Его спина выпрямилась, как будто Сайлас готовился к чему-то, а затем он выпрямил руку и указал пальцем на огонь.
— Только монстр мог бы сделать что-то подобное.
У меня отвисла челюсть, когда заряд энергии сорвался с кончиков его пальцев в сторону камина, заставляя поленья подпрыгивать и трещать, когда огонь разгорался все сильнее. Ошеломленная таким поворотом событий, я ущипнула себя за внутреннюю сторону локтя и тихонько взвизгнула. Его ноздри раздулись, а на щеках появился легкий румянец.
— Почему ты сделала себе больно?
— Мне нужно было убедиться, что я не упала и не ударилась головой, когда блуждала, заблудившись в лесу.
Я прикусила нижнюю губу.
— Трудно поверить, что ты действительно можешь это делать.
— Расскажи мне об этом.
Он издал низкий лающий смех, в котором не было ни капли юмора.
— Я тот, кто является ходячей, говорящей электрической розеткой, и однажды я чуть не убил кого-то, чтобы понять, насколько реальна моя болезнь.
Хотя Сайлас был большим и грубоватым по натуре, я не могла представить, чтобы он причинил кому-то боль, не говоря уже о том, чтобы кого-то убить.
— В этой истории должно быть что-то еще.
— Есть, — подтвердил он резким кивком, прежде чем рассказать мне, что произошло на Хэллоуин два десятилетия назад.
К тому времени, как Сайлас закончил, я прислонилась к нему, пытаясь утешить, услышав ужас в его голосе и увидев вину в его глазах. Я прижала руку к его обнаженной груди, прямо над сердцем, и посмотрела ему в глаза.
— Тогда у тебя и в мыслях не было, что ты можешь причинить кому-то боль, прикоснувшись к нему, и ты двадцать лет держался особняком, чтобы больше никому не навредить. Ты очень далек от монстра.
Он притянул меня ближе.
— Я рад, что ты не считаешь меня таковым. Я не смог бы вынести, видя страх в твоих красивых глазах, когда ты смотришь на меня.
Мое сердце растаяло, и я собралась с духом, чтобы задать вопрос, который вертелся у меня в голове во время его объяснения.
— Так ты действительно не прикасался к женщине двадцать лет?
Глава 5
Сайлас
Я не мог перестать прикасаться к ней, но удовлетворялся тем, что проводил пальцем по ее нежной коже тут и там. Я чертовски возбуждался, когда Джунипер вздрагивала в ответ, или по моему телу пробегала дорожка мурашек.
Но когда она спросила, сколько времени прошло с тех пор, как я прикасался к женщине, я сделал паузу и, глядя ей в глаза, покачал головой.
— Да.
— Итак… — выражение ее лица было неуверенным, а щеки порозовели, — ты прикасаешься ко мне только потому, что я первый человек, на которого не подействовала твоя сила?
Я был шокирован ее вопросом, хотя полностью понимал, почему она сделала такое предположение.
Обхватив ее бедра, я поднял ее и посадил к себе на колени, оседлав свои ноги. Затем я положил ладони ей на щеки и приблизил ее лицо к своему.
— Я не прикасался к женщине ни с чем, кроме семейной привязанности, задолго до той ночи. Я никогда этого не хотел.
Сократив расстояние, я потер наши носы и улыбнулся розовому оттенку на ее щеках и милому изгибу губ.
— Когда я увидел тебя, я подумал, что судьба сыграла со мной самую жестокую шутку. Единственная женщина, которая заставила меня ожить впервые за более чем двадцать гребаных лет, была так близко, но в то же время вне моей досягаемости.
Я встретился с ней взглядом, ничего не скрывая, потому что не собиралась тратить время на игры.
— Я не уверен, что когда-либо так реагировал на женщину, детка. И… я умираю от желания поцеловать тебя.
Глаза Джунипер вспыхнули желанием, но она застенчиво улыбнулась.
— Я не знаю, получится ли у меня что-нибудь из этого, — тихо призналась она. — Меня никогда раньше по-настоящему не целовали.
Мои брови приподнялись, когда я недоверчиво уставился на нее. Джунипер была чертовски великолепна. Трудно было представить, что у нее не было мужчин, которые из кожи вон лезли, чтобы попробовать ее на вкус. Проведя то немногое время, что мы провели вместе, я начал подозревать, что она невинна. Но я боялся, что это было просто принятие желаемого за действительное.
— Тебя никогда не целовали?
На ее щеках расцвел румянец, и Джунипер покачала головой, опустив взгляд на свои колени.
— Всего лишь короткий поцелуй, и я не думаю, что это считается. Хотя, — добавила она, наморщив нос, — это единственный тип поцелуя, который я когда-либо видела между моими родителями, так что, возможно, целовали.
Ревность и гнев боролись внутри меня. Я хотел выследить этого придурка и выбить из него все дерьмо за то, что он попробовал ее хотя бы на вкус.
— Это… эм… изменило твое мнение?
Мои глаза сузились, и, взяв ее одним пальцем за подбородок, я приподнял ее голову, чтобы полностью увидеть ее прекрасное лицо.
— Тебе кажется, что я передумал?
Свободной рукой я поймал ее руку и прижал к выпуклости в своих джинсах. Я был так чертовски возбужден, что мой член был готов вот-вот прорваться сквозь молнию. Если бы молния не была застегнута, она бы отчетливо увидела мой большой, длинный член. Однако я не хотел огорчать ее, поэтому отпустил ее руку.
Она задержалась на несколько секунд, но, когда почувствовала, что мой член дернулся от ее внимания, Джунипер отдернула ладонь, а ее лицо покраснело. Это было восхитительно, и я не смог удержаться от улыбки.
Когда она заметила изгиб моих губ, ее губы передразнили это выражение. Не в силах больше ждать ни мгновения, я снова обхватил ладонями ее лицо и притянул ее вперед, когда моя голова опустилась. Я двигался медленно, давая ей достаточно времени, чтобы сопротивляться или сказать мне остановиться, но Джунипер наклонилась ко мне, как будто нас притягивало друг к другу магнитом.
— Позволь мне показать тебе, что такое настоящий поцелуй, — пробормотал я за секунду до того, как мои губы накрыли ее.
«Жимолость». На вкус она была такой же восхитительной, как и пахла. Я мгновенно пристрастился к ее сладости и инстинктивно наклонил ее голову, чтобы углубить поцелуй.
— Открой, — буркнул я.
Она не колебалась, и как только ее губы приоткрылись, мой язык проник внутрь. Я застонал, когда ее аромат наполнил мои чувства изнутри и снаружи.
Тихий стон сорвался с ее губ, и она практически растворилась во мне. Ее груди прижались к моей груди, и я почувствовал острые кончики ее сосков. Мой рот наполнился слюной от желания попробовать их тоже на вкус.
Я пожирал ее неопределенное количество времени, отказываясь прерывать поцелуй, пока мой контроль не повис на тончайших нитях. Если я не остановлюсь прямо сейчас, то в конце концов перекину ее через плечо и унесу в свою комнату, чтобы изнасиловать. Учитывая, что мы знали друг друга меньше часа, я решил, что это напугает Джунипер до чертиков и заставит ее сбежать. Мне придется действовать осторожно, потому что я уже решил оставить ее у себя. Теперь мне просто нужно было убедить ее согласиться.
Оторвавшись от ее губ, я пробормотал ругательство и уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Ее пульс учащенно бился, а грудь вздымалась от затрудненного дыхания, очень похожего на мое собственное.
— Я думаю, мне нужно отвезти тебя домой, — пробормотал я, слова оставили неприятный привкус у меня во рту и боль в сердце.
Джунипер ничего не сказала, поэтому я откинулся назад, чтобы видеть ее лицо. Она пыталась скрыть это, но я видел боль в ее светло-карих глазах.
— Я ничего так не хочу, как провести ночь, целуя тебя, моя красавица. Но, черт возьми, я ни за что не смог бы остановиться на одних поцелуях. А ты не готова к большему. Но мне нужно увидеться с тобой завтра.
Выражение ее лица смягчилось через минуту, хотя она выглядела так, словно хотела поспорить со мной. Затем ее пухлые губы изогнулись в застенчивой улыбке, и она кивнула.
— Ладно. Как насчет ланча?
Моим первым побуждением было сказать ей, чтобы она была готова ни свет ни заря, так как я знал, что меня ждет бессонная ночь. Однако это сделало бы меня полным ублюдком, тем более что была уже почти полночь.
