Ромион вздохнул. Всё это путешествие и до того было ненормальным, а сердитая принцесса фей просто станет вишенкой на тортике – её-то для полного счастья и не хватает, чтобы всё отправилось в бездну.
– Роми, я с ней разберусь, если что, правда…
– Брат, а вот скажи, – прервал его Ромион, – любить правда больно?
Дамиан изумлённо посмотрел на него.
– Что? Это прекрасно! Это… Да я бы ни за что не променял это… это!..
– То есть, когда ты понимаешь, что Виола будет о-о-очень на тебя сердиться, ты и тогда не жалеешь, что встретил её?
– Нет! Конечно, нет! Я никогда об этом не жалел и не пожалею!
– Даже когда она бросила тебя пять лет назад, и ты стал Властелином?
Дамиан замер с открытым ртом. Потом нахмурился.
– К чему ты клонишь?
Ромион покачал головой.
– Ни к чему. Я просто хочу понять: если любить так больно, зачем тогда всё это? Зачем мучиться от этой боли? Не понимаю.
Дамиан минуту молча смотрел на него, потом, наклонив голову, предложил:
– Представь, что ты летишь с обрыва. Представил? Внизу острые камни, и ты знаешь, что расшибёшься. Ты можешь прекратить падение?
– Есть заклинания…
– Допустим. Но вероятность их применения в полёте меньше десяти процентов, и ты это тоже отлично знаешь. Так вот, Роми, любовь – это такой вот полёт. Иногда это больно, но бывает, ты перестаёшь падать и взлетаешь – и ты ни на что не променяешь этот полёт, поверь мне.
Ромион пожал плечами. Он даже не стал лгать, что понял.
– Зачем тогда вообще падать?
– Допустим, ты оступился и…
– Под ноги смотреть надо, – хмыкнул Ромион.
Дамиан рассмеялся.
– Да, брат, всюду ты соломку себе не подстелешь. В мире Виолы говорят, что любовь нечаянно нагрянет. Ты можешь беречься от неё всю жизнь, но это будет очень грустная жизнь.
– Зато без боли.
– И без радости. Ты не представляешь, насколько это чудесно – просто смотреть на любимую… Просто знать, что она есть. Это как солнце чёрной ночью – ты, может, не видишь его, но оно есть…
– Иногда солнце жжётся, – заметил Ромион.
– Бывает, – Дамиан снова усмехнулся. – Мне будет очень любопытно посмотерь на тебя, когда ты влюбишься. По-настоящему, а не как было у тебя с Виолой. Нет-нет, молчи. Лучше скажи: ты пришёл в себя? Мы можем лететь в Медовую рощу?
Ромион кивнул.
– Отлично. Туа-а-ан!
– О, ты выучил его имя, – не сдержался Ромион.
Дамиан только отмахнулся.
– Ваше Величество, как вы себя чувствуете? – подошедший Туан не стал дожидаться ответа и сам протянул руку ко лбу Ромиона. Выглядел дракон лучше, чем вчера – по крайней мере, уже не прятал взгляд и не сутулился.
От его прикосновения стало тепло и спокойно, и Ромион против воли улыбнулся – настоящей, искренней улыбкой.
– Спасибо. – Дамиан отошёл собрать вещи, и Ромион не выдержал: – Туан, скажи, а ты любил кого-нибудь?
Вот теперь в ярких глазах дракона появился страх.
– У м-меня есть сест-тра, вы знаете…
– Да нет. Девушку.
Туан нахмурился и вроде бы успокоился.
– Нет. – Потом добавил: – Мне было не до того.
Ромион кивнул.
– Да вот и мне тоже. Но Дамиан уверяет, что мы с тобой что-то теряем. Какое-то огромное счастье, без которого наша с тобой жизнь не будет полной. Ты что думаешь?
Туан обернулся на демонолога – тот хозяйственно складывал еду в большую кожаную сумку, которая на глазах потом уменьшилась.
– Если Властелин так говорит – кто я такой, чтобы с ним спорить?
– Судя по твоему взгляду, ты считаешь, что мой брат идиот, – "перевёл" Ромион.
– Я этого не говорил, – тихо отозвался Туан. – Но если честно, будь у меня жена вроде Виолы, я бы первый повесился. Наверняка.
Ромион расхохотался, а смущённый Туан отошёл к Дамиану и принялся помогать ему с вещами.
От Синих гор к Медовой роще ставить порталы было бесполезно: магия сходила с ума, и имелась очень большая вероятность вывалиться где-нибудь в тронном зале эльфов или Садов. Ни то, ни другое Ромиона не прельщало, так что Туану пришлось превратиться.
Ромион раньше видел дракона – конечно, Властелин только на нём и летал. А потом ещё немного Виола. Но сам Ромион – никогда, и ему было странно: вот только что он разговаривал с этим человеком, а вот он уже крылатый чёрный змей, в три раза больше любого коня, и пышет жаром.
– Вот и узнаем, брат, боишься ли ты высоты, – улыбнулся Дамиан, помогая Ромиону забраться по кожистому крылу.
Ромион знал, что не боится, но волнение чувствовал: какая он, земля сверху? И как это по-настоящему – лететь. Не на толстых и тупых ездовых ящерах, которые высоко не поднимались, а по-настоящему лететь, среди облаков.
Дамиан усмехался, но сказал только:
– Не бойся, он тебя не сбросит. И лучше прижмись к его спине.
– Жарко же… – Драконья чешуя грела, как печка.
– Это сейчас жарко – в облаках тебе это понравится.
– Между прочим, брат, – сказал Дамиан, пока Туан терпеливо ждал, чтобы Ромион сел поудобнее. – Ты не видел в подземельях Габриэля?
– Кого? А, высшего демона? Нет, конечно! Что ему там делать?
– Не знаю, но я видел.
Ромион замер.
– Серьёзно? Но что…
Именно этот момент Туан выбрал для разгона. Ромиона тряхнуло и прижало к его спине, жаркой и гладкой.
– Вот и я не знаю, что, но уверен, это не к добру, – пробормотал Дамиан, даже не обративший внимания на разбег.
А потом дракон взлетел, и Ромиону стало не до брата с демоном. Он смотрел на быстро удаляющуюся землю, улыбался и думал, что если бы не Кики, всего бы этого с ним не случилось – и плохого, и хорошего.
"А если она правда любит меня и ей больно?" – снова появилась вчерашняя мысль. Ромион не желал Кики боли, вовсе нет. Нужно было во всём этом разобраться…
Но железные сапоги он ей точно припомнит!
ГЛАВА 9. Принцесса в беде
С неба Медовая роща выглядела весьма мирно: поля, в которых островками то и дело поднимались садовые деревья: яблони, вишни, персики, абрикосы, груши… Сейчас было время апельсина, и он цвёл белыми маленькими цветами, над которыми вились пчёлы.
Медовая роща цвела круглый год – даже полевые цветы здесь не знали зимы. Этот отросток Садов, за которым никто не ухаживал (феи его игнорировали, а эльфы не считали садоводство достойным для них делом) разросся, раскинулся, подпитываемый волшебством сразу и фей, и эльфов, между королевствами которых находился. Кроме цветов да насекомых здесь, пожалуй, жили только птицы. Даже животные обходили эти места стороной: поговаривали, что слишком приторный, сладкий запах сводит с ума. Его терпели разве что оборотни-медведи, приходившие сюда за мёдом – да и те не долго.
Ромион слышал жуткие истории о здешних цветах – дескать, они ядовиты и растут на костях заснувших здесь путников. Может быть – аромат долетал даже до облаков и настойчиво щекотал ноздри. С другой стороны, заклинанием его приглушить легче лёгкого… Но, допустим, магия здесь не стабильна (спасибо эльфам и феям). Но повязку на нос кто мешает надеть? Неужели никто о ней не додумался?
– Глупости, – отмахнулся Дамиан, когда Ромион спросил у него про жертв рощи. – Мы с Виолой бываем здесь каждый год да по пять раз и никогда не видели ни одного скелета. Да и к аромату быстро привыкаешь, – Дамиан вытащил горсть коричневых, горько пахнущих зёрен. – Вот, это из мира Виолы. Никаких заклинаний – нюхаешь, и твой нос снова различает запахи. Если тебе это нужно, конечно.
Ромион заинтересовался зёрнами и даже надкусил одно – Дамиан кивнул, мол, они не ядовитые.
Ядовитыми они, может, и не были, но горькими – безумно!
– Что вам делать так близко от Садов? – морщась, поинтересовался Ромион. Дракон планировал над бескрайним лугом, внизу звонко, если не сказать оглушительно, стрекотали кузнечики, и тянулась тень Туана. Ветер, хоть и сильный, казался ласковым и очень тёплым. – Мать Виолы вас не чувствовала?
