class="p1">Когда стемнело, я выбралась в пустынный Алый сквер. Долго-долго я стояла у стены, глядя на выцарапанные надписи.
«Маркус и Нилен — друзья навечно».
А потом я шагнула вперёд и взялась за рукоятку метательного ножа, который подарил мне Рэй. Два артефакта блеснули в рукояти, сиреневый и пурпурный, и я твёрдо вывела три слова на древнем камне, как это делали сотни студентов до меня, не боясь наказания.
«Отец, я скучаю».
— Скажи мне, что ты тоже скучаешь, — прошептала я. — Скажи, что тебе меня не хватает. Скажи, что не желаешь убивать, что желаешь лишь выжить и остаться в тени, — и я сделаю всё, чтобы вы с Рэем не убили друг друга.
Ответом мне была лишь тишина. Но я знала, что рано или поздно эту надпись увидит тот, кому она была предназначена.
А потом я вернулась в общую спальню и долго-долго стояла, глядя на клинок Деллы Дон. Тот самый меч с двумя лезвиями, который стоил целое состояние — и который никогда не достанется мне.
Но сейчас я думала не о его стоимости и не о рунах, удерживающих его.
Я думала о руке, которая его носила. И о том, что этот меч оказался в моей спальне не просто так.
Память об отце. Его воля, его сила.
И два простых слова, выгравированных на рукояти.
«Всё возможно».
Кому они были адресованы? Своему носителю? Или мне, девчонке, о которой отец тогда ещё не имел ни малейшего понятия, но всё же надеялся когда-нибудь обрести близких? Семью? Дочь или сына?
Я вздохнула. Ответов не было. Пора было возвращаться к занятиям.
От лекций по древнему и современному праву, а также по свойствам рун и по истории я не ждала ничего особенного. И была права: библиотека отца уже дала мне отличную базу, и я сомневалась, что в ближайшие дни узнаю что-то новое. Руны были отдельной темой: мы должны были тщательно изучить откаты для каждой татуировки, чтобы взвешенно подумать, чем придётся пожертвовать ради исполнения мечты. Но я знала, что первую руну выберу ещё очень не скоро, так что времени у меня было достаточно.
А вот семинары по азам ментальной защиты обещали быть куда насыщеннее. Например, потому, что их вёл сам лорд-хранитель и наряду с обычными студентами Второй Академии вроде меня там собирались присутствовать и сидды. В том числе и дети правящих.
И когда я вошла в небольшую светлую аудиторию на первый семинар для новоприбывших, первой, кого я увидела…
…Была моя сестра. С алыми пятнами на щеках и такой яростью во взгляде, что я на мгновение серьёзно подумала над тем, чтобы тихонько скрыться за дверью и пропустить занятие.
Но мне нужен был лорд-хранитель. И выбора у меня не было.
Поэтому я бесстрашно шагнула вперёд. И неожиданно поймала взгляд принца Тиара. Он смотрел на меня очень внимательно — и очень расчётливо.
Он знал что-то. Что-то, чего не знала я — и чего не потрудился сообщить мне Рэй. Интересно, Рэй с принцем вообще говорили о случившемся в гробнице?
В следующее мгновение в аудитории настала полная тишина.
Лорд-хранитель переступил порог. А прямо за ним следовал Ксар, и на его поясе не было фамильного меча, с которым Ксар не расставался. Меня пронзило ощущение грядущей беды.
— Поскольку имя и положение каждого из наших студентов важно для других обучающихся и для всех мастеров Академии, — бесстрастно произнёс лорд-хранитель, не глядя на Ксара, — я хотел бы лично подтвердить, что лорд Ксарион Джавус больше не носит имени рода.
В аудитории воцарилась мёртвая тишина. Подруга Лорены Ангус ахнула. На лице принца Тиара было непроницаемое выражение. А во взгляде моей сестры, устремлённом на меня, была такая ненависть, которую я ещё не видела на её лице никогда.
Сильвейна уже знала. Знала заранее. «Ксар рассказал ей», — вдруг поняла я.
Ксар шагнул вперёд.
— Официального объявления мой отец делать не будет, — произнёс он негромко. — Но отныне я — просто Ксар.
Единственный наследник правящего дома. Лишённый имени.
Теперь все взгляды устремились на Сильвейну.
Молодые аристократы очень хорошо умели считать. И понимали, что блестящий юноша, смелый и талантливый, делающий успехи в Академии, поднявший в воздух трёх хамелеодров в одиночку, мог навлечь подобную немилость отца лишь в одном случае.
Если бы швырнул ему в лицо крайне выгодную помолвку. Или расторг её и отказался от имени рода сам.
Ксар повернул голову, и наши взгляды встретились. Он смотрел на меня просто и спокойно.
Ровные строчки письма вдруг всплыли перед глазами:
«Фаэль, я хочу, чтобы ты знала — я принял решение. Я пишу тебе об этом для того, чтобы ты не испытывала чувства вины, когда узнаешь о нём».
Ксар принял это решение не ради меня. Ради себя. Чтобы не связывать себя на всю жизнь браком с девушкой, которой он безразличен и к которой не испытывает чувств. Потому что он помнил нашу любовь — и помнил, что всё может быть иначе.
Но кончики моих пальцев задрожали всё равно.
«Я не буду спрашивать, есть ли у меня шанс. Но я буду жить так, словно он у меня есть».
Я поймала задумчивый взгляд Лорены Ангус и плотно сжала губы. По её милости все знали, что Ксар защищал меня, когда я стояла у позорной стены, и выводы сделать было не так трудно. Молодой лорд влюбился не в ту сестру. И вместо того, чтобы сделать её любовницей, как принято в правящих домах, повёл себя донельзя глупо.
Что-то теперь будет?
Я поймала взгляд Вейры, которая сидела у окна с книгой. Она словно бы ничего не слышала, но вечером, я была уверена, имперская разведка получит подробный отчёт.
— Итак, — произнёс лорд Нил, словно ничего и не произошло. — Перед тем как начать вас обучать, я желаю увидеть ваши текущие возможности. Вы разобьётесь на пары. Здесь поровну студентов, обладающих ментальным даром и не обладающих им, так что я хочу видеть пары из одного одарённого студента и одного неодарённого. Задание крайне простое: тому из вас, кто владеет даром, нужно добиться ответа на один вопрос у своего противника. Второму нужно сделать всё, чтобы не ответить на этот вопрос. Вам всё понятно?
Раздался нестройный утвердительный хор. Лорена Ангус тут же вскинула руку:
— Какой вопрос мы должны задать?
— Любой, — без колебаний ответил лорд Нил. — Ведь куда интереснее узнать чью-то важную тайну, а не что-то обыденное, не так ли?
— В том числе и постыдную, — пробормотал один из не-сиддов.
— В том числе, —
