— К чему такая поспешность? Он даже не твой.
— Неважно.
— Пожалуй, что так. А ты никогда не задумывалась, почему?
— Что?
Мне не удавалось толком сосредоточиться из-за того, что я пыталась расслышать Люка, придумать план, а еще молилась о том, чтобы Адам был жив и уже бежал сюда.
— Никогда не задумывалась, почему так сильно и быстро полюбила Адама и его сына?
— А при чем тут любовь? Нормальные люди не предают других только потому, что могут это сделать. И не жертвуют детьми ради спасения собственной шкуры.
— Ты ошибаешься, — возразил Анри. — В большинстве своем люди бесчеловечны и поголовно выбирают себя, жертвуя незнакомцами и даже любовниками и детьми.
— Я вам не верю.
— А я не могу поверить, что ты — одна из немногих самоотверженных женщин. Хотя теперь понимаю, отчего ты такая. Когда-нибудь видела подобное? — Он поднял вверх гри-гри.
Я сунула руку в карман. Мой талисман по-прежнему лежал там.
— Пару раз.
— Я нашел его под подушкой мальчишки. Это приворотный амулет.
Ха. Таки приворожили, вот только меня это больше не волновало.
Анри чиркнул спичкой, и я подскочила. Он поднес пламя к мешочку, а когда тот занялся, словно его вымочили в сжиженном пропане, бросил гри-гри на пол и затоптал.
— Ну и что ты теперь к ним чувствуешь? — спросил Анри.
Я на минуту задумалась, а потом, не сдержавшись, улыбнулась.
— То же самое.
Анри нахмурился.
— Невозможно.
— Полагаю, вы ошиблись насчет приворота. Мы по-настоящему любим друг друга.
— Адам тебя не любит. Он, как и я, не способен любить.
Может, Анри и прав, но я не собиралась этого признавать, поэтому лишь пожала плечами, отчего его лицо помрачнело.
— Скоро мы это выясним. Ему тоже придется сделать выбор. Между тобой и сыном.
С моих губ сорвался истерический смешок.
— Вы больной на всю голову.
Ярость исказила лицо Анри. Он налетел так быстро, что я и не заметила, сжал мое горло и припечатал меня затылком к стене так, что искры из глаз посыпались.
— Следи за словами, — прорычал он.
Это будет нетрудно — я все равно не могла говорить.
— Мне нравится заставлять людей выбирать, — пророкотал Анри. — Я вдыхаю запах их страха, сладостный аромат отчаяния и, готов поклясться, становлюсь сильнее. — Он прижался носом к моей шее и глубоко вдохнул. — М-м-м. Вот так.
Я подумывала сильно двинуть ему коленом в пах, однако меня не покидало ощущение, что Анри отреагирует иначе, чем обычный мужчина.
Нельзя подпускать его к Люку, пока Адам или хотя бы Манденауэр не явятся сюда.
Анри лизнул мою шею, и меня чуть не вырвало.
— Весь такой принципиальный Тэллиент, не увиливая, выбрал себя, пожертвовав семьей.
Я нахмурилась. Не потому ли Фрэнк стал таким одержимым? Горе и чувство вины проделывали забавные трюки с человеческим разумом. Уж мне ли не знать.
— До прихода Адама есть время, и я хочу выяснить, обрету ли власть над луной, совокупившись с ее повелительницей.
— Мы это уже проходили. Во мне нет ни капли магии. Мое имя — всего лишь имя.
— Тогда ты умрешь. — Он рассмеялся. — Хотя твоя смерть и так входила в мои планы. Но прежде я предпочитаю удостовериться.
Потершись об меня возбужденным членом, Анри сдернул с себя рубашку. Он так сильно походил на Адама, что на мои глаза навернулись слезы. Смогу ли я после этого снова быть с Адамом и не вспоминать об Анри?
Глупо об этом беспокоиться — я ведь скоро умру. Одной проблемой меньше.
Анри схватился за вырез моей майки и разорвал ее до талии. Наши тела находились так близко друг к другу, что он не заметил цепочку из лилий, но уж точно почувствовал ее, когда серебро коснулось его кожи.
Он тут же взвыл и отпрянул, но я все равно услышала шипение и ощутила запах паленой плоти.
Мой взгляд опустился на его живот, где была выжжена дюжина французских крестиков. Теперь-то я смогу отличить Анри от Адама.
— Какого черта? — прокричал Анри. — Где ты ее взяла?
— У Адама.
Он прищурил глаза.
— Кто-то за это заплатит.
И направился к ванной.
Я бросилась за ним, схватила за руку.
— Стойте. Давайте, ну, сделаем это.
Он стряхнул меня, словно я весила не больше пушинки. Я споткнулась и прежде чем смогла восстановить равновесие, Анри распахнул дверь в ванную. От его яростного рева зазвенело в ушах.
В ванной никого не оказалось. Люк исчез.
Анри ударил меня тыльной стороной руки. Пролетев через комнату, я рухнула на пол рядом с кроватью.
— Куда он делся? Как выбрался?
В комнате не было окон. Единственное, что приходило на ум, — там имелся тайный выход. Неудивительно, что ребенок не противился идти в ванную. Умный-преумный парнишка.
Когда Анри двинулся на меня, я попыталась покачать головой, но тут же замерла, потому что в ушах снова зазвенело. Крепко же мне досталось.
Дернув за волосы, он заставил меня подняться. Черт, больно ведь. Стало еще больнее, когда Анри обхватил руками мое горло. Я начала задыхаться, впилась ногтями в его пальцы, в глазах заплясали черные точки. Однако вся жизнь не пролетела у меня перед глазами, только лицо Адама. А через секунду я услышала его голос:
— Отпусти ее, дед. Сейчас же.
Давление на грудь ослабло. Дышать стало немного легче.
— И что же ты сделаешь, интересно знать? — пробормотал Анри.
Я попыталась заговорить, сказать Адаму, что ему не нужно выбирать, но у меня пропал голос.
— Он ничего не сделает, — прогремел голос Манденауэра. Сколько же людей подоспело на подмогу? — А вот мне, как говорится, доставит удовольствие загнать тебя обратно в ад. Отпусти ее.
Я начала падать, но кто-то успел меня подхватить. Еще до того, как я открыла глаза, бережное прикосновение сильных рук подсказало, что это был Адам.
— Ты в порядке?
Я кивнула, морщась от боли в горле.
— Люк…
— С ним все хорошо. Он выбрался через аварийный лаз под раковиной. — Адам покачал головой. — Нельзя рассчитывать, что монстр будет вечно играть по правилам.
Он всегда подозревал, что Анри однажды заявится.
— Где Люк? — спросила я.
— Мы наткнулись на него по дороге сюда. — Адам наклонился ближе и прошептал: — Он был решительно настроен спасти тебя, но я уговорил его подождать нас снаружи.
Успокоенная известием, что Люк цел и невредим, я поборола головокружение. В коридоре ожидали Кассандра и стройная блондинка в розовых шортах и ярко-синем топике. Пестренько, однако. У меня снова закружилась голова.
Анри сидел на кровати с приставленным к уху дулом пистолета Эдварда. И почему я до этого не додумалась?
