— Валери, ты должна во всеуслышание заявить, зачем ты здесь!
— В смысле? — непонимающе хлопаю глазами и совсем уже не смешно. Как будто не понятно, почему тут все собрались! А кто-то ещё говорил, что всё до банального просто.
— Грант описал тебе процедуру? — хмурится Эммин.
— А зачем? Так будет намного веселее! — кусая губы, чтобы не рассмеяться, выдавливает Грант, а я в отместку впиваюсь ногтями в его ладонь.
— Отвечай на мои вопросы, Валери, как ты это всё чувствуешь и видишь, — немного смягчив взгляд, Эммин заинтересованно ожидает моего ответа. Наверное, тоже подумал, что я могу ляпнуть что-то такое, о чём они ещё долго будут вспоминать и подтрунивать надо мной. Не дождетесь!
— Я здесь, потому что хочу объявить о своём выборе партнёра, — гордо вскинув подбородок на полном серьёзе, произношу я. — Я выбираю Оскара Гранта своим мужем и отцом своих детей!
— Я принимаю твой выбор, — кивает Эммин, пряча улыбку в глазах. — Почему именно ты сочла его достойным?
«Вот ведь гад! Специально так спросил! Не скажу же я, что у меня сносит крышу от поцелуев Гранта и оттого, что он вытворяет в постели! И что я не озабоченная, у меня просто психологическая травма и скачки гормонов, и я люблю, когда по венам начинает течь адреналин, а Грант именно тот, кто может превратить твою жизнь в американские горки!»
— Я сочла его достойным за его внутреннюю силу, за его бесстрашие. За теплоту и чувство безопасности, которое ощущаешь рядом с ним. За его любовь к драйву, и за то, что его огонь бесконечно бушует, а не тлеет. А ещё, потому что от Гранта родятся красивые дети! Природа наслаждается там, где взращивают любовь, — Ага, съели? Вот как я изящно выкрутилась! У Гранта даже глаза округлились, когда он, повернувшись, уставился на меня в упор.
— Ты безоговорочно и беспрекословно принимаешь его своим супругом?
— Да.
— Как глава рода, при свидетелях из каждой волны, я объявляю ваш союз скрепленным и нерушимым. Круг замкнут твоим последним словом. Отныне ты принадлежишь Оскару Гранту целиком и полностью по закону нашего клана!
— Подожди, а разве Грант не должен рассказать перед всеми, за что он выбрал меня и сказать «да»? — одёргиваю я Эммина, смутно ощущая какой-то подвох.
— Выбирает всегда женщина, и дав своё согласие, она тем самым полностью принимает власть своего мужчины, — усмехается мне в ответ Эммин. — Теперь, как глава вашей семьи только он вправе принимать решения, а ты как послушная жена следуешь за ним, подчиняясь.
У меня даже скулы свело, минуту стою и скреплю зубами от злости. Я только что подписалась на неравный брак, добровольно согласившись на роль угнетённого!
— В каком плане подчиняясь? Надеюсь, это касательно только глобальных решений? Он же не будет решать, что мне съесть на обед или куда переставить мебель?
— Вплоть до того, в чём тебе лечь спать! — Словно в лицо плеснули холодной водой. Эммин оценивает мою реакцию, и видя, что я вот-вот взорвусь, добавляет последнюю каплю. — У твоего мужа есть право наказывать тебя за проступки!
— Что??!! — звук больше похож на соскочившие с резьбы шестерёнки. Теперь мне уже по барабану, что тут полно свидетелей — таращусь на Гранта уничтожающим взглядом, сжав кулаки. Самое то, для молодожёнов! — Ты ведь знаешь, что я не буду тебе подчиняться! Ты поэтому на мне женился садист несчастный, потому что так ты сможешь меня беспрепятственно наказывать?! Ремнём будешь пороть или ставить метки калёным железом?! Остригать волосы или заставлять стоять на коленях под дождём?! — сердито рычу я, а он знай себе веселится. Ржёт, запрокинув голову!
— Ну и бурная же у тебя фантазия Вэл, я знал, что ты девочка креативная, но, чтобы заставлять стоять на коленях под дождём! — не переставая смеяться, выдавливает он, пытаясь обнять меня. В конце концов ему это удаётся, прижать меня к себе, скрутив своими сильными руками. — А теперь подумай, любящий мужчина способен на такие издевательства? А я очень люблю тебя, Валери. Всю, целиком и полностью, с твоими закидонами, с приступами вредности, с упрямством этим твоим! Я не собираюсь объявлять тебе войну и диктовать условия, жестко следя за их исполнением. Просто в некоторых случаях, тебе придется прислушиваться к моему мнению. Я хочу, чтобы мы были счастливы, — и он целует меня, размякшую в его руках, от таких его слов. И я страстно отвечаю на этот поцелуй, притягиваясь к нему со всей силы и сейчас мне тоже всё равно, что куча свидетелей пялится на нас.
— Вы сломаете друг другу челюсти, — ворчит где-то рядом Тео, — А здесь, между прочим, дети. Как им объяснить, что схватка и случка в вашем случае очень мало отличаются между собой.
— Да уж, прервитесь ненадолго, — Эммин довольствуется не только словами, он ещё и растягивает нас в стороны. — У меня для вас есть подарок. Я хочу, чтобы это было при вас каждую минуту, даже если при этом ничего другого не будет надето! — подмигивая мне, он протягивает нам два платиновых браслета. Очень красивых, с символами Орфея и гравировкой. — Это символ круга, замкнутого кольца вашей семьи. Это особый сплав — его не расколешь так просто. Вот чтоб такими же крепкими были и ваши узы. Я всегда говорил, что вы невероятно подходите друг другу, даже когда Вэл мне не верила. Вы созданная друг для друга пара и вам выпало счастье испытывать в этом союзе любовь. Будьте радостью и утешением в наших глазах!
Меня передергивает и колотит мелкой будоражащей дрожью, когда Грант с трепетом надевает мне этот браслет.
— Ты моя, — шепчет он, щёлкнув застежкой.
— А ты мой, — делаю тоже самое.
То ли это у меня, то ли у него даже повлажнели глаза. В эту секунду я вдруг остро почувствовала поток заполняющего меня счастья, от которого я с каждой минутой становлюсь всё пьянее. И когда Грант целует меня снова — голова у меня уже кружится, хочется петь и хохотать. Со мной такое бывает очень даже редко — полный духовный экстаз.
— Боже мой, я вышла замуж, за парня, который сказал мне об этом при нашей первой встрече! А я ещё за это тогда была готова заехать ему по физиономии! — бормочу, обвив Гранта за шею. Чувствую запах подожженного сандала и карамели. Так пахнет мой муж. И когда я прикасаюсь к нему, я будто становлюсь вся липкая, потому что для меня он что-то разновидности заморских сладостей. — Я хочу веселиться, Грант.
— Я думал об этом. Сегодня в городском парке большой праздник — день основания Сентхолла. Мы можем оторваться там. Я выиграю для тебя большую панду и годовой запас местного лимонада. Там будут бесплатные фрукты, напитки и пирожные, с пекарни твоего отца. Чем не свадебное гулянье? — бормочет он мне в ухо, абсолютно счастливым голосом. И мне приятно, что ему сейчас хорошо. Я тоже не хочу думать о прошлом, даже о будущем пока не хочу.
— А там будет музыка и сцена? Я хочу петь вместе с тобой, Грант!
День нашей свадьбы оборачивается самым шумным и многолюдным праздником, непривычным для других шудр, прошедших через ту же процедуру. Но тем не менее, в городском парке собирается весь клан от мала до велика. И пусть не все жители Сентхолла знают о нашем личном торжестве, но именно мы с Грантом зажигаем на этой вечеринке! И нам всё равно, что на празднике так же полно паритов — пусть смотрят. Мы поём со сцены разрывные хиты качая публику, и это выходит у нас так слажено, словно мы месяцами репетировали. Мне нравится его голос, как мы синхронно сжимаем микрофоны, как он смотрит на меня. Грант сказал, что я заползла ему под кожу и полностью изменила его. Но это же касается и меня. Я совершенно поменялась. Стала другим человеком, иным существом. Я уже не представляю себе смысла жизни без шудр, словно каждое моё нервное окончание сплелось с каждым из них. Эммин не оговорился, сказав, что в нашем союзе мы испытываем любовь. Я по-своему люблю Гранта уже давно, моё отношение к нему маскировалось под разными эмоциями, и это чувство не похоже на два предыдущих. Мою любовь с Джейком можно было сравнить с цунами, любовь с Патриком — с яркой падающей звездой, а вот любовь с Грантом … нет, это не шторм и не ураган, и не огненный смерч, как могло бы показаться на первый взгляд. Мне даже самой сложно в это поверить, но это сравнимо с солнечным светом, с его теплом. Да, иногда и на солнце бывают бури, но всё равно, как ни крути, без него никак. Его свет даёт жизнь. Грант помогает мне жить дальше, чувствовать себя живой и желанной, надеяться, что так будет дальше. И если я могла оправиться после исчезновения из моей жизни цунами и падающей звезды, то без солнечного света я погибну. Если вдруг не станет Гранта — это будет окончательным надломом, после я уже не поднимусь.
