и уже в дверях оглянулась на нас:
— Обождите!
Дверь хлопнула.
— Ну нормально! — возмутился Кирюха и потянулся в карман.
Вытащил оттуда измятую пачку «Ротманса», обошел стол и присел перед ним на корточки.
— Слушай, Сонька. — Он пытался открыть ящик, в который хозяйка спрятала наши паспорта. — Давай, когда она вернется, ты выполнишь свою миссию и мы поскорее свалим отсюда. Ок?
Я согласилась, мне тоже не хотелось задерживаться. Но не успел Кирюха докурить сигарету до половины, как дверь распахнулась и появился мужик с окладистой бородой. Выглядел он как Илья Муромец из мультика про трех богатырей: широченные плечи и шея, плавно переходящая в голову. Но вовсе не забавный и милый.
— Ты чего там забыл?! — пробасил он, и сразу стало понятно, что возмущаться — себе дороже.
Выругавшись сквозь зубы, Кирюха вышел из-за стола:
— А вы еще кто такой?
— Муж Алены. Алены Ивановны, — усмехнулся мужик. — Она велела вас на кухню проводить. А цигарку погаси и в ведро!
Переглянувшись, мы послушно пошли за ним.
Короткий коридор закончился обширным залом. Квадратные столики стояли тут по периметру, к ним были плотно придвинуты стулья, на которые явно давно никто не садился. Через стену тянулась выцветшая надпись: «Приятного аппетита!» Все выглядело чистенько, но нежило. Однако все же кто-то неподалеку звенел тарелками. Следом за громилой мы протопали на звук.
— Кашей пахнет, — сказал Кирюха.
— Подгорелой, — добавила я, и мы оказались на кухне.
Возле большой черной плиты спиной к нам стояла женщина. Половником она разливала по тарелкам кашу из большой алюминиевой кастрюли. Кирюха нарочито громко кашлянул, женщина испуганно ойкнула и оглянулась.
— Алена велела накормить, — буркнул мужик и подтолкнул нас к плите.
— Баню истопить и спать уложить, — начал Кирюха, но осекся.
Правая половина лица женщины была обезображена корявыми шрамами: они покрывали всю щеку, подбородок и тянулись вниз под высокий воротничок темного платья. Женщина оказалась гораздо моложе, чем показалось вначале — ненамного старше нас. И если смотреть на нее только с одной стороны, то очень симпатичная. Но темный головной платок добавлял ей лет. Как и нелепая одежда а-ля девятнадцатый век.
— Игорь, побудь пока что с гостями, — сказала девица, — я ужин разнесу, а то остынет.
Она снова взялась за половник, наполнила оставшиеся тарелки и, подхватив поднос, вышла из кухни. Великан Игорь глазами указал нам на выход. В столовой он подошел к ближайшему столику, со скрежетом отодвинул стул и кивком указал нам поступить так же. Мы уселись.
— Ну? — Его голос, как рычание медведя, гулко разнесся в пустом зале. — Говорите.
— Мы уже всё вашей жене сказали, — Кирюха оглянулся на меня, и я кивнула.
Повисло молчание. Обстановка нагоняла тоску и мысли о смерти. Удержаться от них было невозможно, особенно зная специфику заведения, в котором мы оказались. Но тут Кирюха подлил масла в огонь. Подтолкнув меня локтем, он незаметно для глаз сурового Игоря показал под столом свой сотовый без малейшего намека на связь. Я тоже вытащила мобильник и, не скрываясь, посмотрела на экран: ни связи, ни Интернета! Мрачный богатырь усмехнулся в бороду.
— Может быть, свет включите? — предложил Кирюха. За окном смеркалось, и в столовой стало совсем мрачно.
— Незачем, — откликнулся бородач, — расход один! Я вас вижу, остальное не важно.
— Ну-ну, — процедил Кирюха. — И как же вы тут живете? В режиме жесткой экономии?
— Нормально живем. Засветло ложимся, с петухами встаем.
Но свет в столовой все-таки загорелся — вернулась хозяйка кухни. Торопливо подойдя к столику, она перекрестилась и расправила ладонями длинную юбку.
— Иди, Игорь. Я все сделаю.
Хмурый Игорь послушно ушел. А девушка принесла нам по полной тарелке каши и осторожно присела на краешек стула.
— Можно с вами побуду?
Мягкие карие глаза ее смотрели настороженно, но с какой-то затаенной мольбой. Будто она ожидала, что мы прогоним.
— Конечно, сиди… те, — сказал Кирюха, и она улыбнулась.
С моей стороны ее улыбка выглядела жутко: шрамы съежились, еще сильнее уродуя лицо.
— Меня Ева зовут, — представилась она и, прикрываясь, потянула правый край платка.
— А мы Ивановы. Соня, — я кивнула, — Кирилл.
— Брат с сестрой? — удивилась Ева.
— А что? Не похожи?
Она снова улыбнулась и покачала головой.
— Вы к кому-то из наших приехали? Родственники?
— Нет. Мы по личному делу.
— А-а… вот я и думаю — странно. К нашим-то никто не приезжает.
— Ты здесь работаешь? — Кирюха определился и перешел на «ты».
— Работаю, да. И живу тут же. Все, кто здесь работает, тут и живут.
— И много вас?
Ева задумалась и, подсчитывая, посмотрела на потолок. Если бы не ее ужасные шрамы, то выглядела бы она на все сто. Несмотря на уродливый платок. А в этой застывшей позе, с обращенным в небо взглядом, — совсем как какая-нибудь святая с иконы.
— Алена Ивановна с мужем — вы его видели — Игорь, — начала перечислять она, — Жанна — медсестра, она в отъезде сейчас, и Митрич с Сергеичем. А! Еще я и Лешенька!
— Чё за Лешенька?
— Хозяйский сын.
— Понятно. Чего-то маловато персонала.
— Так и постояльцев немного. Временами врач наезжает да отец Анатолий еще.
— А правду говорят, — Кирюха прищурился, — что у вас тут бродит призрак старухи, которая от голода умерла?
Ева перестала улыбаться, быстро перекрестилась и поднялась.
— Языками мелят — всего не переслушаешь! Наелись? — Она схватила со стола пустые тарелки. — Компот принесу, — и поспешно скрылась на кухне. Не успели мы перекинуться парой слов, как вернулся Игорь.
— Готовы?
— Нет, — отрезал Кирюха, — компот еще не пили.
Игорь смерил его недобрым взглядом и исчез на кухне.
Через несколько секунд Ева поставила перед нами два стакана. Отхлебнув, я подвинула свой Кирюхе — компот оказался чересчур сладким.
Игорь дожидался возле дверей. Он пропустил нас вперед и словно конвойный направился следом. На развилке коридора он вдруг гаркнул:
— А ну стой!
И Кирюха застыл на полушаге.
— Туда нельзя! — пробасил Игорь.
— А что там? — удивилась я.
— Домовая часовня, — нехотя ответил он.
Медленно мы поднимались по лестнице: Игорь впереди, мы за ним. Потолочные лампы освещали лишь ступени, которые зловеще скрипели при каждом шаге. Наши три огромные тени ползли по стене напротив, и я тревожно следила за ними. И вдруг появилась еще одна! Я судорожно втянула воздух и крепче сжала Кирюхины пальцы. Неожиданно послышался вой. Жуткий, совсем нечеловеческий вой.
— Что это? — Кирюха остановился.
— А? — обернулся Игорь.
— Воет кто-то! Что, не слышите?
— Так это Митрич!
Но шаги его ускорились, и до сих пор не вдававшийся в подробности Игорь пояснил:
— Митрич как напьется, так барагозит. Но бояться нечего!
И распахнув первую дверь на
