мы были не знакомы. Не знаю почему.
— И что мы делали?
— Делал ты, а я получала удовольствие.
— Хочешь повторить, моя Принцесса? — заговорщицки прошептал он. — Я полностью к твоим услугам.
— Хочу, но сначала скажи, ты упомянул про совпадение. Я тоже тебе снилась?
— Да. И много раз. Еще год назад все началось, но тебя здесь не было, поэтому я даже не понимал, существует ли в реальности эта восхитительная и… вкусная девушка.
Говоря это, он по-хозяйски скользнул ладонью между моих ног. Ощущения от горячих пальцев вновь пробудило обжигающее волнение из-за его близости. Такое, когда слова заканчиваются, уступая место лишь чувствам.
Откровения Риана дорогого стоили. Они сломали между нами последний тонкий барьер, а я впервые задумалась, почему до сих пор не сказала ему… И не призналась в этом самой себе. Но отрицать одно было бессмысленно — с первого дня этот парень что-то затронул внутри меня. И становилось очевидно — без него я просто не смогу жить.
Говорил ли ему кто-то хоть раз, что любит его? А сам он готов это услышать? Когда растешь совершенно один, во мраке резервации, теряешь веру в светлые чувства. Наверное.
Ласки стали требовательнее. Воздух сгустился, и я будто ощущала его давление на свое тело, вновь и вновь растворяясь в острых, но необходимых прикосновениях.
И вот, спустя несколько часов, я просто отрубилась, перекинув ногу через мужское бедро. А утром… Очнулась на полу от того, что нос впечатался во что-то мягкое, тёплое и… шерстяное. Стало щекотно. Но вместо того, чтобы чихнуть, из меня вырвалось совсем уж несвойственное девушке фырканье.
Да и тело ощущалось совсем иначе. Пошевелить рукой оказалось трудно, будто она и вовсе мне не принадлежала. Интересные последствия после многочасового секса… Но глаза я открыть смогла, скосила взгляд на свои лапы и машинально мотнула пушистым золотистым хвостом.
Стоп!
Хвостом?!
Осознание свалилось на голову с тяжестью наковальни. Я в чужом теле принялась метаться по спальне на едва слушающихся лапах. Пыталась снова стать человеком. Обратиться! Мне это было нужно во что бы то ни стало! Вот только волчица, почуявшая свободу, мне категорически не позволяла.
Хорошее быстро заканчивается, в этом я убедился еще давно. Вот и сейчас, ночь уступила место утру, хотя поспать нам с Дианой удалось лишь несколько часов. И пробуждение вышло резким, как если бы на голову вылили ведро ледяной воды, а потом этим ведром еще и огрели, чтобы окончательно прогнать сон.
Вздрогнув от резкого звона разбитого стекла, я мгновенно сел на кровати и огляделся, чтобы увидеть картину, которая уж точно не сотрется из памяти никогда.
Волчица! И не просто волчица, а нереальной красоты зверь метался по комнате, опрокидывая мебель и громя посуду, которую не догадались спрятать в шкафы. На секунду я позволил себе засмотреться. Полюбоваться песочно-золотистой шерстью, хоть в груди и кольнуло от похороненной в недра сознания боли.
Никогда не видел ничего прекраснее.
Волчица смотрела на меня пронзительными голубыми глазами, явно не понимая, что с ней происходит. Я знал это. Испытал на собственной шкуре. Но мне помочь было некому. Двое суток я в лисьем обличии скитался по окрестностям резервации, питаясь тощими кроликами и, страшно сказать, ежами. Тогда звериная ипостась чуть не победила, но у меня была цель, и только благодаря ей я ее обуздал.
Однако сейчас у нас нет столько времени.
Его вообще нет.
— Тише, Принцесса, — я медленно подошел и присел, стараясь контролировать каждое свое движение. Не напугать. Она запуталась, не может найти выход. Возможно даже не понимает, что происходит и может меня не узнать.
Сердце замерло. Кажется, я перестал дышать. Диана тоже замерла, но следила за мной немигающим взором звериных глаз.
Ей нужно бороться со своим вторым “я” и победить.
Да, этого я и боялся. Не узнала.
Волчица оскалила белоснежные клыки, ощерилась, отчего шерсть на загривке встала дыбом, и сделала шаг назад. Почуяла угрозу в альфе чужого клана. От нее так разило недоверием, которое перерастало в смятение и враждебность. И лишь в самой глубине аквамариновых глаз плескался страх.
— Ну же, маленькая моя, — сказал шепотом и медленно протянул руку. Безумно хотелось коснуться ее, ощутить шелк шерсти на ощупь и прижать к себе этого потрясающего зверя. — Это я, Адриан. Вернись ко мне.
Снова шаг назад на едва слушающихся лапах. Она тряхнула золотисто-песочным хвостом и пригнула голову, издавая утробное, угрожающее рычание. А потом прыгнула, пусть и слегка неуклюже, тут же опрокидывая меня на спину. Силой моя девушка не была обделена.
Нет. Так дело не пойдёт.
Но и навредить нельзя, ведь это Диана. И я ее… Безднова пасть! Она дорога мне, как никто другой! Пусть в этот самым момент ее зверь пытается откусить мне голову. Идеальных пар не бывает.
Потянувшись к своему лису, позволил ему взять верх, меняя тело и на короткое мгновение сливаясь с ним разумом и душами. Мы так тесно переплелись, что работали в команде, давно забыв о том, что когда-то этот хитрый плут так же пытался меня подчинить. У него почти получилось. В кланах все проще. Там тщательно следят за первым оборотом, контролируют, страхуют и помогают.
Сейчас же остались лишь я и она.
Обратился за десяток секунд и в голове даже мелькнула мысль, что Августо бы похвалил за подобную скорость. А потом мелькнула еще одна. Сегодня, так или иначе, мне придется держать ответ перед Ромеро за свои необдуманные действия в столовой. Но мне удалось как следует потрепать Роузвуда, и теперь я ни о чем не жалел, хотя и с содроганием ожидал не самого лучшего исхода. Но это потом, а сейчас, приняв звериную форму, оттолкнул волчицу лапами, дал ей вновь подняться и прыгнул на спину, придавливая весом и цепляясь зубами за загривок.
Она зарычала еще громче. Неистово даже я бы сказал. Однако в непослушном теле, где два сознания отчаянно боролись друг с другом, я попытался собственным рыком призвать самку к послушанию.
Я альфа! Пусть и не ее клана, но альфа! Она должна повиноваться.
“— Обращайся! — на мое рычание она заметалась еще активнее, пытаясь сбросить с себя. Но не выйдет, я знал. Поймет и Принцесса. — Обращайся”
Наконец, спустя минуту противоборства, она уступила. Обмякла и осела на ковер. Разжав зубы, с удовлетворением почувствовал под собой тепло человеческого тела, а не волчьей шкуры, а потом обратился и сам.
— Прости, — уткнувшись в сгиб ее шеи с несколькими
