Эбби нашла твердый участок почвы, чтобы спешиться. Посмотрев на сестру и друга, она почувствовала, как увлажнились ее глаза. Да и голос стал хриплым.
— Спасибо вам обоим. Я буду ужасно скучать, вспоминая всех вас, — хрипло проговорила она.
Люси, соскользнув с седла, крепко прижала сестру к своему маленькому телу.
— Ох, Эбби…
По ее щекам катились слезы.
— Пожалуйста, попрощайся от моего имени с Арленом, — сказала ей Эбби.
Мокрый Дикарь неловко дотронулся до плеча Эбби.
— Я желаю тебе большой удачи.
Индеец и Люси пообещали ей некоторое время подождать за ближайшим горным хребтом — на тот случай, если волшебство не сработает. Эбби с грустью наблюдала, как Люси и Мокрый Дикарь садятся в седла и уезжают прочь, уводя с собой лошадь без седока. Как бы сильно Эбби ни любила их, она понимала, что не увидит их больше…
Когда наездники скрылись из виду, Эбби осмотрелась. Выбрав травянистое место, она присела у самого края болота, некоторого торчала длинная и изогнутая белая кость. Эбби, закрыв глаза, попробовала сосредоточиться и сразу же почувствовала покалывание во всем теле и волшебное движение вокруг себя.
Ей стало трудно дышать — то ли от волнующего ожидания, то ли от ужасного запаха, исходившего от болота. В груди тяжело заколотилось сердце, как будто в отдалении били барабаны индейцев.
Распрямив плечи, Эбби достала из сумки камешек с окаменелостями. Душу раздирали сомнения: она больше никогда не увидит свою семью. А если Майк все еще сердится на нее?
Но Эбби быстро отбросила эту мысль и закрыла глаза.
— Пожалуйста, — прошептала Эбби. — Мое желание снова эгоистично, но я хочу попасть туда…
Она засмеялась, когда почувствовала, что покалывание усилилось, а камешек, зажатый в руке, нагрелся…
Казалось, весь мир пришел в движение, и Эбби стало швырять из одной стороны в другую, а потом с безумной силой закружило. Она почувствовала во рту вкус черной смолы и с трудом открыла глаза. Но вокруг была лишь пустота. Эбби услышала в небе над головой какое-то ворчание. И, громко закричав, потеряла сознание.
Эбби попробовала открыть глаза, но тут же закрыла их — яркий свет ослепил ее.
Солнечный свет… Жара… Когда она молила, чтобы ее отправили в будущее, небо было серым, а воздух — прохладным и влажным.
Заставив себя снова открыть глаза, Эбби пронзительно закричала.
Над ней возвышались животные, похожие на слонов. Таких она видела только на рисунках в книгах. Один был маленький, зато другой — здоровенным, с угрожающе изогнутыми бивнями. Недалеко от них стоял еще один огромный слон, его хобот был поднят, словно он намеревался ударить Эбби.
Эбби попыталась вскочить на ноги и убежать от свирепых животных, но мешала длинная юбка, которая сковывала движение, да еще вязкое черное вещество по всему берегу озера, у которого она сейчас оказалась. Слоны, не издавая ни звука, замерли на месте, лишь один из них слегка покачивался.
Прижав ладонь ко рту, Эбби в ужасе затаила дыхание. Неужели время остановилось?
Что же она наделала?
— Эбби! — позвал ее чей-то голос. Чудесный низкий, густой голос, который еще совсем недавно она не надеялась услышать.
Голос Майка…
Эбби огляделась. Перед ней поблескивала черная от смолы поверхность небольшого озера, а позади стояла решетчатая металлическая изгородь.
За изгородью Эбби увидела сильную и крепкую фигуру мужчины, которого любила…
— Майк! — закричала она изо всей силы.
— Эй! Что вы там делаете? — донесся до нее незнакомый сердитый голос.
У металлической изгороди рядом с животными стоял какой-то мужчина.
Эбби посмотрела на слонов повнимательнее. Они выглядели менее угрожающими, так как продолжали молча и спокойно стоять. И Эбби поняла, что они ненастоящие, вроде статуй.
Не обращая внимания на незнакомого мужчину и не отвечая ему, она поднялась на ноги и тяжелым шагом двинулась к Майку.
Они ухватились руками за изгородь, только она их сейчас разделяла. Майк был даже выше, чем его помнила Эбби, а красивые четкие черты лица казались более суровыми, чем у Арлена. Наверное, Майк до сих пор сердился.
— Привет, взволнованно проговорила она.
И когда Майк улыбнулся, радости Эбби не было предела. Ей хотелось быть рядом с ним. Она проделала такой далекий путь, и тем не менее их все еще разделяла металлическая изгородь. Она беспомощно огляделась, ища какой-нибудь способ добраться до него.
— Убирайтесь-ка отсюда, мисс! — раздался голос у нее за спиной.
Эбби повернулась к разгневанному мужчине в синей куртке и серых брюках. В руках он держал какую-то цепь, замок и ключи.
— С удовольствием, — ответила Эбби, — но я заблудилась. Не могли бы вы показать, как отсюда выбраться?
— Пойдемте. — И он побрел обратно, в ту сторону, откуда пришел.
Сквозь ветви окружавших ее деревьев Эбби заметила расположившиеся вокруг невысокие здания, одно из которых стояло на самом верху холма, увидела машины на улице, идущей вдоль изгороди… И она поняла, что добралась до будущего. Животные на берегу озера по-прежнему оставались неподвижными, и Эбби догадалась, что это были чучела животных, которые когда-то обитали здесь.
Стянув с себя неудобную шляпку и запихнув ее в свою холщовую сумку, Эбби последовала за мужчиной, осторожно ступая по траве.
— Как вы попали сюда? — спросил мужчина. — Все ворота были закрыты.
— Я не помню, — растерянно ответила Эбби.
— Не поступайте так больше, — предупредил мужчина. — Это же незаконно. — И открыл ворота.
Эбби уже не слышала его. Через мгновение она была в объятиях Майка.
— Ты испачкаешься, я в черной смоле, — прошептала она.
— Также именуемой дегтем, — добавил Майк, легко касаясь губами ее рта, — Это дегтярные карьеры Ла Бреа.
И тогда Эбби крепко прижалась к нему. Майк был с ней! Обнимал ее. И совсем не сердился, нет, он любил ее!
Внезапно она отстранилась.
— А как же ты узнал, что я возвращаюсь, Майк? Я же никогда раньше не была в… в дегтярных карьерах Ла Бреа.
— Очень просто, — ответил он, обнимая ее за плечи и ведя по тропке вдоль изгороди. — Я прочитал последний дневник Люси.
— Но… он же был испорчен!
— Я нашел специалистов, которые мастерски восстанавливают поврежденные книги, особенно после… После пожара в центральной библиотеке Лос-Анджелеса, — закончила Эбби. — Лидия мне рассказывала.
— Как только Ханна рассказала мне, что ты чувствовала себя обязанной вернуться, я стал изучать записи. Ты же оставила дневник в спальне.
— Да, он ведь принадлежит твоей семье.
