Алана.
— Дракон! — истерично выкрикнула Мэлани, стягивая на груди разорванную драконьими когтями одежду. — И не говорите мне, что я сошла с ума, я видела его! Какого черта вы ему меня отдали?!
Алан усмехнулся, шрам четче проступил на его щеке, придав лицу мужчины опасное, лютое выражение.
— Нет, не улетел, — ответил он голосом опасным и бархатным. Он развел руки в стороны, словно приглашая Мэл полюбоваться на него — тщеславного, гордого, — и за спиной его, снова закрыв солнечный свет, развернулись огромные кожистые крылья. — Я. Я и есть дракон.
Мэл не помнила, как оказалась на полу. Вероятно, ужас ее был так силен, что ноги его не выдержали, подогнулись, и она упала, все так же потрясенно глядя на человека, который на самом деле был летающим чудовищем, черные глаза которого сейчас пылали раскаленным золотом.
— Дра—акон, — протянула Мэл, потирая лоб. Разум ее пылал.
Конечно! Дракон! Теперь все складывалось в совершенно ясную, цельную картинку. Его сила, исходящая от него опасность, которую Мэл чувствовала кожей, гипнотизирующий взгляд, его слова — «меня надо бояться», — мельчайший жест, каждое слово, наполненное давящей силой, секс, сжигающий силы — все говорило о том, что он не просто человек.
