Отмахнувшись от паршивых думок, с изумлением смотрю на сына, радостно тянущего в рот мой галстук.
Вытаскиваю из маленьких ручек обслюнявленную ткань и, шутливо погрозив Марку пальцем, беру ладошку Линары в свою.
— Ты кольца взял? — спрашивает меня любимая. — А паспорта?
— Линара, — предупреждаю сурово.
— Молчу-молчу, — смеется она.
А я до конца не верю, что наши злоключения закончились. Словно высшие силы схватили Шмелева за приподнятый по-модному воротник красной куртки и одним махом выдернули в небесную канцелярию. Поставили печать на лоб и, выдав два премиальных пятака, отправили к Харону.
«Небось, сейчас этот старый чудак торгуется на переправе, — мысленно фыркаю я и навсегда прогоняю прочь воспоминания об этом человеке. Получил по заслугам. Закономерный итог для человека, пренебрегшего собственной безопасностью и считающего себя пупом Вселенной. Вот только маленькое тщедушное насекомое оказалось сильнее. И если б Федор Ильич сразу поехал в больничку, то до сих пор бы мотал нам нервы. Поэтому сожалеть о его смерти у меня совершенно не получается. Да я и не пробовал!
А вечером фейерверк запущу сегодня по случаю собственной свадьбы. Особого празднования мы решили не устраивать. Но женитьбу отметить праздничным салютом я просто обязан.
— Нас уже ждут, — рапортует с переднего сиденья Трофим. Весь такой важный и серьезный. Будто это он женится. — Давай, вот тут сверни в проулок. И через проходной двор выйдем на Тимирязевскую, — командует он Славке, моему новому водителю.
Тот рулит, старается. Послушно выполняет указания старшего по званию, и уже через пять минут мы с Линарой и Маркой дружно взбегаем на крыльцо. Сзади идут важные моя мать, Игорь, Трофим, Элка и Славик.
— Ну, наконец-то, — всплескивает руками Светлана, и за ее спиной я вижу остальных Михальчуков. Андрей, Петр и Галина. Все-таки выбрались к нам, в медвежий угол!
Вот только Ивана Ивановича нет. Да оно и понятно. Не станет генерал светиться на свадьбе реального пацана. Не по статусу. Еще вопросы возникнут. Проблем не оберешься.
— Мы вроде вовремя. А нас не вызывают, — косится на часы, висящие на стене, Трофим. — Безобразие какое-то. Сейчас потороплю.
Усмехаясь, я смотрю вслед другу. Хлопотун, твою мать!
А затем интуитивно поворачиваюсь на взгляд. Замечаю женщину в скромном синем платье. Она стоит среди чужих гостей и осторожно косится на меня. А когда наши глаза ненароком встречаются, делает шаг навстречу.
— Сергей Алексеевич, — зовет тихо и смотрит неуверенно. — Хорошо, что мы встретились. Вы меня не знаете. Но нам с вами нужно поговорить. Обязательно.
— А вы кто? — спрашиваю, улыбаясь. И когда женщина хмурится, отдаю Марка жене. — Простите, не узнаю…
— Да и не можете, — вздыхает она и, достав из сумочки пафосную визитницу, выуживает из ее чрева плотную белую карточку. Дорогая переливающаяся бумага, эффектный шрифт.
Бла-бла-бла- центр чего-то-там, — читаю мимоходом. А затем глаз зацепляется на фамилии. Синявкина Регина Валентиновна.
Жена Синьки! Его вдова то есть…
— Нам нужно с вами встретиться и поговорить, — повторяет она, косясь на своих знакомых, спешащих в зал регистраций. — Мне пора, — улыбается жалко, словно извиняется за что-то. — Племяшка женится.
— Зачем нам встречаться? — кричу вдогонку, пока эта самая Регина не исчезла за поворотом.
— Нам нужно поговорить о вашей собственности! — на бегу восклицает она, заскакивая последней в зал с высокими резными дверями.
— Ты что-нибудь понимаешь? — поворачивается ко мне Линара. И я не успеваю ответить. Из какого-то коридора появляется Трофим и машет лапами, будто ветряк.
— Быстрее, идемте, — спешит деловито. — Нас в малом зале зарегистрируют…
— Может, нас? — смеюсь, пряча визитку в карман. И даже не знаю, хочу ли я встречаться с Региной Синявкиной. Да и зачем… Нужен ли мне на самом деле этот клочок земли, принесший столько горя и напастей? И как он оказался у Синькиной жены? И прошло ли полгода с момента его смерти? Кажется, нет…
В любом случае под конец этого суматошного дня я забываю обо всем. И попрощавшись с гостями, так и не думавшими расходиться, мы с женой, взявшись за руки, поднимаемся в свои апартаменты. В своей кроватке сопит Марк, и я, откинув пиджак куда-то за кресло, заваливаюсь прямо на покрывало.
— Иди ко мне, жена! — велю, пыжась от гордости. Тяну к ней руки, но моя девочка, решив поиграть, отходит в сторону и, смеясь, танцует передо мной. Дразнится, зараза!
— Лучше принять ванну, — предлагает она, крутя передо мной бедрами на безопасном расстоянии. Снова приближается. — Я включу воду, а мы пока разденемся, — заявляет нахалка и уходит в ванную. Встаю, вздыхая, и тащусь следом. Прижимаю строптивую красавицу к стене и беззастенчиво провожу рукой по бедру, тяну вверх подол, оголяя ногу.
— Ты моя жена, — хрипло шепчу на ухо и, чуть скосив взгляд в сторону, замираю в изумлении. Обычная белая полка, где сейчас стоят какие-то флакончики Линары, раньше была отведена под бордовую стеганую косметичку Вероники.
Вздрагиваю внутренне, не в силах понять, почему именно сейчас вспомнил о ней. И подхватив жену на руки, тащу обратно в спальню. Укладываю на постель и сам растягиваюсь рядом.
— Ты купалась перед отъездом, — рычу нетерпеливо. — Часто мыться вредно…
Притягиваю к себе, утыкаясь носом в грудь. Ощущаю запах чистого тела и подаренного мной селективного парфюма.
— Вкусно пахнешь, — вдыхаю чистый афродизиак.
— Ты тоже, — ластится ко мне Линара, проводя ладошками по моей башке. — Мог бы и подождать, — смеется тихонько, когда я стягиваю с нее платье. Затем следом летят мои рубашка и брюки.
— Я и так слишком долго ждал, милая, — признаюсь, проводя пальцами по шее жены, затем по руке. С удовольствием прохожусь ладонью по браслету жены. Ощупываю каждый винтик и бриллиантовую заклепку. — Люблю тебя, — шепчу хрипло и сам не знаю, когда умудрился потерять самообладание. Это ж теперь моя законная жена, и никуда она не сбежит.
— Я тоже тебя люблю, — тихонечко мурлычет Линара, пожирая меня огромными зелеными глазищами. — Наконец-то мы вместе, — проводит пальчиками по моему голому плечу и тянется с поцелуем.
— Это иксодовые клещи пришли нам на помощь, — фыркаю небрежно. — Сами бы мы ни за что не справились.
— Сережа, — слышу укоряющий голос и тут же получаю локтем по ребрам. — Мы будем Федора Ильича вспоминать или займемся делом? — царапает меня по груди и будто пританцовывает в моих объятиях.
— Как прикажете, госпожа Назарова, — улыбаюсь плотоядно и, притянув жену к себе, впиваюсь в губы требовательным поцелуем.
Какое ж это очешуительное чувство — любить свою женщину! Ту самую, принадлежащую по закону. Ту единственную и самую сладкую. От одной мысли у меня реально сносит башку. Осторожно усаживаю Линару к себе на живот, до икоты боясь навредить жене и Машке.
— Все нормально, малыш? — спрашиваю хрипло и, почувствовав, как вокруг меня сжимаются тугие мышцы, начинаю двигаться.
— Не боись, Назаров, — с жаром шепчет Линара. — Эта ночь не для сна, мой любимый…
Мы засыпаем лишь под утро. И то ненадолго. Маленький мальчик, проспавший почти всю ночь, требует свою пайку.
— Машку только на грудном вскармливании будем держать, — замечаю я, разводя в бутылочке смесь. — Так сунул сиську, и спи дальше.
— Тогда тебе придется спать отдельно, — подначивает меня Линара. — Маленькому ребенку опасно спать с взрослыми.
— Убедила, — отдаю жене соску с молочком, целую в ключицу и, пока Линара кормит Марка, отхожу к окну. На улице шпарит ливень. Во двор особо не выйдешь. Нужно будет в детской придумать какие-то развлечения. Качели повесить, установить шведскую стенку… А может, и бассейн установить маленький? Или устроить домашний игровой центр? Ну, батут там… карусельки… Если убрать стену между детской и гардеробной Вероники, получится одна большая комната. Или лучше две детских. Для сына и дочки. Нужно посоветоваться с Линарой.
