ещё до того, как я осознал смысл сказанного им.
— Реви’! — закричал видящий. — Реви’! Ты здесь!
В этом голосе, в этих янтарных глазах жил лишь чистый восторг.
Этот восторг пронзил меня так же сильно, как и нервирующе знакомые интонации.
Там жило всё, что я помнил о нём.
Акцент, который я никогда не мог точно определить. Жизнерадостный, образованный тон, столь странный для солдата, который колебался между остроумием, сарказмом, ребячеством и академизмом, в зависимости от его настроения. Странные слова на наречии видящих. То, как он со знанием дела говорил обо всём, от органики до генетики и многомерной военной стратегии, наводило на мысль о годах формального обучения — старой школы, памирского типа, который у меня ассоциировался с видящими в четыре раза старше его.
Почти прозрачная эмоциональность.
Услышав так много от него в этом голосе, я был шокирован.
Не просто шокирован.
Все это отразилось где-то глубоко в моём сознании, высушив слюну у меня во рту и лишив меня дара речи.
— Реви’, друг мой! — позвал мужчина. — Боги, брат! Я так рад, что ты здесь!
Я уставился на него, слыша, как кровь шумит у меня в ушах.
Видящий направился ко мне, пробираясь сквозь наносы снега.
Я позволил своей руке с органическим щитом опуститься вдоль моего тела, где нижний край прижался к бедру в униформе. Прежде чем мужчина добрался до меня, я полностью убрал этот щит, активировав через гарнитуру его втягивание обратно в мой нарукавник.
Видящие, стоявшие прямо за моей спиной, отреагировали на это действие с aleimi-дрожью тревоги.
Я почувствовал, как мои друзья смотрят друг на друга, молча спрашивая, что происходит, но я обнаружил, что не могу отвести взгляд от идущего ко мне видящего, даже чтобы успокоить их.
Другой мужчина, казалось, ничего этого не заметил.
Он не заметил остальных членов моего юнита.
Он не заметил, как я убрал щит.
Он смотрел только на мое лицо.
Он подошёл прямо ко мне, обхватив руками узкую, но мускулистую на вид грудь, жилистого телосложения, как у бойца муай тай. Черты лица были странными — как у видящего, но он мог бы сойти за человека, возможно, выходца с Ближнего Востока, даже с рыжевато-каштановыми волосами и более бледной кожей.
На нём было что-то похожее на медицинский халат и слишком большая нижняя рубашка, напоминавшая пижаму. Его ноги были босыми, покрытыми коркой грязи и чего-то, похожего на кровь.
Однако он, казалось, ничего этого не замечал.
Агенты по обе стороны от меня, которыми оказались Кэт и Пауло, подняли свои винтовки, целясь в голову новопришедшего мужчины.
— Не стрелять, — предостерёг я их. — Вы слышали Центр.
Кэт и Пауло невозмутимо держали оружие наготове.
— Это предосторожность, сэр, — сказала Кэт.
Я не спорил, но также не мог избавиться от беспокойства по поводу того, что оружие присутствовало здесь и было нацелено в ту сторону.
Незнакомому видящему было всё равно.
Он подошёл прямо ко мне, остановившись в нескольких метрах от того места, где я стоял, и эта ухмылка расплылась на его лице. Явная радость и привязанность на его лице поразили меня словно осколком льда в грудь.
— Реви’, — сказал другой мужчина.
Он развёл руки, наклонился ближе и сжал пальцами мой левый бицепс.
Охранники, стоявшие по бокам от меня, напряглись, но на этот раз я послал им резкий предупреждающий импульс, чтобы они держались подальше. Когда они не двинулись с места, я усилил этот импульс, сказав им отступить.
Опустив винтовки, они, наконец, подчинились, хотя и неохотно.
Мне потребовалось ещё несколько секунд, чтобы сосредоточиться на мужчине, вцепившемся в мою форменную куртку.
— Реви’, — сказал видящий, улыбаясь мне. — Реви’… ты как раз вовремя.
Свободной рукой, которая сделалась почти синей от холода, низкорослый мужчина-видящий красноречиво указал на видящих, которые стояли по другую сторону забора позади него.
Мои глаза проследили за этим жестом, и я нахмурился.
Шестеро видящих теперь с неприкрытой враждебностью смотрели на нашу чёрную военную форму СКАРБа и оружие. Тот, что стоял впереди, похожий на китайца, с чёрными глазами и религиозными татуировками, особенно пристально смотрел на меня.
В то же время они все казались сбитыми с толку действиями странного мужчины.
Их глаза мерцали замешательством в отражающемся голубом свете электрошокеров, которые держали Джаэла и Рингу, но, как ни странно, видящие-террористы не отступили. Казалось, они почти ждали, чтобы посмотреть, что может сделать полуодетый мужчина.
Может быть, они ждали, чтобы посмотреть, может ли он по-прежнему быть на их стороне.
Я помедлил ровно настолько, чтобы заметить видящего, который с такого расстояния казался их лидером — того, что с чёрными глазами. Я машинально запомнил лицо, но затем видящий, державший меня за руку, снова заговорил со мной, заставляя оторвать взгляд от этой небольшой толпы.
— Реви’, — сказал видящий с лисьим лицом. — Мне нужна твоя помощь, брат, — его голос понизился, становясь заговорщицким. В то же время он улыбнулся мне, и его глаза сияли светом. — Эти наши замечательные братья нуждаются в нашей помощи, брат. Они хотят, чтобы я помог освободить их, Реви’, и я не совсем уверен, как это сделать.
Я в растерянности уставился на угловатые, лисьи черты лица.
Теперь мне казалось, что тот осколок льда застрял где-то у меня в горле.
— Ты можешь мне помочь, Реви’? — попросил мужчина, пристально глядя на меня. — Ты всегда так хорошо справляешься с такого рода вещами, а я, кажется, потерял свои инструменты.
Видящий отпустил меня, озадаченно глядя на своё тело. Он потрогал свои рёбра и грудь поверх тонкой хлопчатобумажной рубашки, как будто ожидал найти там какое-то оборудование. Закончив осматривать и ощупывать верхнюю часть своего тела, он вытянул руки одну за другой, как будто впервые заметил свою одежду.
На моих глазах он нахмурился, глядя на свои обнажённые руки, затем на босые ноги.
Проблеск какого-то более сильного замешательства засиял в этих янтарных глазах.
Его полные губы хмуро поджались, и тишина растянулась на секунды.
Я сглотнул, силясь заговорить.
Когда я наконец это сделал, слова прозвучали почти шёпотом.
— Териан? — произнес я. — Боги, брат. Это ты?
Мужчина посмотрел на меня, и его янтарные глаза внезапно насторожились.
Он уставился на моё лицо, и его губы изогнулись в неуловимо выразительной хмурой гримасе. В его глазах жила пустота, которая иногда сменялась более плотной смесью эмоций, вспыхивающих в тишине слишком быстро, чтобы я мог за ними уследить.
Я осознал, что теперь держу другого мужчину за плечо.
Мне стало трудно дышать, и я понял, что мои глаза наполнились слезами. Из-за
