— Но почему именно эти девушки погибли? Чем они не угодили? — несмотря на боль внутри, где-то в области сердца, я хотела разобраться. Хотела понять.
— Максу, в принципе, было наплевать, кого убивать, — ответил Гриша. — Он хотел только одного — подставить брата и заставить Совет, который за очень большие деньги занял позицию замалчивания и невмешательства, вернуть ягуаретт туда, откуда прибыли и наказать самого Лозовского. Все остальное — инициатива музы. Она подробно изучила список Лозовского, выбрала наиболее проблемных дам, а после нашла тех, кто был готов заплатить за их смерть хорошие деньги.
— Она хотела на этом заработать? — медленно проговорила я, не сводя глаз с подруги, которая замерла на полу, напоминая большую сломанную куклу.
— Если твоя смерть кому-то очень выгодна, на этом можно хорошо заработать, — кивнул Ян.
— Сирену заказал кто-то из ваших, — проговорил Гриша в мою сторону. — Из морских. В наказание за побег к людям. Смерти студентки-администратора хотела… Лидия.
— Что? — поперхнулась я. — За что?!
— Они знали друг друга еще до того, как девчонка пришла работать в «Кролика». Не в привычном понимании этой фразы, но все же, — дернул щекой Гриша. — Родители Егоровой когда-то убили племянника Лидии. Её самья и клан Онни жили на одной улице. Когда мальчишка пропал, Лидия тут же начала подозревать странных соседей, которые хоть и выглядели абсолютно обычно, но вели себя крайне подозрительно. Они вызывали у неё необъяснимое чувство ужаса, которое девушка никак не могла объяснить. Правда, доказать их причастность к пропаже родственника она так и не смогла, по итогу отступив. Тогда Лидия даже не предполагала, что живет по соседству с чудовищами. В те времена она еще являлась человеком. Лишь спустя несколько лет на неё напал оборотень во время похода в лес и укусил, превратив в одну из нас. Тогда же она узнала о существовании другого мира, нашего мира. После этого подозрения в отношении странной семьи обрушились на неё с новой силой. И она уже не могла их игнорировать, как раньше. Пробравшись как-то ночью в дом Егоровых, она спустилась в подвал, где обнаружила несколько детских скелетов, а также кучку вещей, среди которых была и кепочка её племянника. Дальше все просто — Лидия узнала, кто они такие и как их уничтожить, а после устроила поджог, но кое-кто спасся. Маленькая девочка, которая еще не успела войти в фазу полной силы. Лидия не знала о выживших, а когда узнала, девчонку уже удочерили, сменив имя. Долгие годы она искала маленькую Онни, фанатично стремясь закончить начатое. И когда к ней пришла Фируса с рассказом о том, что ненавистный ей ребенок вырос и сейчас благополучно проживает в одном с ней городе, более того, работает в одном с ней баре, у Лидии окончательно слетела крыша. Она заплатила за смерть девчонки, но потом… с ней начало что-то происходить. Возможно, проснулась совесть? В общем, с каждым днем она становилась все неуравновешенней. И опасней.
— И поэтому ты пошел по пути наименьшего сопротивления, — презрительно усмехнулся Ян. — Просто убил саму Лидию.
— У меня не было выбора, — прохрипел Гриша. — Появление Ди в компании музы окончательно свело Лидку с ума. Она бы им все рассказала!
— А тебя это не устраивало, — догадался Ян. — Ведь ты сам хотел это сделать, но в правильный момент. Когда Ди уже успеет разочароваться во всех, кто ей близок.
— А что по поводу последней жертвы? — оборвала я этот бесполезный спор. — Ты сказал, что она была кицунэ. Случайно, не той, которая помогла Лидии устроить поджог?
— Нет, — с кривой усмешкой Гриша кинул взгляд на боявшуюся пошевелиться музу. — Она не участвовала в той истории. Но, как я уже сказал, с тех пор, как твоя бабушка поселилась в этом городе, всех так и тянет сюда. Кицунэ в том числе. Последнюю погибшую девушку “заказала” не Лидия, а её бывший любовник, от которого она забеременела. И отказалась делать аборт. А мужику дети ни к чему, тем более, от практически проститутки, потому что разборчивостью связей мадам не страдала. Срок беременности был минимальным, но несостоявшийся отец поторопился раскошелиться ради устранения проблемы.
И Гриша с загадочной и при этом одновременно ликующей улыбкой посмотрел на Яна, который ответил ему устало-ледяным взглядом.
— Не хочешь узнать имя несостоявшегося отца? — едва ли не мурлыкнул Гриша, преисполненный какой-то темной радостью.
Звонок в дверь раздался неожиданно, но требовательно. И не прерывался ни на секунду, как будто звонивший ткнул пальцем в кнопку и не желал отпускать, пока на него не отреагируют.
— Кто это? — в один голос спросили Гриша и Ян у меня.
— Не знаю, — проворчала я. — Моё рентгеновское зрение временно недееспособно. Не дом, а проходной двор какой-то. Может, меня уже кто-нибудь развяжет?
— А мне и так нравится, — низким голосом проговорил Гриша, окидывая меня таким взглядом, что будь я понаивнее, покраснела бы.
— Мне тоже, — на полном серьезе выдал Ян и тоже воззрился на меня так, что внутри что-то дернулось и задрожало.
— Кому-то придется открыть дверь, иначе здесь соберутся все мои соседи, — заметила я, настойчиво желая сменить тему.
— У тебя сейчас нет соседей, я узнавал, — заявил Гриша, а после кивнул кому-то, кто находится у меня за спиной.
— На лестничной площадке нет, — подтвердила я. — А вот сверху и снизу соседи имеются. Стены здесь тонкие, пальцем проковырять можно. И что-то мне подсказывает, что этот звонильщик просто так не уйдет. Развяжи и я просто скажу, что сейчас занята, — попросила я Гришу, глядя на него со всей имеющейся в моем арсенале искренностью.
— Развязывать тебя опасно, не стремлюсь я быть утопленным, — пробормотал Гриша, но я успела заметить сомнение, мелькнувшее на его лице. — Пока заговоренное серебро на тебе, ты не можешь использовать магию. Кто знает, что случится, когда я сниму с тебя наручники.
— Через глазок не рассмотреть, кто там, — пробасили сзади. Это ходивший на разведку к двери мохнатый вернулся с бесполезным отчетом.
— Развяжи, — уже требовала я.
— Ладно, — сдался, наконец, Гриша. — Но наручники не сниму.
Я бросила короткий взгляд на выглядящего равнодушным Яна, тот лишь моргнул в ответ на мой немой вопрос. Мы оба знали, почему они до сих пор не подрались. Потому что нападение одного из них на другого означало бы начало войны между оборотнями и вампирами. И еще неизвестно, кто в этой войне победит. Кроме того, по старым правилам, которые все еще работали, я, вроде как, считалась добычей вожака, что автоматически делало меня неприкосновенной для Яна.
Гриша быстро распутал все узлы, не позволив сделать это шагнувшему было ко мне молодому оборотню. А после помог подняться, придерживая за руку. Я недовольно вырвала свой локоть из его пальцев и, с трудом переставляя занемевшие от длительного сидения ноги, направилась к двери под звук продолжающего надрываться звонка.
— Да иду я, иду, — проворчала я, приближаясь к порогу. Щелкнула замком, нажала на дверную ручку и толкнула створку, мысленно готовясь к чему угодно.
— Привет, — лучезарно улыбнулся Макс. — Поговорим?
— Нет, — выдала я такую же широкую, но очень фальшивую улыбку, позволяя глазам оставаться злыми и колючими. — Не поговорим. Занята я.
— Чем же? — выгнул брови Макс. Сейчас в нем не было абсолютно ничего от моего старого друга. Вся эта властность, самодовольство, чрезмерная уверенность — все это было чужим. И он теперь был чужим.
Сглотнув, я попыталась пошутить, не позволяя боли показаться:
— Вышиваю я. Крестиком.
— Давай вышивать вместе, — нагло предложил Макс и попытался войти в квартиру, но я тут же перегородила порог.
— Нет.
— Почему? — продолжал веселиться парень.
Я перестала изображать радость от встречи и с ненависть тихо проговорила:
— Потому что есть большой шанс, что я выколю тебе глаз иголкой. Уходи.
— Знаешь, — он почесал бровь. — Вообще-то с предложением поговорить я обращался не к тебе.
