Я глянула на его руку, что-то странное в ней бросилось в глаза.
Гладкая белая кожа сначала на одной руке, затем на второй медленно пошла серыми пятнами, начала чернеть, вспучилась грубыми выростами, словно кора крепкого дерева, пораженная хворью.
Лицо господина Распрыкина вытянулось.
Ошеломленный, он обратился ко мне:
— Что за… — И не договорил.
Из-за его правого плеча показалось мясистое на вид черное щупальце. Оно обвило в несколько витков шею биомага. Тот в ужасе и отчаянии схватился за удавку, но в руках щупальце проходило сквозь пальцы, распадалось на обычный то ли дым, то ли пар. Но удушающее давление, видимо, было, потому что Распрыкин заверещал. Замельтешил руками, пытаясь сбить с себя поглощающую его тело темноту и обвивающее кольцами чудовище.
Биомаг совсем ошалел, заревел раненым зверем. Он глядел на преобразившееся тело, потом на меня:
— Убери с меня это!
Я испугалась не меньше Сержи.
Если бы только можно было ему помочь! Но я даже не представляла, что нужно сделать, чтобы облегчить его страдания!
В какой-то миг внутри ощутилось что-то четкое и ясное, как будто лопнула тонюсенькая ниточка. Вроде как жил человек не задумываясь, совершал подлости, в погоне за собственной выгодой ломал жизни других людей, а потом… раз — и нет его, полный штиль.
Нет, он не умер.
Ему дали время.
А чтобы осознание собственных ошибок и раскаяние не затягивалось, его оставили для раздумий в новом облике. Сделали частью Темного анклава.
На высоком стволе развесистого вяза, обвешанного мхом и лишайником, проступила светлая, живая трещина. Трещина эта ширилась, пока ствол не расщепился надвое и так, со всей массой ветвей, с зеленой листвой да сучьями, не сделался двумя половинами одного дерева.
Полное сосредоточение и осознание.
Чтобы сделать из себя единое целое, настолько гармоничное, чтобы быть в состоянии нести радость другим. Только при этом условии биомаг вернется в свой мир.
Я поняла, что до Сержи информация дошла.
Он мысленно у меня спросил, что за безумное возмездие?
Какое же это возмездие…
Пусть для Сержи воздействие анклава и выглядело несправедливо ужасным, но рано или поздно он все осознает. Не вся его душа покрылась сажей, остались светлые пятна на задворках его темных деяний, и только поэтому анклав позволил ему выиграть шанс на спасение.
Треск ветвей и сучьев постепенно затих, и вокруг вяза, окутанного непроглядным туманом, установилась мертвая тишина.
Наверное, так и должно случиться с такими, как Сержи и господин Темников, — в анклаве ни один поступок не останется незамеченным.
Мне хотелось только одного — забраться на колени к господину Макильских и свернуться калачиком, а не стоять тут и наблюдать за трансформацией чужого пути! Мысленно я воззвала к душе Темного анклава и попросила немного передыха.
Мне нужно отдышаться.
Я хочу набраться сил.
Какое-то время стояла в оцепенении, не в силах отвести глаза от сучковатого, расщепленного на две половины дерева.
Кругом невозмутимая тишина.
Ни звука, ни шороха.
Воздух был свеж, но висела в нем какая-то дымка от испарений земли и тумана, смешанного с едва уловимым запахом серы.
И среди этой глубокой тишины и безмолвного покоя внезапно раздался такой оглушающий грохот, что земля дрогнула и закачалась. Повсюду разнеслось эхо, небо озарилось огненной вспышкой, а меня саму взрывной волной отбросило далеко от дерева на невысокую песчаную насыпь.
Приподнялась на руках и на покрытых пеплом ладонях увидела проступившую кровь от многочисленных мелких порезов. Голова сильно закружилась.
Затем со такой же мощью, следуя друг за другом с одинаковым интервалом в пару секунд, повторились новые взрывы. Десять или пятнадцать — я сбилась со счета. Каждое мгновение буквально кричало, принизывало вибрацией все вокруг. Порывы ветра усилились. Анклав, совсем недавно находящийся в состоянии покоя, заполыхал языками агрессивного пламени.
Перед тем как провалиться в забытье, я словно сверху разглядела царящий у границ анклава ужас. Императорская армия спешно отступала. Вдоль железной дороги на местах некогда бронированных биостанций дымились глубокие воронки. Кроме одного уцелевшего автоматона, блуждающего у самой кромки анклава (будто потерявшего ориентиры), я распознала повсюду разбросанные металлические детали, принадлежавшие некогда могущественной армии господина Темникова. Стояло оглушительное верещание низших сущностей. И я, словно огромный звуколокатор, воспринимала потоки их сообщений на уровне ощущений. Знала — они возвращаются в свою обитель.
За разноголосым невообразимым шумом мой обостренный слух уловил учащенное дыхание человека. Человека, который остановил целую армию бездушных машин. Человека, о котором мое сердце больно билось последние несколько часов.
Я боялась потерять сознание раньше, чем отыщу его.
Не в силах куда-то идти, я поспешила мысленно установить контакт с сущностью, связанной с единственным уцелевшим автоматоном. Последняя мысль оказалась ускоряющей: «Найди господина Макильских и помоги ему вернуться домой».
Все.
Глава 59
Очнулась я на кровати, заботливо укрытая огромной шкурой бурого медведя. Под спиной лежала пара теплых грелок. Нащупала на затылке приличную шишку. Видимо, получила ее в память о взрывной волне. Кроме меня, в просторной палатке из белого брезентового полотна находилась уйма людей. Стояли они поодаль. Так как зрение было еще недостаточно четким (проходило действие сумеречной настойки), я не видела лиц присутствующих, но слышала, как они о чем-то полушепотом разговаривали.
Вынырнув из теплого укрытия, я встала на ноги.
— Она проснулась! — колокольчиком звякнул Евин голос, и через мгновение малышка запрыгнула мне на руки.
Я подхватила ее и пошатнулась.
— Осторожно Ева, не урони Мон, — подал голос господин Макильских.
От его до боли знакомого бархатного баритона меня тут же с головы до ног затопило теплой беспредельной радостью.
Биомаг перехватил дочь и помог мне устоять.
— Как себя чувствуешь?
— Просто отлично, можно сказать — великолепно.
— Великолепно будет, когда мы приедем домой. — Ян улыбнулся и легко коснулся моих волос. — В императорских покоях не принято выражать свои эмоции.
— Хочешь сказать, мы… — переспросила я.
— В походной палатке его величества, мы рядом с анклавом, — только и успел шепнуть мне на ухо господин Макильских, как к нам подскочил Август, за ним я увидела Армину, следом появился сам государь в сверкающем белоснежном мундире, с сопровождающей свитой.
Август встал рядом со мной.
Армина кивнула и улыбнулась.
Все ждали, что скажет император.
— Ваши храбрые действия достойны самой высокой награды. — Умные глаза правителя смотрели из-под темных бровей несколько сурово, хотя внешне он был совсем спокоен. — Автоматонов больше нет, анклав в безопасности, и самое главное — вы раскрыли преступный замысел некогда моих доверенных лиц.
Никто не смел перебивать. Все молчали.
Стояли и внимали каждому императорскому слову.
— Посему, в знак доброй воли самодержца Симберской империи, повелеваю возвратить Яну Макильских утерянное в результате глубочайшего недоразумения звание, должность и все полномочия. Без вас в Комитете биомагии сущий бардак.
— Государь, — господин Макильских осторожно прокашлялся, — прошло всего несколько дней, а уже бардак?
— Уже, друг мой, уже. Прошло уже целых несколько дней, а могли бы их использовать более плодотворно. И… — государь на мгновение замер, — знаете что, берите-ка вы в свои руки весь ученый совет. Да. И не спорьте.
— Вас понял. — Господин Макильских склонил голову.
Император сложил руки на груди и направил свой грозный взор ко мне.
— О тебе я впервые услышал на своем приеме, — сказал он. — А потом от Армины, когда она сообщила о помешательстве Темникова. А теперь твое имя на слуху у каждого моего подданного. Люди шепчутся о твоей магической связи с анклавом. Ты вышла из мрака, излучая сияющий свет благородного кристалла. Словно не человек, а сошедший с небес ангел. Даже спрашивать не буду, как это все работает.
