с потерей Фердом магии наскоком — разбилась о реальность. Захотелось что-нибудь сломать, а лучше разбить от отчаяния. Что делать?! Куда бежать?! Где искать ответы на эти вопросы?! С силой зашвырнула книгу в стену, хотя и понимала, что та ни в чем не провинилась. Книга ударилась о полку, да так неудачно, что зацепила собой еще какие-то записи, разлетевшиеся в разные стороны. Хотелось плюнуть на все и уйти, но родители приучили относиться с уважением к книгам. Нагнулась, начала собирать рассыпавшиеся листки, попутно проскальзывая взглядом по ним. «Разделение жизни» — мозг выхватил всего пару слов, которые заставили меня обратить более пристальное внимание на то, что я держу в руках.
Я вчиталась, вдруг там и о разделении магии есть. Оказалось, что эти два ритуала схожи, но в то же время существенно отличаются. Магией можно поделиться, но не каждый человек способен принять такой подарок. А вот разделение жизни — это древний брачный ритуал, который способен даже простого человека сделать магом за счет донора. То есть, после ритуала жизни двух людей будут связаны навеки — двое, как единое целое. Страшно, опасно, но так заманчиво. Ведь в таком браке предательство априори невозможно. В принципе, было только одно ограничение, бесконечное доверие обоих будущих супругов друг другу. Ложь, фальшь, страх, малейшее сомнение в ритуале приводило к летальному исходу. Причем когда как, то обоих сразу, то кого-то одного.
Я поразмыслила и решила, что этот ритуал мы оставим на крайний случай, если ничего другое не поможет и Ферд будет согласен рискнуть. По разделению магии так ничего толкового не нашла, поэтому потянулась мысленно к сфере, стремясь вытащить из нее как можно больше подробностей.
* * *
К Фердинанду я вернулась за полночь. Тихонько прокралась в его спальню, хотя можно было особо не таиться, Керка я отпустила час назад, целителю запретила заходить к нам до утра. Он повозмущался и отправился учить Керка пить вино. Надеюсь, они оба останутся живы после такого сомнительного эксперимента.
На мне была только ночная рубашка на голое тело, в руках связка восковых свечей и кривой кинжал, оставшийся в наследство от Ульрина. Первая проблема обнаружилась тогда, когда я решила нарисовать пентаграмму, мела у меня не было, а кровь мне понадобится совсем на другое действие. К тому же Ферд спал, а он хоть и выглядел слабым и больным, все же был крупнее меня, а значит тяжелее. Эх, зря я отпустила так рано Керка, он бы перенес Ферда в центр пентаграммы. Но было уже поздно, не хотелось никого тревожить и обнадеживать. Если у меня ничего не выйдет, то никто и не узнает об этой неудаче.
Я вовремя вспомнила о том, что у меня где-то в сумке завалялся карандаш для глаз, а Фердинанда вечером с комфортом устроили в чистой постели. То есть достаточно убрать одеяло и можно рисовать вокруг некроманта пентаграмму, места на широкой кровати хватит. Чем я занялась, достав из сумки коричневый карандаш. Из всего этого действия я сделала несколько важных выводов: во-первых, горящая свеча дает мало света и обжигает руки воском, во-вторых, карандаш для глаз рисует на простыне неплохо, но его нужно часто подтачивать, и в-третьих, распускать волосы нужно непосредственно перед началом самого ритуала, а не в процессе его подготовки. В общем, я, пыхтя и ругаясь, ползала вокруг Фердинанда вырисовывая все значки и закорючки по памяти, раз за разом умудряясь придавливать коленом собственные волосы.
— Агнесс? — как шелест листвы прозвучал голос некроманта.
— Ферди, — бросилась обниматься к нему, чуть не опрокинув свечу. — Я так волновалась! Пить хочешь? А может, есть?
На время я даже забыла, зачем вообще рисую все эти линии и руны.
— Пить хочу, — чуть улыбнулся парень, слабо сжимая мою руку. Я осторожно перелезла через него, потому что столик с отваром стоял с другой стороны.
— Агнесс, а что ты делала? — спросил Ферд, когда я помогла ему напиться.
— Да так, хотела проверить одну вероятность. Чтобы некоторые личности даже не заикались, что мы не можем пожениться, — отставила недопитую кружку с отваром на столик и поцеловала молодого человека в уголок рта. — Я не успела тебе сказать там, в святилище, поэтому скажу сейчас — я люблю тебя, Ферд.
— Агнесс, — выдохнул в ответ самый родной мой человек и поймал мои губы своими. Поцелуй все длился, душа наполнялась нежностью и безграничной верой в счастье. — Агнесс, я люблю тебя. Сильно люблю, поэтому не хочу, чтобы ты мучилась из-за меня…
— Что ты такое говоришь? — не поняла я, куда он клонит.
— Магия, Агнесс, я больше ее не чувствую, я перегорел, — голос Ферда звучал тоскливо и обреченно. Но он держался, даже меня старался успокоить, обнимал, касался губами моей щеки. Я немного отстранилась, чтобы увидеть его глаза.
— Ферд, ну ты-то не начинай, меня уже просветили, что бывает, если маг перегорает. Поэтому если у тебя нет других причин для отказа, хочу у тебя спросить, ты еще хочешь жениться на мне? Подожди, не отвечай, ты должен кое-что знать, — я коротко рассказала ему о своей жизни, о другом мире, о приемных родителях, о бывшем муже. — Как видишь, я не такая белая и пушистая, у меня есть прошлое, хорошее и плохое, и от него никуда не деться. Нужна ли я тебе такая?
— Очень нужна. Для меня неважно твое прошлое. Ты мое настоящее и будущее, без которого нет смысла жить дальше. Только согласна ли ты жить со мной во грехе? Не захочется ли тебе чуть позже нормальной семьи, детей?
— Главное, что мы будем вместе, а все остальное не имеет значения, — ответила я и поцеловала Фердинанда. Поцелуй получился нежный и невесомый, любимый хотел продлить это сладкое чувство единства, но я уже отстранилась. Нужно было начинать ритуал, пока я не передумала или не закрались хотя бы малейшие сомнения. — Ты мне веришь. Фердинанд?
— Безгранично, — улыбнулся парень и немного лукаво продолжил: — Дорогая, если мы уж раскрываем все тайны, то и я бы кое-что хотел у тебя спросить. Надеюсь, по Корнесу ты скучать не будешь? И то, что его никто больше не найдет, тебя не сильно расстроит?
— Фердинанд, да ты я смотрю не только коварный, но еще и мстительный? — улыбнулась ему в ответ. Не знаю, как это возможно, но после этого признания я стала доверять ему еще больше. Осознание того, что Ферд не такой идеальный, каким он виделся мне в последнее время, наполнило душу умиротворением. Ведь идеальному человеку надо соответствовать, стараться изо
