ужине были только правитель Лорензии вместе с супругой.
Я смотрела на счастливых молодоженов и сама сияла от счастья за них. Эмелина была словно райский цветок в своем бледно-розовом платье со скромным декольте и длиной юбкой. Ткань наряда была легкая и невесомая, как лепестки розы, а пояс вышит сложным искрящимся узором. На дяде был светлый костюм, делающий его одновременно строгим и в то же время нарядным. Все шло прекрасно — играла музыка, гости шутили и смеялись, мы только выпили за будущих детей молодых, как вдруг я почувствовала, что у меня сейчас начнется приступ. Я поняла это по появившемуся гулу в голове, за которым всегда следовала волна боли. Уже давно этого со мной не происходило благодаря лечению, а тут вдруг случилось. Я повернулась к рядом сидящей няне и схватила ее за руку. Она поняла все с одного взгляда на меня, но сделать ничего не успела — меня скрутило от дикой боли, я застонала и сразу отключилась.
* * *
Пробуждение было неприятным — казалось, болела каждая клеточка тела, но приступ, похоже, прошел. Я прислушивалась к своим ощущениям — неужели все так быстро закончилось? Во рту стоял отвратительный кислый вкус, отчего слегка тошнило, но в целом ничего страшного. Открыла глаза и поняла, что лежу в своей комнате, а не в больнице. Хорошо, что рядом всегда доктор Вир, он наверно сразу смог мне помочь. Осторожно повернула голову и увидела капельницу, трубка которой тянулась ко мне, а в правую руку была воткнута игла. Стало не по себе, хотя давно пора было привыкнуть. Стоило пошевелиться, как сработал датчик. Дверь распахнулась, и вошел Вирджин.
— Слава вселенной! — улыбнулся он, увидев, что я в сознании. — Как ты себя чувствуешь?
— Жива. — Слабо улыбнулась в ответ. — Я там сильно всех напугала?
— Это не то, о чем тебе стоит переживать, малышка! — Серьезно ответил Вир и стал отсоединять капельницу. Я же смотрела на него и вдруг задумалась — а ведь доктор Вирджин еще молодой. Сколько ему? Тридцать? И ведь хорош собой. У мужчины была приятная внешность — светлые волосы, выразительные глаза и ямочка на щеке, когда тот улыбался. От подобных мыслей стало жарко. Я еще никогда не смотрела на него как на мужчину. Впрочем, Вир тоже наверняка никогда не видел во мне женщину. И не увидит. Эта мысль отрезвила, и я нахмурилась. Мое настроение Вирджин воспринял по своему, и, погладив меня по голове, сказал:
— Эва, я на полном серьезе тебе говорю, что ничего страшного не произошло. Просто очередной приступ. Возможно, ты слишком сильно переволновалась из-за гостей, да и перемен в жизни. Я уже взял анализы для проверки, но уверен — все в порядке.
— Значит, я все-таки никогда не поправлюсь? — грустно спросила я, едва удерживая подступившие слезы.
— То, что твои дела не становятся хуже — это уже огромная победа. Наука не стоит на месте, и однажды ты займешь свое место в этом мире, которого достойна. — Он поправил одеяло. — Я позову твоих родных — они там с ума сходят от беспокойства. — С этими словами он ушел.
Тут же пришли дядя и Лина. Оба бледные и взъерошенные. Похоже так и не легли этой ночью. Мне так стыдно стало — мало того, что я им свадьбу испортила, так еще и первой брачной ночи лишила.
— Простите меня! — пискнула я, едва они вошли, и разревелась.
— Ну что ты, милая! — бросился ко мне дядя, но его опередила прыткая Эмелина, которая сграбастала меня в объятия и сама заревела, уткнувшись мне в шею.
— Это ты меня прости! Я так виновата перед тобой. Зачем я устроила этот глупый ужин? Дался он мне! Ты и так переживала, а я только хуже сделала. Мне ведь Ионтер говорил, что у тебя уже давно не было приступов. Все из-за меня. — дальше послышались глухие рыдания. Признаться, я от такого поворота опешила. У меня даже слезы высохли. Чувство вины на время спряталось куда-то в тень, уступив место благодарности этой милой девочке, которая не только не злилась на меня за испорченную свадьбу, так еще и извинялась.
Кое-как мы успокоили несчастную невесту. В этом деле сильно помогла Белла и ее чай на травах, которые она обычно собирала в лесу. После нескольких литров удивительного напитка все расслабились и пришли в себя. Дядя рассказал, что как только мне стало плохо, доктор Вирджин унес меня сюда и ввел препарат, дабы стабилизировать мое состояние. Гости были предупреждены о моей болезни и потому с пониманием отнеслись к произошедшему. Все быстро разъехались по домам, передав мне пожелания скорейшего выздоровления.
— Дядя, — вдруг вспомнила я, — мне пришло не так давно письмо, что я должна явиться на совет агнов.
По лицу Ионтера было трудно понять — знал ли он об этом или нет, но он после пары секунд молчания лишь отмахнулся:
— Не беспокойся, я решу этот вопрос.
— Так ты будущая агна? — Удивленно воскликнула Лина и повернулась к мужу. — Ионтер, почему ты никогда не говорил мне об этом?
— Потому, что не считал это важным. — отрезал тот. — Эва не в состоянии даже приступить к подготовке. Так о чем тут говорить?
Девушка кивнула, принимая его ответ, и посмотрела на меня:
— А ты сама бы хотела стать когда-нибудь агной?
Я поджала губы. Свои желания я давно похоронила вместе с родными. Мне ничего не надо было в этом мире. Даже собственная жизнь не казалась мне чем-то ценным. Лишь только Белла и дядя были моим якорем и смыслом. Пока есть они — есть я.
— Я бы никогда больше не хотела слышать о том, что мне надо занять место моего покойного отца и брата.
— Но совет не оставит тебя в покое! Это же твой долг. — стала переживать девушка.
Дядя обнял ее за плечи и уверенно сказал:
— Я могу завтра же подать прошение о том, чтобы снять с тебя это бремя, Эва. Но нужен будет твой письменный отказ и объяснение причин. Также я должен буду на правах твоего опекуна предоставить данные о твоем здоровье. Ты хочешь?
— Да, дядя, я хочу. Пусть они все от меня отстанут.
— Что ж, это будет не просто, но мы справимся.
— Спасибо. — благодарно улыбнулась я. — А теперь идите и отдыхайте, со мной все в порядке.
Ионтер с женой ушли, взяв с меня слово, что я тоже посплю, но сколько бы я ни ворочалась — сон не шел. Взяла в руки книжку и настолько погрузилась
