вбок. Под одеждой шрам не ощущался, но я помнила, что он там, и погладила его кончиками пальцев. Оказалось так приятно просто лежать рядом с Костой и болтать обо всем подряд, когда за стенкой спит наш ребенок.
Я улыбнулась, а Коста, точно не выдержав, вдруг обнял меня и, притянув к себе, поцеловал, не давая мне времени на сомнения. С тихим стуком упали на пол его туфли. Пиджак, рубашка, ремень — на нем оказалось так много лишней одежды!
Коста сдернул с меня одеяло и с шипением втянул воздух сквозь зубы, обнаружив, что сорочки нет.
— Элис…
Он погладил мою шею, очертил пальцами грудь, провел к ямке пупка. Я знала, что изменилась после беременности, но отчего-то вовсе не стеснялась. Быть может, из-за неприкрытого восхищения во взгляде Косты, или из-за откровенного желания, которое он и не пытался скрывать.
Он не дал мне опомниться и возразить, закрыв рот поцелуем, но я не хотела его отталкивать. Наши пальцы сплелись, когда он завел мои руки за голову, я целовала его в ответ и обвила ногами его бедра, прижимая к себе теснее.
— Может, хочешь подождать до свадьбы? — все же спросил Коста, с явным усилием оторвавшись от моих губ, но я мотнула головой, завороженно глядя в сияющие глаза, и нетерпеливо выгнулась навстречу.
— Люблю тебя, — выдохнула я, когда наши тела соединились.
— Люблю тебя, — эхом ответил он. — Люблю…
* * *
— В этот раз все было совсем по-другому, — прошептала я, и Коста приподнял голову и посмотрел мне в глаза.
— Прости, — виновато улыбнулся он. — Слишком быстро, да?
— В самый раз, — возразила я, улыбнувшись в ответ.
Мое тело еще хранило отголосок волны удовольствия, и я поерзала, устраиваясь под Костой удобнее. Он убрал мои волосы, оперся локтем на подушку, рассматривая мое лицо.
— У тебя глаза как теплое лето, — прошептал он. — А губы — дикий мед.
— Да вы романтик, Варден эль Брао, — заметила я.
— Вы будите во мне неведомые доселе таланты, Элисьена эль Соль, — согласился он, наматывая на палец прядь моих волос. — Что же не так, Лисичка?
— Все так. Просто… — я засмущалась, не зная, как выразить словами. — Тогда мне тоже было хорошо. Но сегодня…
Как объяснить, что я чувствовала? Коста словно бы пророс в меня всем своим существом, а я — в него. А моя кровать, залитая утренним светом, и взаимные признания связали нас куда крепче любых брачных уз.
— Давай еще раз, — тут же предложил Коста. Он поцеловал меня в шею, сжал ладонью грудь.
— Сейчас Ники проснется, — опомнилась я и уперлась ладонями в широкие плечи. — А он всегда приходит ко мне по утрам.
За стенкой заскрипела кровать гувернантки, послышался детский лепет.
— Скорей! — в панике воскликнула я.
Коста скатился в сторону, мгновенно натянул штаны, и я ревниво подумала, что такая сноровка оттачивается только годами практики. Моя сорочка нашлась на стуле у кровати, и я запоздало ее надела и выпростала волосы. Коста окинул меня жарким взглядом, застегивая рубашку.
— Эльена, вы великолепны, — сообщил он.
Поймав краем глаза отражение в зеркале, я ужаснулась и принялась приглаживать взлохмаченные волосы, но Коста быстро подошел ко мне, закинул мои руки себе на шею и исцеловал губы снова, так что мои ноги едва не подкосились. За стенкой затопали маленькие ножки, и Коста вмиг очутился на подоконнике.
— Надеюсь, что однажды я войду в твою спальню через дверь, — проворчал он, выбираясь в окно. — И через нее же выйду.
— У вас есть к чему стремиться, эльен, — похвалила я.
— Я умею ставить перед собой высокие цели, — подтвердил Коста, пытаясь нащупать ногами карниз.
Дверь скрипнула, и я прыгнула в постель, натягивая на себя одеяло.
— Мама! — Ники подбежал ко мне, но не спешил забираться на кровать. — Где Серая Молния?
— Это еще кто? — не поняла я.
За окном послышался глухой звук — Коста спрыгнул на землю. Хоть бы его никто не увидел, а то позора не оберешься.
— Щенок! Моя собака! — Ники едва не плакал. — Мы его забыли в замке у папы?
— Никого мы не забыли. А Серая Молния внизу, — ответила я, и Ники тут же бросился к двери. — Сперва умойся! — выкрикнула я вслед, но он уже убежал.
Папа, щенок, Диер… Хмыкнув, я решила все же не вычеркивать старого слугу из этого списка. Семья моего сына быстро увеличивалась. Улыбнувшись, я сладко потянулась в постели и встала, чувствуя себя полной сил.
Коста раньше не чувствовал хрупкость жизни и счастья так остро, как за завтраком на террасе черного дома, когда рядом сидела любимая женщина, на губах которой еще не остыли его поцелуи, а в саду смеялся их сын. Ярко светило солнце, и кружевная тень от листвы плясала по белой скатерти, тарелкам и столовому серебру, не находя покоя, точно мятущееся привидение.
Надо бы настоять и перевезти их в белый замок уже сегодня. Кто знает, когда злодей нанесет решающий удар? Черный дом стоит на линиях силы в ритуале, мощней которого Коста раньше не видел. Его маленькая семья под угрозой. Некрос уже пытался украсть у него Ники. Что если ему нужен именно он?
— Голос, Серая Молния! — выкрикнул Ники, но щенок и без того заливисто лаял, бегая за мячом.
— Это какой-то сумасшедший дом, — пожаловалась Мадлен, потирая виски.
Рядом с ней сидел капитан, гладко выбритый и одетый как на парад, а старушка, похоже, еще не встала.
— Элисьена, если это не прекратится, я буду вынуждена съехать, — пригрозила блондинка.
— Хорошо, — кротко согласилась Лисичка, наслаждаясь творожным десертом.
Она выглядела абсолютно счастливой и такой расслабленной, что Коста невольно почувствовал гордое самодовольство.
— Значит, вы вернете собаку туда, откуда взяли? — капризно уточнила Мадлен. — Впредь вам стоит интересоваться мнением постояльцев прежде чем…
— Нет, я разумеется не собираюсь возвращать Серую Молнию, — пояснила Элис. — Можете съезжать, Мадлен.
— Ну, знаете, — вспыхнула блондинка. — Это крайне непрофессионально с вашей стороны.
Элис лишь пожала плечами.
— А что, если нам открыть
