Эсми вынимает из коробки бархатную подушку, с величайшей осторожностью ставит их сверху, и хватается за коробку побольше.
На этот раз мое терпение сдает до того, как она справиться с лентами.
Успеваю отобрать коробку, сдернуть крышку и…
Пенное, невесомое светло-розовое облако буквально льнет к моим рукам.
Оно все тянется и тянется наружу, пока не свисает с моей руки длинными пышным шлейфом, расшитым тончайшим шелком того же цвета.
Это, конечно же, платье.
И когда я, становясь напротив зеркала, прикладываю его к себе, сердце пропускает удар.
Оно не пошлое и не вульгарное.
Оно… лучше чем все, что существует в этом мире.
— Миледи! — Эсми всплескивает руками и ее полный восторга взгляд красноречиво говорит, что все это мне подойдет. — Да что ж это такое-то! Такая красота! Вы всех этих…других леди за пояс заткнете! Я уж видела, во что она вырядлись — как курицы! Не то, что вы!
Она тут же округляет глаза, видимо испугавших своих высказываний в порыве чувств, и залепляет рот для верности сразу двумя ладонями. Только часто-часто моргает, видимо ожидая какой-то моей реакции.
Я не знаю, что делала бы настоящая герцогиня — возможно, среди благородных леди и существует порядок, предписывающий отчитывать служанок за неподобающие высказывания в адрес других благородных леди, но я-то не настоящая герцогиня.
Так что просто с улыбкой прижимаю палец к губам, давая понять, что ее слова дальше этой комнаты не выйдут.
— Миледи, я вам и прическу сделаю! — громким шепотом говорит Эсми, глядя на меня с немой мольбой. — Ваше Величество глаз не оторвет!
Я снова поворачиваюсь к зеркалу, медленно делая пару заученных танцевальных па, немного шевеля юбкой, как будто уже в бальной комнату и кружусь в ритме вальса.
И как назло в голове снова и снова слова герцога — можно сдаться и потом слушать шепот в спину, как меня обошли даже те, кто плетется в самом конце эстафеты, а можно взять этот шанс.
По крайней мере, это будет честная борьба против чьих-то попыток нечестных вышвырнуть меня из игры.
Я решительно усаживаюсь на пуф перед зеркалом.
— Эсми, поможешь мне с прической и переодеванием?
Она тут же вскакивает и хватается сразу за все расчески и щетки.
— Ох, миледи, вы там всех затмите!
Глава шестьдесят восьмая
Герцог
Если бы не проклятый статус Куратора и личное требование Эвина, я бы лучше сдох, чем хоть ногой появился на балу.
Но приходится соответствовать, и даже по случаю напялить парадный черный мундир, правда, без всех регалий, хоть Эвин это крайне не одобряет. Считает, что его солдаты и генералы, а тем более верный цепной пес, должны быть ходячим напоминанием того, что Корона ценит старания своих преданных слуг.
В галерее над танцевальным залом достаточно темных углов, чтобы я мог наблюдать за всем о стороны, при этом не обнаруживая себя. Мое любимое времяпрепровождение — быть серым кардиналом, наблюдать за людишками, пока они думают, что никто не видит, как они кривят носы, морщат лбы или бледнеют. Пока они свято верят, что их взгляды, шепот или обмен записками — тайна за семью печатями.
Не будет преувеличением сказать, что вот так, просто наблюдая, я вскрыл много гниющих наростов на теле Артании. И сберег Эвину время, силы и ресурсы, вовремя обезглавив парочку заговоров.
При мысли о заговорах, в голове снова вертится образ мелкой герцогини.
Она как будто заключила сделку с Хаосом, и тот организовал для нее свое маленькое пространство у меня в голове, и Матильда является туда, когда вздумается, совершенно наплевав на мои попытки выставить ее вон.
Матильда.
Я мысленно повторяю ее имя снова и снова, и каждый раз это словно пить из запретного источника.
Совершенно очевидно, что сколько бы я не пытался сделать вид, что мне плевать на ее будущее, это не так. Иначе стал бы я тратиться на платья, тряпки, украшения и чулки, чтобы она не сидела затворницей, а блеснула на балу, как самый прекрасный бриллиант?
Если она действительно плетет заговор с Лордами Летающих остров и при этом заключила сделку с Хаосом, то Эвин будет совершенно прав, если собственной рукой открутит мне башку за то, что именно я способствую ее продвижению в этом Отборе.
Я отхлебываю из кубка, почти не чувствуя вкус вина. После «особенного напитка» Сайфера любой алкоголь надолго теряет вкус и силу, поэтому я редко принимаю его угощения.
Ну и еще потому, что я шел к Матильде отнюдь не для того, чтобы пользоваться на ее счастливое личико, когда она будет вскрывать коробки.
Темная часть меня, изголодавшаяся по теплу и нежности, вышла из-под контроля.
И хорошо, что девчонка отхлестала меня по роже, потому что в ту минуту я уже почти не мог себя контролировать.
Но, Бездна задери, я бы отдал все, чтобы посмотреть, как она будет надевать подвязку, выше и выше, от колена до бедра, медленно задирая платье, обнажая ножки с круглыми девичьими коленями, усыпанными веснушками.
Мои мысли перебивает неприятно знакомый стук каблуков, и я инстинктивно втягиваю носом воздух, в котором отчетливо слышу оглушающе тяжелые ноты ванили.
Ивлин не была бы самой собой, если бы не нашла меня даже здесь.
Все же, всему что она умеет, ее научил я.
И, даже если это неприятно признавать, пока я ее учил, кое-что она успела обо мне узнать. Например, что на светских раутах меня не стоит искать в толпе.
— Рэйвен, ты как летучая — всегда там, где темно, сыро и холодно.
Я слышу фыркающий звук, мысленно желаю себе все терпение мира и поворачиваюсь.
Со времен нашей последней встречи она ничуть не изменилась.
Такая же образцово-показательная красота.
Был бы я моложе, я бы пускал слюни и на этот томный взгляд из-под подкрученных ресниц, и на эту почти целомудренную улыбку.
Но, увы для нее, все это она научилась делать только благодаря мне, и только потому, что очень хотела заполучить место в дипломатическом корпусе.
— Хорошо выглядишь, Ивлин, — говорю я и отворачиваюсь обратно лицом к залу.
Неужели герцогине не хватит смелости?
Досада противно горчит на языке, и я даже не брыкаюсь, когда Ивлин подступается ближе и по-хозяйски берет меня под локоть. Но все же увожу плечо, когда пытается положить на него голову.
— Оставь эти телячьи нежности, Ив, — говорю сухо. — Ты же знаешь, что со мной эти ужимки не работают.
— Может, я просто соскучилась, — корчит капризный тон, но на меня это и раньше никогда не действовало, а теперь, когда голова занята другой — тем более. — Я слышала, у тебя снова проблемы. Ума не приложу, почему бы просто не скрутить девчонку и не заставить ее замолчать.
— Воображаешь, будто я собираюсь делиться с тобой своими планами? — спрашиваю я, хоть на самом деле мне вообще не интересен ее ответ.
— Его Величество за тем меня и пригласил, Рэйвен. Мы будем отличной командой. Надеюсь, — ее пальцы выразительно царапают внутренность моего предплечья даже через одежду, — не только как верные слуги Короны, но и как люди, которым давно пора дать брачные клятвы.
Мне тяжело сдержать смешок в ответ на ее слова о брачных клятвах.
Это как будто сказать безногому, что он засиделся и пора бы начать ходить, просто потому, что уже пора.
Ивлин как всегда фыркает.
Она никогда не поймет, что некоторые ее желания никогда не исполнятся не потому, что она прикладывает к этому мало усилий, а потому что ее желания — бред сивого мерина.
К счастью, хоть от руки ее избавляться не приходится — она убирает ее сама, демонстративно отодвигаясь на расстояние нескольких шагов.
— Ты нарочно делаешь мне больно, каждый раз показывая, как мало я для тебя значу? — Она видимо еще не решила, стоит ли в этой ситуации расплакаться или закатить скандал, поэтому в ее голосе звучит неприятная фальшивая нота. — Что бы я не делала, как бы снисходительно не относилась к твоим… похождениям, ты все равно лучше будешь торчать среди выводка тупоголовых девок, чем свяжешь себя узами с самой достойной, но, конечно, единственной.
