— Так… и на ком же я женился?
— Раньше нужно было думать, сударь! Сожалеете?
— Ни в коей мере, сударыня! Да вы кладезь тайн и открытий! Я поражаюсь все больше и больше вашим многочисленным и таким необычным "талантам"…
— Еще одно слово и кому-то может не поздоровиться, — пригрозила, улыбаясь тому, что Бюсси удается мне подыгрывать, а стало быть, его хорошее настроение может перейти в хорошее самочувствие. Что нам очень даже не помешает в дальнейшем.
— И вы сможете причинить мне еще больший вред?
— Нет, конечно! Я вас просто — убью, чтобы не мучились! — усмехнулась я и присела рядом с ним, поцеловала его в губы, и во все синяки, — Луи, я люблю вас!
Как вы можете так плохо думать обо мне?
— Я не думаю, я знаю, что получил самый большой подарок в жизни. Только не знаю, за что? И очень боюсь потерять.
— Так что там у нас с ночлегом? — спросила, поднимаясь и всматриваясь в исполинов, окружающих нас со всех сторон.
— Дерево нашлось?
— Да, думаю, что вот то, — указала рукой, — нам подойдет. Вы готовы немного прогуляться?
— Можно попробовать.
Помогла ему встать, и осторожно, шаг за шагом, мы приблизились к выбранному мною вязу. Широкий, высокий ствол, с ветвями способными выдержать более плотного мужчину, чем Бюсси. Я, задрав голову, рассматривала исполина снизу, он внушал уважение и надежду на то, что удастся на нем переночевать.
— Да, великан! — восхитился Луи, — Ну, кто первый?
— Думаю, что вы, — ответила, уступая место.
— Вспомню детство, — улыбнулся Бюсси и чуть подпрыгнув, зацепился руками за нижнюю ветку, затем ногами по стволу, а потом его ноги и руки замелькали по очереди где-то наверху. — Катрин, я жду вас!
— Иду! — крикнула снизу и тут подумала, что мы не ели с самого утра и если я сейчас залезу наверх, то спускаться очень не захочется. Поэтому решила повременить со своим подъемом и поискать что-нибудь съестное. Покружив, обнаружила дикую малину, да решила набрать хотя бы немного ягоды с собой. Ножом срезала несколько веток и, завернув в подол платья (его пришлось заложить за пояс, как передник), полезла на дерево.
Ветку Луи выбрал хорошую, я уместилась на другой, но достаточно близко к нему:
— Как вы себя чувствуете, сударь?
— Неплохо, — вымученная улыбка скользнула по его лицу и я поняла, что он старается меня успокоить, — Главное, что мы свободны.
— Как птицы! Лишь бы ночью не слететь вниз, — улыбнулась в ответ. — Луи, вам очень больно?
— Нет. Но знаю, что не простил бы себе, если бы у нас не осталось шанса на побег. Как вам удалось освободиться от веревки?
— С помощью ножа, — увидела непонимание во взгляде графа и добавила, — Мне его одолжил один человек, возможно, когда-нибудь ему понадобиться моя помощь.
Его зовут Роже, он один из слуг де Тривьера.
— Я запомню это имя, — сказал Бюсси, прикрывая глаза.
— Луи, вы хотите есть?
— Нет. Только спать.
— Хорошо. Тогда поспите. Сон — лучший лекарь, — вздохнула я.
Как бы мне хотелось облегчить его боль. Жаль, что это не в моих силах. Вот была бы какой-нибудь знахаркой или целительницей, а так с меня пользы, как с ежа: вроде и игл много, а платье не сшить.
Незаметно мои мысли окутал шепот листвы, и я уснула, уставшая от невероятно длинного кошмара прошедшего дня.
Легкий шорох, порыв ветра и чей-то тихий голос осторожно вывели меня из сна, я прислушалась, стараясь не потревожить беседующих незнакомцев. Их голоса напоминали тихое посвистывание или шуршание осенней листвы под ногами, когда время от времени попадались особо хрустящие золотые лодочки. Их звук, словно легкий щелчок, заставлял морщиться не в меру нервных старушек. Странно было в ночной тишине, совсем рядом с собой услышать это поскрипывающе-посвистывающее нашептывание.
— Спят…
— Красивые…
— Несчастные…
— Почему?
— Расставание неизбежно.
— Как?
— Судьба. Она бывает такой жестокой!
— И печальной…
— Тише! Услышат!
— Не смогут…
— Забыл? Имеющий уши, да слышит!
Мне захотелось поближе взглянуть на тех, кто вел этот странный разговор и задать им хоть один из витающих в голове вопросов. Приоткрыла глаза, огляделась и, видимо, потревожила их. Они вмиг замолчали, а потом мимо нас пролетели два нетопыря и скрылись где-то в темноте.
Я поежилась.
— Это разговор… кто же это был? Летучие мыши? Нет, я, наверное, постепенно схожу с ума, — сделала неутешительный вывод по поводу своей персоны. Луи крепко спал, мой же сон улетел так, словно его и не было.
"О ком они говорили, эти странные собеседники? Неужели о нас с Бюсси?" — пришло в мою голову.
Стало страшно, как бывает, когда полночи в одиночестве смотришь какой-нибудь ужастик, а потом выключаешь телевизор, ложишься в постель, и тут начинают мерещиться всякие тени по углам комнаты. Конечно, в лесу нет стен и не разогнать страхи с помощью включения лампы. Я перебралась к Луи и постаралась устроиться рядом, не потревожив его сна. Мне это отчасти удалось: Бюсси не проснулся, и мне было почти удобно на его ветке, правда, немного тесновато. Обняла мужа и успокоилась, мало ли что может пригрезиться?
Утро выдалось ветреным. Ветви раскачивались из стороны в сторону и, чтобы не свалиться вниз, пришлось крепко держаться, по очереди спускаясь с нашего ночного убежища.
Бюсси чувствовал себя значительно лучше, чем с вечера и даже разделил мой завтрак — малина пришлась ему по вкусу. Мы решили возвращаться в Париж, так как по пути в Шалон могла быть засада, да и Рене не хотелось пугать своим непрезентабельным видом, особенно синяками Луи.
— И все-таки странно…, —через некоторое время сказал Бюсси, как бы размышляя сам с собой, — почему этот Роже, вдруг решил нам помочь, дал нож…
Мне кажется, или вы, сударыня, что-то скрываете от меня?
— Нет, сударь, я ничего не скрываю. Просто не успела рассказать вам. У меня на это, насколько вы должны помнить, не было пока времени.
— Да. Но сейчас его у нас с вами даже в избытке. Может быть, расскажете?
— Хорошо, — я задумалась. С одной стороны передо мной открывалась возможность — рассказать о себе все: кто я, откуда, как попала сюда. Вот только сможет ли вынести эту информацию Бюсси? Как он будет на меня смотреть после всего, что я смогу ему поведать? Решила открываться постепенно, от избытка знаний люди иногда могут заболеть. Один сумасшедший в нашей семье уже имелся (это я) не хватало еще одному появиться.
— Я слушаю вас, — напомнил о себе Бюсси.
— История эта довольна простая, — пожала я плечами. — Этот человек, Роже, увидел во мне свою знакомую или родственницу. Одним словом, я вызвала у него симпатию, и он сжалился над нами.
