class="p1">– Они уже сдохли где-нибудь в овраге, – ответил я. – Вместе с лошадьми. Ущелье Старлинга недалеко, там есть хороший лес. Речь о добыче и не шла. Это было послание.
– Чтобы выставить нас в плохом свете.
Поджоги и охотники должны были напугать жителей, нападения на караваны – навредить бизнесу и отпугнуть торговцев от биржи, но это нападение – обрушить на нас гнев королевств.
Когда мы погрузили последние венданские пожитки, из нас словно выбили вопросы, и мы снова погрузились в молчание. Слова Кази укололи меня. «У них ничего нет. Восстановление не займет много времени».
Пока мы с Каемусом шли по долине, вбивая колья, чтобы обозначить фундамент, эти слова не давали мне покоя. Мы с Каемусом плохо начали, и с тех пор ситуация не слишком улучшилась. Он был упрямым ослом. Хорошая почва? Это была чертовски хорошая почва. Может, быть упрямцем с вечно хмурым взглядом – это как раз то, что и нужно, чтобы руководить поселением в этой глуши.
Я знал, что почва здесь хорошая. Я уже много раз бывал в этой долине, разбивал здесь лагерь с отцом и старшими братьями и сестрами. В центре долины возвышался дуб, а с дерева свисала веревка с привязанной к концу крепкой палкой. Я падал с этой веревки больше раз, чем мог сосчитать. Но никогда ничего не ломал.
В девять лет я сказал отцу, что однажды построю дом и буду здесь жить, на что он возразил. Отец сказал, что долина – это лишь место для прогулки, а мой дом и судьба – в Дозоре Тора. Он говорил, что долина предназначена для кого-то другого, для тех, кто пока не нашел это место. И мне всегда было интересно посмотреть на будущих жителей.
Крики детей заставили нас обернуться: они уже нашли веревку и по очереди качались на дереве.
– Еще будет дом? – спросил я.
– Мы уже вбили колья для четырех домов. Это все, что у нас было. Некоторые из нас живут вместе.
Кази упоминала, что семей было семь, поэтому мы привезли достаточно древесины.
– У нас могут остаться лишние материалы. Если вы будете строить дома, решите сразу, где их расположить. – Я старался оставить выбор за ним. Не хотел, чтобы потом меня обвинили в том, что я препятствовал созданию поселения.
Каемус настороженно на меня посмотрел. Он все еще подозревал, что мы обманываем их.
«Ну и черт с ним».
Я устал и был голоден – последние три места я выбрал сам.
* * *
Керри работал молча, не жалуясь, но вонзая маленькую лопатку в землю с такой силой, словно это была моя коленная чашечка.
– Сколько тебе лет? – спросил я.
– Достаточно.
– Что за ответ?
– Достаточно, чтобы понять, что ты мне не нравишься.
– Четыре, – предположил я. – Тебе около четырех.
Глаза Керри вспыхнули от негодования.
– Семь! – закричал он.
– Тогда ты должен знать, как правильно копать яму для столба.
– А я правильно…
– Иди сюда. Я покажу.
Он нехотя приблизился, волоча за собой лопату. Я наметил небольшой круг в почве, и мы вместе начали копать. Керри нахмурился, но послушно следовал указаниям.
– Ты ходишь в школу? – спросил я.
– Юрга учит меня буквам, но она знает не все.
– Юрга – это твоя мама?
– Вроде того. Она взяла меня к себе.
Я выяснил, что в поселении было восемь детей. Трое были сиротами, и Керри был одним из них. О своих родителях он помнил смутно. Они погибли во время пожара в Венде. Тогда на его руке появились эти розовые шрамы.
– Хочешь выучить все буквы?
Он пожал плечами.
– Может быть. Не вижу в этом смысла.
– Ты любишь истории?
Его глаза засветились, но потом он вспомнил, что должен был нахмуриться, и его брови опустились.
– Иногда.
– Если ты выучишь буквы, то сможешь читать истории самостоятельно.
– Все равно бесполезно. У меня нет книг.
Я думал о вещах, собранных из домов и погруженных в повозки: посуда, бочки с сушеными продуктами, кухонная утварь, инструменты, одежда, кое-какая мебель и больше ничего.
– Яма готова, – сказал я. – На сегодня хватит. Иди, поужинай.
* * *
Стянув рубашку, я вымылся на берегу реки. Ниже по течению собрались венданцы: они тоже купались. Я чувствовал на себе их взгляды, внимательно изучающие татуировку на плече и груди. Они пытались понять ее смысл… или пытались понять меня.
Позади раздались тяжелые шаги.
– Палатка голова, – объявил Мэйсон, затем опустился рядом, чтобы умыться. Мы привезли несколько больших палаток, чтобы укрываться от солнца и дождя, пока дома не будут закончены. Он наклонился ближе. – Дружная компания, а?
– По крайней мере, один из них.
Мэйсон понял, о ком я говорил, и нахмурился.
– У нее на меня зуб. Не знаю почему.
– Может быть, потому что ты лишил ее оружия в Хеллсмаусе?
– Я вернул его, что, как мне кажется, было большой ошибкой.
– Это мое соглашение с Кази. Сомневаюсь, что Синове тебя зарежет.
– Она – опытный лучник, ты же знаешь?
– Большинство из наших – опытные лучники. Она рахтан. Тебя это удивляет?
– Нет, когда я говорю «опытный», я имею в виду «эксперт». Она подстрелит муху на расстоянии ста шагов.
Мэйсон рассказал мне, что, когда он вернул ей оружие, она, почти не задумываясь, выпустила стрелу в цепь на проезжающей повозке, чтобы та не бренчала. А потом добавила, что звяканье ее раздражало.
– Она пыталась произвести на тебя впечатление, а не угрожать. Ты боишься?
Он покачал головой.
– Ее рот – вот что меня доконает.
– Кстати о ртах, Ганнер ведет себя хорошо?
– Твои слова, должно быть, подействовали. Он молчит. Не думаю, что мне нужно предупреждать Ганнера держать себя в руках. С тех пор как мы покинули прежнее поселение, он вел себя очень тихо. Вероятно, он тоже задумался. Венданцы попали под перекрестный огонь в чужой войне.
Над нами прошла тень – я поднял голову. Это был Каемус. Он молча умылся рядом с нами, но, смотря на вьющийся берег реки, я знал, что он мог бы выбрать место и подальше. У него было что-то на уме.
Каемус, зачерпнув горсть песка, начал растирать ее в руках, пытаясь отчистить въевшуюся грязь.
– Керри хорошо потрудился? – спросил он наконец.
– Он учится.
Каемус закончил мыть руки, ополоснул лицо, затем встал, вытирая руки о штаны. Он посмотрел на меня, и я заметил, что его обветренное лицо блестит от воды.
– Я не знал, что у тебя там похоронены родственники.
Я замолчал на мгновение. Старый гнев вспыхнул с новой силой. Я не должен был оправдываться и объяснять, почему мы хотели, чтобы они покинули нашу землю.
