задний вход на пляж, а я дождалась, пока за их спинами хлопнет дверь.
Сразу за резким скрипучим ударом дерева об дерево, я бросилась по ступенькам наверх. Перелетая через одну и прислушиваясь к гулкому стуку собственного сердца. Руки тряслись от напряжения и нетерпения.
В коридоре я проскочила мимо лохматой Ронды. Ее рыжие волосы костром вились вокруг головы, образуя какой-то восхитительный огненный торнадо. Гибрид так сильно хотела спать, что вместо обычного бодрого и энергичного приветствия, широко зевнув, кивнула. Она поправила пеньюар, от чего полупрозрачная ткань, только сильнее съехала по плечу и вяло моргнула полуопущенными веками, без особенного интереса глядя ошеломительно красными глазами в мою сторону. Семь утра для нее время ложиться спать, а не просыпаться.
Раннее пробуждение было мучительным не только для нее. Из-за двери комнаты Хильды донеслось ворчание и матерная брань. Ожидать, что полу-гном будет сегодня в хорошем расположении духа, не приходилось. Послышался грохот, а потом снова раздались ругательства в сопровождении истошного крика.
— Черт бы побрал, эти прикроватные столики! — хриплое постанывание, казалось, раздается прямо над моим ухом.
Я, подавив желание выяснить в порядке ли Хильда, продолжила шустро перебирать ногами. Оказавшись у самой двери Джено, я огляделась по сторонам. Полу-гном все еще сетовала на мебель, Ронда уже успела спуститься вниз по лестнице. Готто ушел в хижину с телепортом затемно, так что его комната сейчас пустовала. Ник в последний раз гулял с Браном по пляжу. Готто, скорее всего, в темных очках и с нелепым зонтиком от солнца прохаживался вместе с ними. Хотя кто его знает, кажется, он сильно обрадовался, когда узнал, что уже утром нас здесь не будет. Больше в этом крыле никто не жил. Остальные предпочли выбрать жилище на пляже в хижинах.
Вытерев вспотевшие руки о штаны, я дотронулась до прохладной металлической ручки и вошла в комнату.
Сколько Крис выиграл мне времени, было непонятно. Когда дело касалось этих двоих, ни в чем нельзя было быть уверенным. А уж, тем более, если речь шла об их совместном времяпрепровождении. Мы так и не смогли придумать ничего стоящего по поводу причины, по которой Джено так срочно понадобился Крису. Именно поэтому все держалось на импровизации актерских талантах моего хозяина.
В комнате было жарко и душно. Возникало ощущение, что я зашла в сауну, пропитанную запахами травы и алкоголя. На прикроватном столике рядом с пепельницей я обнаружила фотографию, на которой я и Чарна стояли в обнимку около ее только что купленного Форда. Это был ее первый пробный заезд. Я, Джено, Чарна и Рикки ездили весь день по улицам Чикаго, останавливаясь только затем, чтобы купить еды. На этом фото мы остановились на стоянке яхт-клуба. Позади нас раскинулся Мичиган и в небе видна парочка облезлых чаек. Я улыбаюсь и натягиваю на голову подруге ее непомерно большую красную шапку, а она пытается даже в такой ситуации выглядеть на фото неотразимо. Это заметно, потому, как она морщит нос, пытаясь не засмеяться во всю глотку. Наши волосы разлетаются во все стороны, ветер в тот день, помнится, поднялся просто невероятный, принеся с собой в город темные облака на целую неделю. Чарна тогда еще боялась, что ее вечеринка в день рождения сорвется… хорошо, что мы успели раздобыть алкоголь раньше, чем пошел дождь.
Я вдруг почувствовала, как горячая слезинка катится по щеке. Так все хватит, я не за этим пришла.
Я положила фото на место и постаралась не думать о том, что собираюсь рыться в вещах человека, который считает меня лучшим другом. Который вместе со мной всего пару дней назад потерял невероятно близкого и родного человека. Ну и тварь же я после этого…
На каблуках я резко развернулась к выходу с намерением уйти и больше не вспоминать о шкатулке, но шарахнулась назад, когда прямо перед моим носом возник черный дым и улыбающаяся мордашка Аканты.
— Струсила? Так я и знала — она пожала плечами, но в сторону не отошла.
— Я не хочу заглядывать в нее.
Аканта сделала шаг назад, но все еще закрывала выход.
— Хочешь. Я ведь демон, я вижу, что у тебя внутри. Все что мешает тебе заглянуть внутрь это воспоминания о Чарне. Вон из-за той фотографии.
Я сглотнула и как-то виновато опустила голову.
— Загляни туда. Если он и в правду твой друг, то ему нечего от тебя скрывать.
Я закусила губу так сильно, что почувствовала боль.
— Брось, тебе стоит туда посмотреть.
— Почему ты просто не можешь сказать мне, что там внутри? — взорвалась я.
Аканта скрестила руки на груди и задумчиво произнесла.
— Я хотела. Во сне. Сразу после того, как спросила бы о Нике. Но ты бы не поверила мне. Ты ведь все еще не веришь мне, иначе никаких бартеров у нас бы не было — она убрала прядь волос за ухо — Поэтому я хочу, чтобы ты сама все увидела.
Я кивнула и медленно подошла к ящикам. Руки почти на автомате вытянули нужный, и в руках у меня возникла та самая шкатулка. Я завороженно подушечкой пальца провела по завиткам руны, а потом вытащила из кармана огрызок карандаша для глаз, который когда-то давно принадлежал Чарне.
Я села на кровать, отчего-то медля, но потом, резко выдохнув, принялась чертить недостающие элементы, подглядывая в экран телефона с нечеткой затемненной фотографией. Карандаш пачкал пальцы и ломался, так что последние линии мне пришлось дорисовывать крошками грифеля, прилипшими к повлажневшей коже.
Послышался звук, похожий на хлопок, только очень тихий и свистящий. Крышка шкатулки подпрыгнула и снова опустилась на место, издав характерный треск. Я сглотнула и трясущимися пальцами приподняла ее.
Там были листки бумаги, согнутые напополам. Обычные белые листки.
Я нахмурилась, но потом развернула их. Это были накладные на перевозку разного рода белиберды, таможенные выписки с печатями, подписями курьеров, получателей, отправителей и прочей не понятной мне информацией.
— Первые пять пролистни — произнесла Аканта, отвернувшись к окну.
На нее сквозь полупрозрачные занавески струился ровный приятный свет, который делал ее лицо еще более детским и почти румяным. Волосы у нее вопреки обыкновению лежали неподвижно, она сама стояла, словно статуя, не двигалась, глядя куда-то в пустоту.
Пальцами я перебрала ненужные листки и дошла до распечатки перевозки какого-то груза через границу. Опись вещей напоминала список антиквариата. Везде стояли пометки о предосторожностях во время перевозки. Какие-то картины, которые нужно было перевозить при особенной температуре, старинная мебель, одежда, аксессуары…
— Под седьмым номером — прокомментировала Аканта.
— Черная антикварная трость с
