Он повел Дестини к выходу. Отец пошел за ними, а мать подошла к лестнице, чтобы посмотреть на новые фотографии. Моргану показалось, что она была уже не так напряжена, как когда они приехали.
Несколько секунд отец колебался, но потом все-таки обнял сына.
— Я любил вас с сестрой одинаково.
— Мегги это знает, папа.
— Ты уверен? Пожалуйста, скажи ей это за меня.
Морган кивнул:
— У нас с ней по-прежнему есть связь. Так что поверь мне на слово: она знает.
Отец откашлялся.
— Такое ощущение, что сегодня она была здесь. И, кажется, поцеловала меня в щеку.
— Думаю, ты прав, пап.
— Мы больше не увидимся? — печально спросил отец. По его щекам текли слезы.
— Я позвоню в среду, как обычно.
— Я сам возьму трубку. И, может быть, когда-нибудь ты покажешь мне свой маяк.
— Обязательно покажу.
Морган взял Дестини за руку и повел ее по кирпичной дорожке к машине. Он чувствовал себя вымотанным, но счастливым.
Только что закрылась одна дверь. А это значит, что, возможно, откроется другая.
Морган прислонился к спинке своего сиденья и закрыл глаза.
— Выговорился, и прямо гора с плеч.
Дестини обвила рукой его шею и потерла ему виски.
— Каждый раз, когда мы приезжаем сюда, у тебя тускнеет аура и становится темно-красной.
Он вздохнул, успокаиваясь от ее прикосновений.
— Не уверен, что хочу сюда возвращаться. — Морган повернулся к ней. Дестини смотрела на него и была так близко, что можно было в любой момент ее поцеловать. — Ты не против, если отец как-нибудь приедет на маяк?
— В следующие две недели? Конечно, нет.
Черт, он уже успел об этом забыть. Потому что говорил не о ближайшем времени, а о жизни вообще.
— А как насчет матери? — спросила Дестини, отвлекая его от неприятных мыслей.
— Она ни за какие коврижки не приедет.
— Не будь так уверен.
У Моргана вырвался мучительный стон:
— Скажи мне, что это не предвидение.
— Нет, просто догадка.
— Злость берет, как подумаю, что Мегги слышала все, что говорила о ней мать.
— Морган, после того, как твоя мама все это сказала, Мегги поцеловала ее в щеку и прошептала что-то на ухо. И, судя по реакции, твоя мама ее услышала.
— Хорошая или плохая была реакция? — спросил Морган.
— Скорее просто ее наличие.
— Мегги в порядке?
Дестини оглянулась на заднее сиденье:
— Улыбается. Благодарит тебя за то, что встал на ее защиту. Говорит, ты ее герой.
— Ну уж нет. Это вы мои героини. Я горжусь ею… то есть тобой, сестренка. — Он глянул в зеркало на пустое заднее сиденье. — Молодец, что дала им знать, как относишься к происходящему.
— А я сочувствую твоим родителям, — поговорила Дестини. — Твоего отца переполняет чувство вины, а мать просто сломленная женщина.
Морган завел «мустанг».
— В какой-то момент мне до смерти захотелось ее хорошенько встряхнуть. Наверное, я не люблю собственную мать.
Дестини коснулась его руки:
— Может быть, тебе хочется так думать, но это неправда.
— И ведь самое ужасное — она ни за что ни признает своей доли вины. По части отрицаний она настоящий профи.
Взяв Дестини за руку, Морган положил ее ладонь на рычаг переключения скоростей и вместе с ней включил вторую передачу. От восторга она весело пискнула, и ему показалось, что на него только что снизошел исцеляющий туман.
— Ты научишь меня водить эту штуку?
У него кольнуло в сердце.
— Можешь поставить на это свой контрфорс.
Дестини стала для Моргана всем, и он глубоко к ней привязался. Сейчас она превратилась в смысл его жизни, и ему не хотелось, чтобы это «сейчас» когда-нибудь заканчивалось.
Они заехали в Рокпорт, где немного побродили под последними по-летнему теплыми солнечными лучами и съели по сладкой вате. Он купил Дестини старую картину, на которой было изображено китобойное судно на фоне их собственного сияющего маяка. Хотя, наверное, маяк был все-таки его, а не их.
По пути домой они остановились на могиле Мегги и оставили там букет из паслена, сандерсонии и гортензий, которые перед уходом Дестини перевязала белой лентой.
— Мегги говорит, букет ей очень нравится, — сказала она, глядя на кружащих над надгробием бабочек. Они летали вслед за Мегги, которая весело носилась по кругу.
Морган вдруг остро осознал, что сестры больше нет. Что она никогда не станет тетей для их…
Господи, да он сегодня просто из ума выжил.
Позже они заехали в тот же цветочный магазин, купили цветов для бабочек и выбрали два садовых камня с надписями «Надежда» и «Любовь».
Хотел ли Морган провести всю жизнь рядом с Дестини? О да, еще как хотел. Но почему? Потому что не любил одиночество или потому что больше не представлял своей жизни без нее?
С тех пор как она приехала на маяк, он больше не чувствовал себя так, словно мечется над землей, пытаясь понять то, чего не понимает. Теперь он мог приземлиться в безопасный уют ее объятий.
Но кто защитит саму Дестини? Будет ли женщина, сильная и целеустремленная, как и он сам, его родственная душа, чувствовать себя комфортно рядом с ним?
Моргану казалось, что ему рядом с ней будет вполне комфортно. Но справедливо ли это по отношению ко всей жизни целиком?
Вернувшись домой, Дестини сказала, что Мегги исчезла. Может быть, для того, чтобы дать им время побыть наедине.
Практически сразу они отправились в постель, однако о сексе никто не думал. Эмоции, которые они испытывали друг к другу, были слишком хрупкими. Поцелуи хранили нежность, ласковые прикосновения были насыщены глубоким почтением. Глядя друг другу в глаза, сплетясь в крепких объятиях, они уснули, купаясь в нежности, поддержке и… любви?
Проснулся Морган рано. Ему так сильно хотелось быть рядом с Дестини, во всех смыслах, что в груди болело. Он хотел вместе с ней плавать на байдарке, садить астры с дурацкими названиями, красить двери и даже ругаться с родителями.
Наверное, Морган сам пудрил себе мозги, особенно в том, что касалось родителей. Но мысли о любви к Дестини пугали его до чертиков. Осознание словно ударило его под дых и чуть не сбило с ног, потому что здесь не было место логике. Для таких, как он, во всем должен быть четкий порядок. А неуловимое и способное поставить весь мир с ног на голову чувство любви попросту выбивало его из колеи.
Морган встал, поспешно оделся и поплыл на байдарке в море, чтобы обо всем подумать.
Он не собирался бежать от любви, но чувствовал необходимость во всем разобраться. Если подумать, Морган не столько боялся любви, сколько не понимал. Может быть, он действительно сумасшедший, как думала его мать. А может быть, и нет.
