class="p1">— Итак, — посмотрел на панель капитан, — на часах шесть после темной поры. Если за двадцать минут я не услышу адекватной и правдоподобной версии случившегося, то вызываю директоров и перестаю прикрывать ваши жопы. Итак, время пошло. Кто берет слово?
Прикер обнимала себя руками и раскачивалась из стороны в сторону, что-то бормоча под нос, потому слово взял я. В своем рассказе о прошедшей ночи мне удалось сохранить максимум непредвзятости без перехода на эмоции, крики и оскорбления, что безусловно было поводом для гордости.
Вот только Адам не остался довольным моим отчетом.
— То есть пропавшая ведунья Долорес О’Салливан на самом деле все шесть дней воздавала хвалу Зверю из вашей типа главной книги и готовила злодейский план мести тебе, а потом пошла и что-то сделала с мотоциклом, который ты готовил? — спросил он, оперевшись о стену. — Алан, ты умный мальчик? Ты правда думаешь, что я сожру это говно и поверю в твое вранье?
— Это правда! — взвыл я. — Надо что-то срочно делать! Вызови гвардию, оцепи Централ!
— Охолонись! — рявкнул Адам. — С какой стати Долорес тебя убивать? Ты что, особенный?
— Они трахались и вместе делали проект, — вдруг подала голос Маргарита. — А потом этот жопошник узнал, что она ведунья, и бросил ее, присвоив все себе. Я б за такое тоже хотела бы убить.
— Заговорила! — повернулся к ней капитан. — Рири, а тебя куда несет? Ты правда готова подкреплять его вранье?
— Чувак, я сама охренела, — призналась та. — То, что он говна кусок, открытием не стало, но то, что у Доры нет вкуса на мужиков… У меня стереографии были даже. Остались в том доме.
Адам несколько раз открыл и закрыл рот, пока наконец не выдал:
— Попытка убедить меня, что вы были хорошими котиками, провалена. Я пошел за рацией, пусть с вами разбираются директора.
Когда дверь за ним захлопнулась, девчонка хрипло расхохоталась:
— Вот так все закончится? Моим родителям хоть пришлют письмо «Поздравляем, ваша дочь сдохла»?
Я же потерял дар речи. Страх ледяным потоком сковал все мое тело, не давая даже дышать. Казалось, даже сердце сейчас остановится от ужаса.
Он все узнает. Отец все узнает. Что будет? Он отречется от меня? Но ведь я его единственный любимый сын! И память о маме! Что со мной будет… Что со мной…
— Максимум — порка. И месяц без сладкого. Это меня размажут по земле, — раздался равнодушный тон мерзавки.
Оказалось, что я все это время лежал, свернувшись ничком на полу, и орал все это вслух. Не выдержал напряжения.
Прикер же на удивление успокоилась. Она прижала колени к подбородку, спряталась в них лицом и простонала:
— Как меня от всех вас тошнит! Вы же типа сверхлюди, несли нам, тупым землянам, Просвещение! А сами… Один не может удержать член в штанах, вторая бухает и истерит, а третья… Третья вообще черепа на стол ставит и зверушек убивает! Сука, как вы так живете?!
— Она придет за мной! — кричал я в приступе паники. — Она меня…
— Долорес не придет за тобой, — процедила девчонка. — Ну облила она твою фотку кровью, ну с кем ни бывает! Я вообще сожгла чучело своего первого краша с мамой. И ничего, все живы.
— Ты не понимаешь! — выл я. — Культ Зверя мстит всем своим врагам, а такой алтарь возводят для врагов!
— Тогда какого хрена медлит?! — злобно рявкнула Прикер. — Вы ж их всех истребили после Арилии! Доре просто было больно… Ты бы видел, какой она пришла. Ты же ее, гадина, уничтожил.
— Прости, ей было больно? — истерически расхохотался я. — Это мне больно каждый день! Это меня уничтожают!
Внезапно Прикер посмотрела на меня без злости, но с жалостью и отвращением, как смотрят на мерзких раздавленных насекомых.
— Скажи честно, — спросила она тихим голосом, — как ты выносишь сам себя?
Нас прервал Адам, вернувшийся с рацией и бутылкой воды. Сделав пару жадных глотков, он провозгласил:
— Техники решили устроить ранний осмотр всех экспонатов перед ярмаркой. Поздравляю, Нилионский, твой мотоцикл в порядке. Хотя какая разница, ты никуда не пойдешь.
Облегчение не наступило. Скорее тянущее чувство того, что что-то было упущено, имела место быть оплошность, которая будет стоить дорого…
— Адам, — вдруг резко спросила девчонка. — Муд… То есть Алан и Дора работали только над мотоциклом?
— Нет, — ответил вместо него я, — Экипировка. Супер-чувствительная. Перчатки, жилет и шлем.
— Я их специально сам надел, чтоб ткнуть тебя носом во вранье, — вдруг кивнул Адам, распахивая куртку. — Все работает, Нилионский.
Наш поток разума сработал синхронно. Мы в ужасе уставились на нашего общего друга, который сам того не зная уже сделал роковой взмах крыльев бабочки.
— Капитан, — тихо произнес я, — Прошу, снимите с себя всю экипировку. Сейчас же!
— Нилионский… — усмехнулся тот.
— Адам, делай, что он сказал! — завизжала Прикер. — И брось бутылку!
Прежде чем он что-то ответил ей, всего одна капелька воды упала на внешнюю сторону перчатки, напичканной электрическими сенсорами и датчиками.
Одна капля воды и один промах спас мне жизнь.
Одна хрупкая и внешне слабая девушка и одна вспышка ее праведного гнева разбили мне нос, оставили шрам над бровью и спасли мне жизнь.
Одна дочь бывшей приверженицы культа Зверя со знаниями механики и желанием убивать и одна капля воды забрали у нас капитана Адама Горна.
А вы знали, что поджаренная электрическим током человеческая плоть пахнет совсем как жаркое?
Я вижу о тебе один и тот же сон каждую ночь. По началу он добрый и радостный.
Ты сияешь как медный чайник, потому что Фелиция согласилась выйти за тебя. Ты просишь меня быть шаферкой на свадьбе. Именно так. Мы настолько близкие друзья, что ты плюешь даже на своих товарищей из Тинтагеля.
Разумеется, я соглашаюсь. Можно ли исполнить песню для вашего первого танца? А можно разбрасывать рис, когда вы выйдете из церкви? А можно прийти в голубом? А можно реветь навзрыд от счастья, когда священник объявит вас мужем и женой?
Ты поддерживаешь все мои идеи. И я с радостным визгом бегу настраивать Черри на нужный лад.
Затем сон становится печальным.
Я уже помогла твоей жене с платьем и рыдала у алтаря так громко, что меня чуть не увели под руки. И рис я тоже разбросала, крупинки теперь у всех в прическах и нарядах. Песню тоже спела. Конечно это, «Love Story» Тейлор Свифт, кто лучше нее поет о любви?
Теперь я стою на балконе и наблюдаю за гостями, пьяными от шампанского и этой чудесной легкости бытия. Мне почему-то
