Я пытался… каждый день делал новую попытку достучаться до неё – и рвал на себе волосы от бессилия, потому что ничего не получалось.
Я смотрел на красавицу – волчицу и видел свою красавицу жену… которая была полностью мной уничтожена.
Я не обманывался: пустой взгляд волчицы мог быть следствием её первого оборота, но вот причиной… причиной было моё высокомерное отношение к своей истинной.
Я снова и снова казнил себя за то, что вместо поддержки, она получала лишь резкие приказы о повиновении, вместо нежности – звериную похоть; вместо крепкой семьи – отношения, которые напоминали ей брак между её родителями.
И весь я знал об этом!
О том, что ей неуютно в замке; о том, что она боится близости – я догадывался почти обо всех её страхах и опасениях.
Кирилл (надо отдать ему должное), пытался объяснить мне всё это в своём замке. Но почему-то вместо того, чтобы сразу ужаснуться тому, что творилось в её голове, я первом делом подумал только о том, как скорее вернуть её в замок.
Моя девочка… мой невинный оленёнок!
Я ведь старше её, я мудрее её… Я должен был благодарить судьбу за то, что моя пара решила выносить ребенка, которого я практически насильно ей дал!
А вместо этого я нравоучительно ей вещал, как наш ребенок будет стыдиться своей небогатой матери.
Merde! Вместо того, чтобы радоваться, что мне досталась скромная, честная девушка, я бахвалялся перед ней своим положением и деньгами.
Как будто дурно воспитанный молокосос, ничего из себя толком не представляющий.
Господи, да она же была всем, о чем мог мечтать любой мужик: умная, воспитанная, нетронутая и скромная.
А я злился на неё за то, что она не смогла приструнить стаю. Разумеется, она не смогла – потому что не знала как!
Кого я лепил из нее всё это время? — Айбике – истинную пару Руслана, от которой он сам взвыл уже на второй неделе? Ведь видел, что Таю невозможно купить за деньги – и вместо того, чтобы радоваться этому, я, кажется, тогда ещё больше разозлился на неё.
Я винил себя… винил в каждом страхе, который отравлял Таис жизнь, в каждой её бессонной ночи, в каждой пролитой из-за меня слезинки.
Да, блядь, я оказался тем самым уродом, который настолько распустил свою стаю, что мои же собственные оборотни стали для неё угрозой. Мало того, что её унижали морально – ей причинили вред физически. Здесь, в моём собственном замке!
И пусть я наказал всех виновных, но я не тронул главного виновника произошедшего – самого себя.
Я, только я был виноват в том, что до этого дошло!
Теперь, наблюдая за Таис из-за кустов, я вынужден был признать: её состояние – только моих рук дело.
Я лишился жены заслуженно.
А между тем время утекало.
С каждым днем я всё больше уверялся в том, что Таис превратилась в одичалую: несмотря на все трудности, возникавшие между нами, она всегда ставила нужды нашей дочери превыше своих; и если Тая до сих пор не вспомнила о Жанне, значит, бегающая в моих лесах волчица была не просто оборотницей, отказывающейся от своего человеческого лица – это была уже именно одичалая.
Спустя неделю, я вынужден был сократить время своего пребывания рядом с Таис: моему волку хватало ночей, которые я неизменно проводил неподалеку от неё.
Днем же меня всё больше захватывали дела стаи: финансовые и политические проекты, отчеты по исследованиям, которыми занимались мои ученые, и, конечно, Жанна.
Я уже лишил дочь матери — и я не мог лишить её ещё и отца. А потому большинство совещаний проходило с дочерью на руках: моя маленькая умница не хныкала по пустякам.
А ночами…
…. Ночами, поручив дочь новой няне, которую мне пришлось выбрать самому, я отправлялся в лес – на свой медленный костёр совести.
Каждый вечер я любовался на изящную волчицу – и видел свою красавицу жену, личность которой я уничтожил.
Она любила воду, любила, словно разумный человек, смотреть на звёздное небо и каждый раз рычала на меня… стоило мне только приблизиться чуть ближе: вокруг неё как будто существовала какая-то невидимая граница, нарушение которой моя Тая воспринимала как личное оскорбление.
Её взгляд, в котором теперь уже не было ни проблеска воспоминаний о прошлой жизни, в конце концов, заставил меня смирить гордость и обратиться за помощью к Альфа-самке.
Я надеялся, что в отличие от докторов, которые совершенно точно не знали, что делать, Аля поможет мне если не своей силой, то хотя бы советом.
Они с Виктором откликнулись сразу.
Друзья приехали на рассвете – то есть, если посчитать разницу во времени и время перелёта, почти сразу после того, как я позвонил им.
Я очень удивился, увидев Виктора вместе с женой: у него как раз намечались серьёзные переговоры с Нью-Йоркской стаей, но увидев тяжелый взгляд друга, понял, чего тот опасался.
—А я ведь говорила, что уже не стоит об этом волноваться, — рассмеялась Аля, прикусив руку моего друга.
Виктор фыркнул и ещё крепче обнял жену.
— Я всегда буду тревожиться о тебе, моя любовь, — прохрипел он, нисколько не стесняясь открыто выражать свои чувства.
Я же, покосившись на Алю, озадаченно спросил:
— Почему уже не стоит волноваться?
Алевтина, неловко улыбнувшись, отвела взгляд в сторону.
— Твоя пара ведь не сегодня перекинулась...
—Не сегодня, — подтвердил я.
— А ты до сих пор руководишь стаей, — закончила Альфа-самка так, как будто это что-то объясняло.
Я планировал, что мы вместе перекинемся и в волчьем обличии доберемся до леса, где обитала Тая.
Но Аля, к сожалению, разочаровала меня своим отказом.
—Если ты не можешь до неё докричаться, то я и подавно не смогу, — сообщила лунная блондинка. Дотронувшись ладонью до локтя мужа, она подошла ко мне и взяла меня за руки, попросив посмотреть ей прямо в глаза.
Не знаю, что она там пыталась увидеть, но Аля вдруг расцвела широкой улыбкой.
— Что??? Что, Аля?
Я знал, что она, пришелица из прошлого, которая видит разное время, и потому замер, ожидая, что она меня успокоит.
Но Альфа-самка лишь молча качнула головой, так и не сообщив мне ничего нового.
Несмотря на короткий визит моих друзей — они пробыли в замке меньше двух часов, я всё же не мог отказать им в знакомстве со своей дочерью.
Альфа-самки всегда держались как сестры… и я знал, что Але будет приятно увидеть ещё одну свою сестру.
Пока Виктор благоговейным шёпотом спрашивал у меня, правда ли, что Жанна родилась Искательницей, Аля мило ворковала с дочкой по русски.
— Надо же, она будет отличаться от нас внешне, — удивилась пара Виктора, когда передавала мне дочь назад на руки.
Я, глядя на личико дочери и сравнивая его с Алей, спокойно заметил:
— Разумеется, она будет отличаться. Она – копия своей матери.
Только волосы у моей дочери были очень светлые – как у всех Альфа-самок, но на этом всё сходство и заканчивалось.
Той же ночью, отправившись в лес к Таис, я раз за разом прокручивал в голове странный визит моих друзей.
А потом пришло осознание: Виктор и Аля приезжали не за тем, чтобы помочь моей паре. Аля даже не попыталась увидеть Таис, говорило само за себя: Альфа-самка не верила в то, что Тае ещё чем-то можно помочь.
А её улыбка, когда она держала меня за руки … — Что, если это было не видение о будущем? Что, если она просто поняла всё, что нужно…
Я усмехнулся: всё правильно, они приехали не спасти Таис, а проверить моё состояние. Да, я не сошёл с ума, не одичал вслед за своей женой – по крайней мере, пока уж точно, и они в этом, получается, убедились.
Меня охватила лютая злость.
Даже Аля, которая так много вытерпела в своей жизни, решила не тратить лишней минуты на мою жену.
Как так вышло, что Тая никому не была нужна, никто не заботился о ней? — Не как о матери сильной оборотницы, а как о личности; о девушке, которая была настолько сильной, что сумела в одиночку выжить без стаи и не одичать.
