Я нахмурился в сомнении, но доверял ее интуиции. Честно говоря, моя говорила то же самое. Поэтому я осторожно развернул крошечное тельце Кловер и прижал ее кожа к коже к своей груди.
С моих плеч свалился груз, такой тяжелый, что я был почти уверен, что вырос на пару дюймов.
Я держал ее на руках. Моя милая малышка.
Я сел на кровать рядом с Джунипер и обнял ее другой рукой, прижимая к себе обеих моих девочек.
Как мне вообще могло так повезти?
Это была моя семья. Они не только были потрясающими, но я мог показать им любовь не только словами, но и прикосновениями.
— Как ты думаешь, все наши дети будут такими? — поинтересовался я вслух.
— Да.
Я взглянул на нее, удивленный силой, стоящей за ее быстрым ответом.
— Почему ты так уверена?
— Потому что ты тоже идеален. Несмотря на то, что ты считаешь себя монстром, для нас с Кловер ты потрясающий. И ты заслуживаешь счастливого конца так же сильно, как и все мы. Ты подарил мне мою сказку, Сайлас. Но ты забываешь, что мое «долго и счастливо» включает в себя и тебя.
Я был ошеломлен ее отношением.
— Я люблю тебя больше всего на свете, ты же знаешь это, верно?
Джунипер прижалась ко мне и вздохнула.
— Ага.
Я рассмеялся и наклонил голову, чтобы поцеловать в щеку свою дочь, а затем в губы свою жену.
— Я тоже тебя люблю, — сладко пробормотала она, прежде чем заснуть с нежной улыбкой на своем прекрасном лице.
Джунипер
Сайлас был лучшим мужчиной, которого я когда-либо знала, и чем дольше мы были вместе, тем лучше он становился. Мне нравилось, как сильно он расцвел под влиянием моей любви, больше не видя себя монстром, который убил бы кого-нибудь, если бы не магия его сестры. Ему все еще приходилось быть осторожным с другими, чтобы не произошло никаких несчастных случаев с электрическим зарядом, который навсегда останется его частью, но возможность прикоснуться ко мне уменьшила его напряжение. Потом родилась наша прекрасная дочь, и казалось, что у него не осталось ни единой проблемы в мире.
Он души не чаял в Кловер, каждый день показывая ей, что она обладает его безусловной любовью. У моей малышки никогда не возникло бы тех сомнений, от которых я страдала со своими родителями, которые выполнили свою угрозу вычеркнуть меня из своей жизни. Это оказалось их потерей, потому что они упустили то удивительное, чем была их внучка.
— Папа! Ты должен увидеть, что мы с мамой нашли, — воскликнула она после того, как я отстегнула ее от автокресла и помогла выбраться из внедорожника.
Сайлас занимался одним из моих любимых занятий — колол дрова без рубашки. Его обнаженные мышцы блестели от пота, когда он вонзил лезвие в пень, которым подпирал бревна, которые рубил. Затем он низко пригнулся, чтобы поймать Кловер, когда она бросилась на него.
— Что ты нашла, солнышко?
Он посадил ее к себе на талию и направился к задней части машины, где я положила наши сумки с покупками. Я даже не стала пытаться вытащить их, потому что знала лучше. Если он был рядом… а это было в основном в любое время, кроме тех случаев, когда он работал… то он выполнял всю черную работу, как он любил это называть.
— Наши костюмы на Хэллоуин! — взвизгнула она, подпрыгивая в его объятиях.
После того, что случилось с ним много лет назад, Сайлас не был поклонником Хэллоуина. Он стал немного больше любить этот праздник с тех пор, как мы познакомились так близко к нему, но его взгляды полностью изменились на прошлой неделе, когда Кловер заявила, что это ее самый любимый день в году. Мой великолепный муж был полон решимости сделать все возможное, чтобы отпраздновать праздник с нашей дочерью, включая то, что мы все трое нарядимся в тематические костюмы.
— Правда?
Я сжала губы в ответ на обеспокоенный взгляд, который он бросил на меня, прежде чем снова сосредоточиться на Кловер.
Она дернула головой вверх-вниз в возбужденном кивке.
— Угу.
— Не могу дождаться, когда увижу, что вы с мамой выбрали, — пробормотал он, заглядывая в заднюю часть внедорожника.
Я лучезарно улыбнулась ему и прижалась своим бедром к его.
— Хорошо, потому что я пообещала ей, что мы сможем примерить их, когда вернемся домой.
— Тогда, я думаю, нам лучше занести эти сумки внутрь, а?
Он усмехнулся и покачал головой, протягивая свободную руку к внедорожнику, чтобы взять наши сумки с покупками.
— Ура! — воскликнула Кловер, хлопая в ладоши.
Как только мы переступили порог, она заерзала в его объятиях.
— Мне нужно сходить на горшок.
Сайлас поставил ее на пол, и она побежала в ванную в пристройке, которую мы построили примерно через год после ее рождения. Нам определенно понадобилось дополнительное пространство, когда она начала ходить, но ни один из нас не хотел покидать дом, который мы так любили. Увеличение размера хижины было идеальным решением. Кловер любила свою спальню и игровую комнату… и поскольку она была с противоположной стороны от нашей спальни, нам не нужно было так сильно беспокоиться о том, что мы разбудим ее, когда мы занимались сексом.
Кстати, о… Сайлас бросил пакеты с покупками на кухонный стол и притянул меня к своей груди для страстного поцелуя, который заставил меня пожалеть, что наш четырехлетний ребенок еще не спит. К тому времени, как он снова поднял голову, Кловер уже мчалась к нам.
— Поцелуй, поцелуй, поцелуй, — скандировала она.
Наша дочь привыкла видеть, как ее родители демонстрируют свою любовь друг к другу, и обычно хотела, чтобы мы обнимали или целовали друг друга всякий раз, когда мы это делали. Сайлас приподнял ее маленькое тело между нами, и мы чмокнули губами в ее щеки.
— Вот так, солнышко.
Как только ее ноги коснулись пола, она поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться до сумки с нашими костюмами.
— Готова показать папочке нашу супер-классную идею с костюмами?
— Да! — взвизгнула она.
— А ты готов посмотреть, что ты наденешь на «трюк или угощение в Кричащем Лесу», папочка? — спросила я с усмешкой.
— Да, — без колебаний сказал он, хотя понятия не имел, что его ждет.
Я одновременно вытащила все три костюма из сумки и разложила их на столе. Его глаза расширились, когда он посмотрел на них сверху вниз.
— Ты — розетка, — объявила я, постукивая по каждой упаковке по порядку, — я — вилка, а Кловер — электрическая лампочка.
Кловер указала на свою грудь.
— Потому что я — твое солнышко.
— Ты определенно освещаешь наш мир, — согласился он.
Она кивнула.
— Как солнечный свет.
Он улыбнулся ей сверху вниз, убирая прядь ее светло-русых волос с ее лба.
— Вот именно.
Его легкое принятие семейного костюма, который был игрой на электричестве, бегущем по его венам, доказывало, что дни, когда он определял себя по нему, давно прошли. Теперь он был просто Сайласом Адлером, любимым мужем и отцом.
Конец
