адепток. Такую тягу к знаниям нужно поощрять. Теперь у всех женщин в Эггерионе будет право получить высшее магическое образование, не прибегая к уловкам!
И далее ректор разразился длиннейшей тирадой о пользе женского образования, а я слушала его и кивала, с ужасом понимая, что от поступления мне теперь не отвертеться. Хотя, может, это и к лучшему – я не буду скучать дома, пока мой муж в академии. К тому же, наверное, у девушек будет своя программа, и завалить вурдалака в качестве экзамена нам никто не предложит. Надеюсь.
С визитом ученых и всеми приготовлениями месяц пролетел незаметно. Наша свадьба пришлась на первый день зимы. Как по заказу, с утра выпал легкий снежок, усыпав землю сверкающим одеялом. По причине холодов к моему свадебному платью, на этот раз белоснежному, похожему на наряд снежной принцессы, прилагался пушистый меховой палантин. Однако, несмотря на него и на то, что я, собственно, могла обогреть воздух вокруг себя до какой угодно температуры, чем ближе моя карета подъезжала к дверям храма, тем сильнее меня трясло.
– Эмили! – В конце концов Генри, который сидел рядом со мной, не выдержал. – Поворачиваем обратно? Ты так стучишь зубами, будто я везу тебя в логово к тигру!
Вести к алтарю меня было решительно некому – не вызволять же для этого из тюрьмы мистера Фиггинса? Поэтому роль посаженного отца взял на себя мой друг. Я немного волновалась, как он это воспримет. Но, похоже, время и целебное воздействие актрисы Аманды, которая все еще жила в его особняке, хотя процесс над моим бывшим опекуном близился к концу, сделали свое дело. Сейчас ничто не напоминало о том, что когда-то Генри сам собирался вести меня под венец, и в его взгляде не было ни грамма тоски. Пожалуй, только сочувствие. Причем не ко мне, а к жениху, который отныне будет отвечать за меня – после того как Генри торжественно, при свидетелях, передоверит ему эту честь.
– Нет, не поворачивать, – стиснув зубы, отозвалась я и мужественно подала ему руку, выходя из кареты. – Пойдем.
Однако, стоило мне шагнуть в распахнувшиеся при нашем приближении двери, как волнение улеглось само собой, потому что впереди, у алтаря, меня ждал жених – Эйден. Эйден Хэйвуд, сноб и высокомерный аристократ, который оказался самым лучшим мужчиной на свете и которому я отдала свое сердце.
И сегодня, когда мы под взглядами сотни гостей обменялись брачными клятвами и кольцами, я думала, что упала бы вместе с ним в источник еще хоть сотню раз, если бы понадобилось. Ведь какая разница, есть ли у меня магия, если рядом со мной любимый человек?
– Ну что, леди Хэйвуд, вы не пожалели, что пару месяцев назад поступили в академию и вымотали все нервы своему будущему супругу? – спросил меня Эйден, спиной толкая дверь нашей спальни. Спиной, потому что с невестой, то есть уже женой на руках, дверь по-другому не откроешь.
– Это я-то вымотала тебе нервы? – оскорбилась я и попыталась высвободиться. Эйден лишь крепче сжал объятия, и через несколько секунд я оказалась уже на кровати. Меня тут же охватило нервное напряжение, и я затараторила: – Это ты постоянно доводил меня! И обзывал извращенцем, – припомнила я и, сев, сложила руки на груди. Пусть теперь извиняется.
– Я был неправ. Конечно же, извращенец – это я, что сейчас и докажу, – сев рядом со мной, Эйден откинул с моего плеча локон и, наклонившись, поцеловал в изгиб шеи. Закрыв глаза, я отдалась его прикосновениям.
А под утро, засыпая в его объятиях, я подумала: впервые за несколько лет я чувствую, что у меня действительно есть дом. Не временное жилище, как пансион, а именно дом. И любимый муж. Подняв взгляд на уже заснувшего Эйдена, я одними губами прошептала:
– Я люблю тебя.
Год спустя
Погода стояла холодная и солнечная. Поэтому я засунула озябшие руки в карманы, спеша в столовую. Да, в прошлом году, когда я и жила, и училась в одном здании, было проще.
Адепток созданного при академии магии женского факультета поселили в отдельном корпусе, благоразумно расположенном на некотором отдалении от основных строений. Общежитие было окружено защитными заклинаниями, и сколько бы парни ни кружили вокруг, внутрь им ходу не было. Хотя они не сдавались и упорно совершенствовали свои навыки взлома и проникновения, отрывая в библиотеке все более заковыристые заклинания. Профессора на это лишь хихикали и добавляли новые слои защиты.
В этот раз учиться было гораздо интереснее и легче, чем в прошлом году. Во-первых, наша программа была рассчитана на девушек, и никто не просил нас сразить вурдалака. Во-вторых, я не находилась в постоянном напряжении из-за страха разоблачения. Ну и, конечно же, Эйден, который год назад изрядно помотал мне нервы, сейчас превратился в самого лучшего и любящего мужа. Кстати, он все-таки перескочил через два курса, и академию мы должны были закончить одновременно: женская программа была рассчитана на три года вместо пяти.
И еще, кроме всех этих отличий, несомненным плюсом второй попытки обучения в академии было то, что вместе со мной поступила подруга, Ронда из пансиона мадам Фоббс. У нее тоже выявились способности, только к магии воды, и я очень радовалась тому, что мы жили и учились вместе. Руководство академии, конечно, придерживалось самых прогрессивных взглядов, но не настолько, чтобы позволить нам с Эйденом занять одну комнату, пусть мы и были уже год как женаты. Впрочем, со следующего семестра мы с мужем планировали переехать в городской особняк Хэйвудов и каждое утро приезжать на занятия. Благо особняк располагался недалеко от академии.
Тут вдалеке мелькнул край голубого платья, и я прибавила шаг. Ронда! Однако, когда я приблизилась, то оказалось, что она не одна. Рядом стоял Генри, и вид у него был самый сияющий.
– Эмили! – торжественно произнес он и, вдруг протянув руку назад, переплел пальцы с пальцами моей подруги, отчего та покраснела, как помидор. – Позволь представить тебе мою невесту, Ронду Паркер. Я полюбил ее больше жизни, и мы собираемся пожениться!
Онемев, я перевела глаза с улыбающегося лица Генри на Ронду, которая вскинула на меня робкий взгляд, и пораженно-радостно выдохнула:
– Правда?!
Генри поднял их сцепленные руки, чтобы продемонстрировать тонкие ободки помолвочных колец, а Ронда, взглянув на него, кивнула и несмело улыбнулась. Ее лицо было исполнено тихой радости и обожания. Так смотрят только на любимого человека. Ну а Генри… Он не мог сделать выбора лучше. Ронда, спокойная и застенчивая, была настоящим сокровищем, а за ее
